— Ч-ш-ш… — пролетело хриплое дыхание над ухом. Мурашки побежали дружной волной. Варгр нежно удержал. Как же хорошо… Оттар словно официант-профессионал в пару минут очистил стол. Пакеты с мусором поставил у выхода. На кухне журчала вода и побрякивал метал — Освир домывал посуду.

— Не знаю зачем, пытаюсь выяснить, — выпала как на духу.

Бъёрн младший прижимал крепче. Тело, «загораясь», предательски льнуло к нему. Над головой прогремело с угрозой:

— Ragnar!

— Сколько бегаешь? — не унимался вожак.

Семейка в соборе. Уставилась, будто на рождественскую ёлку. На улице даже звуки стихли — лес точно испугался нарушить повисшую тишину: ни ветра, ни шелеста листвы, ни перелива птиц. Катя сжалась. Омерзительное неудобство. Под ложечкой сосёт, в голове пульсирует кровь. Ни спрятаться, ни скрыться. Словно окружали стены маленькой комнаты в секретном штабе спецслужб. На теле датчики от детектора лжи, у виска взведен курок. К горлу подкатила тошнота. Варгр нежно и бережно сжимает ладонь. Поглаживает… Гад, сильнее любого успокоительного! Вот что значит, надёжное плечо, о которое можно опереться. Простым движением будто вырвал из цепких рук неприятелей. Сердце неистово колотиться — необычайный всплеск сил. Из объятий не вырвалась, жар тела Варгра как спасительный глоток. Границы расширились — мир расцвел.

— Семь лет, — выдавила и откашлялась. — Из них пять — от ламий.

— Как быстро находят? — удивительно, но цвет глаз вожака сейчас уже не казался тёплым — пугал чернотой… Взгляд беспощадный. Больше не читалось дружелюбия — холодная расчётливость.

— Чаще, на передышку не больше трёх дней.

— Почему задержалась у нас?

— Сравнительная безопасность, к тому же Варгр… — умолкла. Оборотни, как один уставились поверх неё — на брата. Катя словно в ледяной проруб нырнула — вырвалась из стальных оков и посмотрела на Бъёрна младшего: — Что-то случилось?

Его губы сжались в узкую полосу, глаза ожесточились. Хладнокровный гад! Интуиция зашипела, пробиваясь сквозь задурманенное сознание, неприятно щекоча мозг. Оборотень скрытничал, а говорил, что не обманывает. Зачем привёз к братьям? Почему все так смотрят? О чём промолчала интуиция? Варгр специально удерживал рядом, у него есть интерес. Вот только какой? Секс? Вряд ли… Он не обделён женским вниманием. Мечтать, что станет для него значимее, чем очередная любовница — глупо и бессмысленно. Он яснее ясного сказал, расставив все точки над «и» — изменить в отношениях с Нойли ничего не может. Дура! По-другому никак. В очередной раз попасться на нежную уловку оборотня — милое бархатное рычание: хочу всё исправить. Как же силён в обольщении. Самое омерзительное, что не настаивал — убаюкивал, усыплял бдительность. Будто в воздухе дурман и под его действием, безропотно идёшь в руки к хищнику. Как бандерлоги в пасть к Коа. И даже больше, накручиваешь всякую сентиментальную чушь, ощущая себя богиней рядом с «ним».

— Я так понимаю, отвечать на вопросы сегодня только мне? — Убийственное молчание резало по ушам. Катя вскочила: — Мне пора.

— Ты не должна уезжать, — нарушил молчание Бъёрн младший, поднимаясь следом, — но об этом поговорим дома.

— Катья, — Рагнар с непроницаемым лицом тоже встал, — боюсь, Варгр и нам не всё рассказал…

Успокоил, твою мать! Желание устроить скандал накатывало сильнее:

— Была рада знакомству, — кинула и, едва не перевернув, выскочила из-за стола. — Думаю, в своих интимных отношениях разберётесь сами. — Ноги не слушались. Давненько никто так не гадили в душу. Чёрт, Варгр ведь мотоцикл забрал. Как всё удачно вышло?!.. Может, и аварию он подстроил? Крутанулась на месте и в два шага подскочила к оборотню. Братья шарахнулись в стороны — грохот, хруст, треск мебели наполнили дом на миг. Катя заколотила кулаками по груди Бъёрна младшего:

— Ненавижу!

— Знаю…

— Лучше б ты тогда сдох…

Руки бились словно о каменную глыбу, непробиваемую и неприступную. Варгр даже не шелохнулся — монолитный кусок, что б его…

— Говорил, что не лжёшь, — пыл угасал, но обида въелась глубоко — теперь не оставит, постоянно будет всплывать. — Я тебе не врала. Спроси — скажу. Зачем так?

Варгр рывком подтянул будто пушинку, удерживая за предплечья. Точно нерадивый котёнок — зависла, махая кулаками по воздуху. В пылающих глазах оборотня мелькнуло сожаление — дыхание перехватило, и мир перевернулся. Желудок прилип к позвоночнику, голову дёрнуло. Катя с отчаянием заколошматила ладонями по широкой спине:

— Пусти… животное.

— Обязательно.

— Я не хочу…

— А вот сейчас врешь ты…

Слёзы потекли обжигая кожу. Руки обвисли плетьми. Размеренно покачивало от каждого размашистого шага — тёмная полоса дощатого пола плавала, тяжёлая поступь озвучивалась поскрипыванием и громыханием особенно громко звучащим в опустевшей комнате — братья скоро покинули дом. Благородно оставили наедине с чудовищем решить разногласия.

Мир вновь перевернулся — грубо усадили на скамью. Катя разлепила веки и всхлипнула. Оборотень присел на корточки рядом:

— Тебе нужно успокоиться, — мягкость обволакивала. — Объяснять, что произошло, нет смысла. Ты разъярена.

Смахнула слёзы. Вот же гад! Красивый, сильный и при всей горячности, хладнокровный. Хуже упыря! Разница в том, что ламии не скрывали, они — беспощадная нежить.

— Зачем объяснять? Не нужно, — придала голосу бесшабашности: — Сам же говорил: «Глупа, как пробка».

— Девочка, — нежное прикосновение руки успокаивало — Бъёрн младший убрал за ухо прядь с её лица и трепетно провёл большим пальцем по щеке. Катя отвернулась — смотреть в глаза невыносимо. Как идиотка, вечно наступающая на одни и те же грабли! Варгр отдёрнул руку: — Тогда ты меня напугала, вот и…

— Избавь от подробностей, — натянула улыбку. — Я разъярена — не пойму.

— Катья… Катья… — мученский тон кольнул сердце. Катя оказалась в кольце рук. Варгр уткнулся лбом в её колени — объятия сжимались: — Не надо, киса, не усложняй.

Киса?! Он издевается? Как посмел? Бунтарский запал угас… Почему же так необъяснимо приятно было услышать подобное прозвище? Сказал так просто и по-родному… интимно-ласкательно… Опустила ладони на мощные плечи. Варгр напрягся — жаркий, страстный, чувственный, властный и требовательный, грубый… Сводил как с ума, так и до иступлённого бешенства. Как можно ненавидеть и желать одновременно?

— Мне нужно домой… — собственный голос прозвучал точно спасение.

Варгр даже не пошевелился. Остатки самообладания разваливались мелкими кусками. Куда бежать? Зачем… Касалась плеч — пальцами скользила по буграм мышц, наслаждаясь близостью. Горячее дыхание обжигало. Разомкнула колени и, обвив ногами, подтянула ближе. Приластилась щекой к щеке оборотня, уткнулась нос в нос:

— Отпусти меня, — прошептала томно. — Если тебе нужно моё тело, дам. Только отпусти.

Дьявольские глаза смотрели с укором и непониманием. Крылья ноздрей раздувались. Сволочь! Почему же так хочется поцеловать?

— Думаешь, мне нужна подачка? — незлобливо прорычал. — Я же говорил: не возьму против воли. Сама молить будешь…

— Ты же знаешь, что хочу, — настаивала играя. Кончиком носа рисуя небольшие круги, поддевая дерзкий подбородок — Варгр на секунду словно окаменел. В ягодицы будто скобы воткнулись — переча своим же словам, оборотень подминал, сжимал, дегустировал на ощупь. Прикосновения смелели, ласки на грани экстаза и слёз боли вводили в неописуемый восторг. Искушая, обняла за шею, позволила напряжённой груди коснуться груди Бъёрна младшего: — Чувствуешь, как откликается моё тело на твои грубости. Я прошу… Нет! Умоляю…

Приникла к Варгру со всем пылом. Голова кружилась, не хватало кислорода — снова приластилась щекой, губами нашла его рот… Мимолётный поцелуй принёс разочарование.

— Я пытаюсь, — хриплый голос оборотня прогнал волну колючих зарядов по телу, — выполнить обещание.

— Ч-ш-ш, — кончиком носа коснулась уха Варгра и прикусила мочку.

— Девочка, — стон нежил слух. Жгучая боль от железной хватки растворялась в сладостной неге, растекающейся волной.