Снова повисла тишина: настороженная, задумчивая, непроницаемая.

— Интуиция? — смакуя, протянул Драгор. На смуглом лице застыло недоумение.

Ясное дело, ведь смахивает на бред сумасшедшего, но другого на ум не шло. Долго подбирала название происходящему. Ощущения, мигрени, позывы, ломота… Пыталась сообразить, просчитать: как, зачем, почему… Но в итоге, что бы это ни было, сводилось к одному — преследования, неприятности, драки, кровь, смерть… Как ни крути, всё же, шестое чувство, спасающее от ламий! Особенное, очень ценное, весьма чуткое, непревзойденное… упёртое, назойливое, мучительное — все муки ада и рая в одном «флаконе». Приходиться жить с тем, что есть — уж кому, какое досталось… В инете копалась, ничего подобного не нашла, но если бы все было как у других мира сего, не была бы Катей Выходцевой — существом неопределенной расы, близким человеку и кошке. Чуть замешкавшись, нехотя кивнула:

— Болезненная дрянь, но не смертельная. Хотя порой кажется, что лучше бы и так.

— Она чего-то хотела? — поинтересовался Драгор всё ещё с толикой неверия во взгляде. Отступил на шаг, но в неспешности зверя больше собранности и потаенной мощи, чем в показной скорости иных тварей. Секунда — и метнется быстрее ветра, сомнёт, будто каменная лавина, порвет как бумажный лист. Жар накатил с новой силой.

— Не поняла, — призналась и распахнула куртку. Оборотень замер. Уставился, рассматривая явно не лицо, густые чёрные брови сошлись на переносице, губы сжались в полосу, желваки заходили вверх вниз.

— Вы чего? — Катя непроизвольно прикрыла грудь. Под ладонями растекалось тепло. Кулон, презент ведьмы, нагрелся и пек. Что это?! Покосилась… От него красное свечение. Как томограф просветил насквозь — участок тела с кулак прозрачен: рёбра, кровеносные сосуды, пульсирующий сгусток. Никогда прежде такого не случалось…

— Интересная вещица, — нарушил порядок мыслей задумчивый голос Драгора. — Можно посмотреть?

Катя схватилась за кулон, будто за соломинку. В голове перестук: «Довериться, довериться… довериться…» Шумно выдохнула, аккуратно сняла и протянула. Камушек на кончике угасал. Бъёрн старший прищурился — крутил уже потухший кусок металла. Изучая, водил пальцем, словно читал древние письмена.

Катя затаилась:

— Вы знаете, что написано? — Отец Варгра отстраненно покачал головой.

Протяжно выдохнула. Дура, конечно, нет. Откуда Драгору-то известно?! Сердце гулко отстукивало ритм. Даже мысли не закралось о вранье — не лгал! Столько лет искала расшифровку — тщетно. Отдаленно напоминало шумерский, но всё же это не он. Чёрт! Сколько бы ни копалась в энциклопедиях, так и не смогла перевести. Собственная наглость и смелость поразили: — Бъёрн, расскажите о ламиях?

Драгор не удосужил и взглядом. С непроницаемым лицом рассматривал кулон ещё несколько долгих минут, храня гробовое молчание. Вернул, и всё так же, не нарушая тишины, исчез в комнате возле лестницы. Замечательный ответ, исчерпывающий… а главное — безапелляционный! Катя покрутила ведьминский презент, в который раз ломая голову над его предназначением — камень вновь засветился, постепенно наращивая яркость, металл нагревался. Бестолковая вещица, хоть и оказалась «фонарем-батареей». Хм… может, это секрет кулона? Тогда, что и где он должен осветить, согреть? От вопросов, загадок можно чокнуться. Порывалась надеть, но передумала — лучше во внутренний карман спрятать, чтобы глаз не мозолил. Неприятное зрелище — видеть собственные органы. К тому же, вроде, не соприкасаясь с телом, не разгорается — побрякушка не более. Убрала в потайник, застегнула молнию. Так и есть. Камень усмирился.

Совпадение, конечно, удивительное, но боль в голове стихла. Катя стянула куртку. Ещё раз присмотрелась — все отлично, «томограф» выключен. Аккуратно положила рядом и откинулась на спинку дивана — в кабинете скрипнуло, открываясь, звякнуло, забулькало. Драгор появился с двумя полными бокалами, в них покачивалась коричневая жидкость.

Протянул:

— Тебе.

— Я за рулем…

— Хочешь услышать историю?

— Да… — отозвалась, помедлив.

— Моё условие — пей, — отрезал Драгор. — Не доверяю воде, как бы свята не была. Алкоголь развяжет язык и сатане.

— Убийственная логика, — нехотя забрала бокал — аромат виски коснулся носа: — Только сегодня зарекалась: алкоголя больше ни-ни, — резко выдохнула и залпом осушила. Едкая жидкость опалила горло. Будоража кровь, теплом растекалась по телу. Горячительная волна пробежалась по венам, в голове повисла расслабляющая лёгкость. Катя скривилась: — Какая гадость?!

— Дорогуша, — изумился Драгор, — ты меня пугаешь и восхищаешь. Хватило бы и пары глотков, ты вон какая худая…

— Я не худая — нормальная, — фыркнула. Перед глазами расплывалось удивленное лицо отца Варгра. Натощак и старые дрожжи — виски пошли мягко. Вмиг ударили дурманом, приятной эйфорией: — Это вы — переросток-мутант.

— Вот и страх прошёл, — хмыкнул Бъёрн старший. — Говорю же: алкоголь делает многие вещи проще. — Сел в кресло и, осушив бокал, поставил на стол: — Зачем тебе ламии?

— Мне? — ужаснулась Катя. — Боже упаси! Им нужна я. Чтобы понять, для чего, собираю о них информацию везде, где бываю.

— Много путешествуешь?

На секунду замялась:

— Если моё гонение ламиями по свету, убивающими всех, с кем общаюсь, можно назвать путешествием… то — да. Но с удовольствием бы отсиделась на одном месте, если бы знала, что бояться нечего. Не получается… — выдохнула сожалея: — Твари быстро находят.

— Ну, хоть мысль-то есть?

— Моя способность воскрешать… — предположила несмело.

— Варгр говорил…

Вот так номер?! Катя не скрывала удивления:

— И много обо мне говорил?

— Нет, но ты ему приглянулась, а это для меня много значит.

Лёгкость от выпитого затуманила разум, услышанное переваривалось с трудом. Значит, наглец успел обсудить с отцом. Слова не соединялись в осмысленное предложение, веки отяжёлели, язык заплетался:

— Неважно… всё равно… уезжать.

— Что тебе известно о кровососах? — вернул к реальности грубоватый вопрос.

Катя сосредоточилась и выпалила как заученный текст:

— Безжалостные, озлобленные твари, пьющие кровь. Умирают просто — кол в сердце, святая вода на тело, голова с плеч… Правда, если сможешь поймать, — пьяно хохотнула и цокнула: — За ними не бегала — только удирала. Гады быстрые, ловкие. Солнышко не любят — выжигает глаза. Хотя и к этому приспособились. Могут в мозгах телеп… ати… чески поковыряться, подчинить кого-нибудь. М-м-м… — Спирт действовал неумолимо — расползаешься, будто кваша, размазанная по спинке дивана. Внимание рассеивалось. Мысли вновь сталкивались и рассыпались на слова, трудно собираемые обратно: — Мне всё равно. Не поддаюсь их «штукам», но лицезрела, что происходит с людьми. Есть главная — королева Ламия и, как поняла, только она может обратить. Её кровь с каким-то вирусом. Пожалуй, это самое достоверное, из того, что знаю. Остальное — байки из инета…

— Понятно. Отстреливаться не пробовала?

Встретив ожидающий взгляд Драгора, пожала плечами:

— Нет… А смысл? Видела, как ламия не напрягаясь уворачивался от пуль. Пару раз, конечно, зацепило, но раны на глазах затянулись. Чуть позже мелькнула идея деревянные использовать, серебряные или как в фильмах что-то наподобие капсулированных. Но где их взять? Делать не умею. В магазине не продаются, и даже не закажешь — сразу в поле зрение спецслужб попадешь. А умельцев ещё поискать. Да и нарваться на полицию не хотелось бы. Времени постоянно в обрез — на «отдышаться», как правило, не больше двух, трёх дней… Удираю всегда налегке… — затаилась. Почему задал вопрос? Искал подвоха или хотел ткнуть в недалёкость? Не то чтобы не хотелось оружие иметь, даже наоборот, очень бы пригодилось, вот только не с подачи оборотней. Как-то не по себе. Семь лет бегать, отмахиваться на «авось», а, наткнувшись на беспардонных наглецов, получить от них подачку — чудо-пистолет. Ведь сущность Бъёрнов не позволит от щедрот своих отдать за «так». Обязательно бартер с шутками, приправленными фривольными замечаниями… Со смехуечками, подколами. Хотя, за ствол для убийства ламий можно стерпеть что угодно, точнее, почти… Чёрт! От стыда сгореть, если у оборотней окажется подобное оружие. Смалодушничала: