Я хочу обнимать её, касаться руки, целовать. От одной мысли об этом по коже прибегают искры. В следующий раз стоит пошутить на тему того, что её пламя — одна из форм заразной инфекции. Уже вижу, как она надуется и будет пыхтеть, мой злобный ежик.

Улыбка против воли скользнула на лицо. Подумать только, прошло всего-то минуты три, а я уже скучаю. Наверное, два месяца до каникул станут моим персональным адом.

Уже можно начать писать письмо? Нет, слишком рано. Подумает ещё неизвестно чего. И вовсе я не переживаю. И мне совсем неинтересно, когда она обо мне вспомнит — когда приедет? Или может на следующее утро? А может она думает обо мне, пока едет в карете? Жаль, никак не узнать.

Ладно, решено. Напишу ей завтра на рассвете. К вечеру, самое позднее — к обеду следующего дня, уже доставят. Плюс день-два на то, чтобы гонцы доставили ответ…

Князь вернулся в свои покои. А перед сном тщательно продумывал каждое слово из будущего послания, ведь так не хотелось выглядеть в глазах Кэролайн влюбленным идиотом. Вот же странная мужская природа, с их линией отрицания очевидного…

Рафаэль даже попытался сочинить сонет или хотя бы четверостишие, но… Против отсутствия таланта не попрешь. Да и кривое творчество, по мнению Рафа, могло только навредить едва зарождающимся отношениям.

Заснул дель Шеверн все же за столом. С пером в руке.

***

​​Но Князь опоздал. К тому времени, как его конверт достиг герцогства, Кэролайн уже проходила через портал в Морриар. Плод трудов Рафаэля был все же направлен следом. И осел где-то в городе, а может и на столе метрессы Фирш (помощницы директора пансиона), среди десятков или даже сотен других писем, которые госпожа Фирш не считала нужным читать и уж тем более передавать воспитанницам.

***

Рафаэль дель Шеверн ждал. Первый день ещё держался, ведь понимал, что необходимо время для передачи послания. На второй день он был сам не свой. Метался, загонял слуг и, в общем-то, действовал в ключе, абсолютно противоположном своему обыкновенному поведению.

Когда ответ не пришёл ни через три дня, ни через четыре, ни через неделю — его захлестнула самая настрящая паника. Он придумывал варианты один страшнее иного и порывался бросить Академию (у него уже начался учебный триместр) и ехать к Кэролайн. Друзья, изумленные тем, как изменился Раф за лето, смогли успокоить его. Объяснили, что если бы с наследницей знатной фамилии что-то произошло, то об этом узнали бы все. Возможно, письмо потерялось в пути, мало ли что. На вопрос, почему же тогда она ничего не написала, молодые маги посмеивались. Мол, девчонки — они такие. Первые никогда не пишут, ждут первого шага от мужчины.

Князь немного притих. А потом даже смеялся над своим страхом. Правду говорят — любовь делает нас глупцами.

На выходных приехал домой. Чтобы написать ещё одно письмо. А ещё, чтобы поговорить с отцом. Кажется, молодой Князь наконец-то созрел для помолвки.

***

​​

— Отец! — улыбка озарила лицо старшего из братьев-Шевернов. — Я…я хочу поговорить с тобой. Это важно!

Сидящий за массивным дубовым столом мужчина отрывает взгляд от изучаемых документов и вопросительно приподнимает бровь. Впервые за несколько месяцев, если не лет, он видит своего наследника таким оживленным и радостным. Где-то в области сердца екает, но Князь не позволяет себе быть сентиментальным.

Своего старшего сына он любил не меньше, чем остальных детей. Скорее всего, Князь даже гордится им…где-то в глубине души. Но лишь в глубине, ведь маг с нестабильным источником — фактически выродок. Пусть и не от рождения, но Рафаэль — бельмо на глазу рода Астейских Князей.

​​- М-да? О чем ты хочешь поговорить, сын? У меня мало времени.

Улыбка на лице мальчишки немного поблекла, за что Князь укорил себя. Но грубая фраза не уменьшила решимости подростка.

— Отец, — Раф набрал побольше воздуха в лёгкие, будто перед прыжком в воду, — Ты часто говорил мне о необходимости заключить помолвку, но тогда я не был готов. Но кое-что произошло и…я прошу у тебя разрешения попросить руки одной девушки.

Правящий Князь как-то сдавленно выдохнул, а затем хмыкнул.

— Как быстро растут детки, м-да. Я правильно тебя понял, обстоятельства непреодолимой силы вынуждают тебя так поступить? Я же говорил тебе, что нужно по первости сдерживать юношеские порывы, а не обзаводиться выводком бастардов!

— Да нет же, нет! — воскликнул Рафаэль, заливаясь краской. — Я совсем не то имел в виду! Во дворце я познакомился с одной очаровательной миледи. Мне кажется… кажется, я…

— Ох, избавь меня от этих душещипательных подробностей!

Князь вовсе не был так циничен, как пытался показать окружающим. Но признание сына всколыхнуло в его душе болезненные воспоминания о своей первой жене, любовь к которой даже спустя столько лет тихо тлела в измученном сердце.

​​​​​​- И кто же она?

— Дочь герцога де Вельренса. Кэролайн.

— Де Вельренс? Де Вельренс… — Князь нахмурил брови и начал постукивать пальцами по губам, пытаясь вспомнить названную фамилию. — Это которые же? Что-то я позабыл… Не из тех ли, что в минувшем году получили рубиновый арандар*?

— Нет, насколько я знаю. В предыдущем цикле его взяли герцоги де Апрори.

— А, вспомнил! Герцог — такой низкий, пухлый. На сезонной охоте седьмой за королём скачет? Точно он! У них ещё имение едва ли меньше нашего.

— И снова мимо, отец. Я говорил о герцоге де Вельренс, владельце алмазных шахт к северу от перевала Торна, — улыбнулся Рафаэль.

Он подошёл к дальней стене кабинета, которую украшала огромная — в несколько метров длиной и столько же высотой — карта. Творение лучших из лучших графиров**, она являлась гордостью Князя Шеверна.

Рафаэль указал рукой на объёмный горный массив, расположенный как раз-таки недалеко от ранее названного перевала.

— Во-о-о-т здесь.

Но, вопреки ожиданиям парня, отец не обрадовался его заявлению. Совсем наоборот — лицо Князя изобразило крайнюю степень неприязни.

— Этот делец? Ха-ха, он меня смешит, в самом деле. Пытался переплюнуть мой проект. Но так бездарно подходить к предпринимательству! Это же просто кощунство!

​​​​​​Рафаэль был растерян. Он не ожидал подобной реакции от отца, поэтому не знал, как лучше поступить.

— Но это ведь не имеет особого значения в моем деле, так ведь? — неуверенно обронил парень, хотя уже знал, какой ответ получит.

— Извини, меня, сын. Но, боюсь, я вынужден отказать тебе. Твоя жена, как будущая правящая Княгиня, станет фактически лицом всего рода дель Шеверн. Её репутация должна быть безупречна! А я вот наконец-то вспомнил, где слышал имя рода твоей пассии. Совсем недавно весь высший свет полоскал её возмутительное поведение.

— Но… — Раф задохнулся от возмущения.

— И это не единственная причина. Ты, как будущий князь, должен в первую очередь помнить о долге. А твой долг — обеспечить благосостояние рода. Путем приданого невесты — в том числе. И даже более того — подумай о наследниках! Твоя стихия — воздух. Дар нестабилен, а значит нет никакой гарантии, что будет передан твоим детям. А род де Вельренс — носители огня, так ведь? А вдруг произойдёт резонанс? Что тогда?!

Раф готов был спорить и отстаивать свое право на счастье, но отец снова опередил его:

— Я не буду давить на тебя. Подожди несколько месяцев или даже лет. Такие решения не стоит принимать сгоряча. Молодость… Я помню, каково это. Уверен, ты ещё посмеешься над своим детским увлечением.

​​​​Князь говорил и говорил, но, кажется, и сам не был уверен в своих словах. Но ему ужасно не хотелось, чтобы наследник обжегся. Свет не прощает промахов…

Так было нужно.

​​​____________

* Рубиновый арандар — знак благосклонности королевской семьи lll ступени. Эта награда является своего рода поощрением, переходящим призом, который из года в год передаётся наиболее приближенным к трону дворянам. Всего выделяют три арандара: Рубиновый, Сапфировый и Изумрудный, — соответственно, по нарастанию ценности.