Ну, ты хотя бы стоишь на ногах.

И какой от этого прок? С таким же успехом я могла бы лежать: пока я связана, особой разницы нет.

Окружающая обстановка напоминает мрачные готические залы. Комната практически пуста, за исключением кресла, стоящего прямо передо мной.

Трон. Боже мой, это трон!

Меня сотрясает дрожь, и Люциус чувствует это. Его брови ползут вверх, пока он проверяет крепость пут, а потом он поднимает голову и смотрит на меня с легкой улыбкой.

— Полагаю, твоя природная гиперлюбознательность подстегивает тебя задать мне пару вопросов?

— Где мы? — Все еще дрожа, спрашиваю я.

Он скалится.

— Не имеет значения где мы. Важно — с кем мы здесь встретимся. И ты уже знаешь, с кем.

Нет.

Дергаю руками и ногами, но веревки крепко держат меня.

— Узлы поддерживаются магией, грязнокровка, — он усмехается и проводит пальцами вдоль веревок. — Свирепый дракон и тот не смог бы освободиться.

Я подавляю всхлип и прислоняюсь обратно к доске с крайним смирением и покорностью.

— Так, так, так, — его голос так и истекает злобой. — Вы все же порядком подрастеряли свой боевой запал, мисс Грэйнджер. Какое… разочарование. А я так хотел посмотреть, как Темный Лорд поставит вас на место.

Темный Лорд…

— Каким бы пыткам он ни захотел бы меня подвергнуть сегодня, — мое дыхание неровное, — я хочу, чтобы вы сделали это. Пожалуйста, — он хмурится, а я делаю глубокий вдох. — Я не хочу, чтобы он пытал меня. Это будет… хуже. Прошу вас, сделайте это. По крайней мере, я знаю, чего ожидать от вас.

Он не отвечает. Только внимательно смотрит на меня своими бездонными глазами, скрывающими в своих глубинах чувства и эмоции, которые я никогда не смогу понять.

Дверь резко распахивается, и Люциус отводит от меня свой взгляд.

— Мой лорд, — Люциус учтиво кланяется и отворачивается от меня. Фигура в черном плаще и капюшоне стоит передо мной, и все, что я вижу, — красные, глаза Волдеморта. Пустые. Мертвые.

С трудом подавляю тошноту, подступившую к горлу.

— Вот мы снова и встретились, грязнокровка, — от его холодного голоса у меня мурашки по спине бегут.

Смотрю мимо него, на Люциуса, который ухмыляется, явно наслаждаясь моим ужасом.

О, да пошло оно все! Я не собираюсь быть для них забавой!

— Да, встретились, — голос невыносимо дрожит. — А у вас, оказывается, талант замечать очевидное, мой Лорд.

Выражение лица Люциуса могло бы рассмешить меня, не будь ситуация такой откровенно ужасающей.

Волдеморт смеется, и я не могу удержаться, чтобы не взглянуть ему в лицо. Он протягивает ко мне свои длинные пальцы, больше похожие на паучьи лапки…

Нет, НЕТ! Не трогайте меня! Я не перенесу этого!

Холодные пальцы на моей щеке. И все не так, как рассказывал Гарри о том, когда Волдеморт прикасался к нему. Не боли, ничего. Но есть что-то, от чего меня мутит. Я непроизвольно вздрагиваю, когда его костлявые, холодные пальцы касаются моей кожи. Совсем не похоже на то, как Люциус дотрагивался до меня…

Держу пари, тебе жаль, что это не Люциус прикасается к тебе…

Заткнись!

Закрываю глаза.

— А она смелая девочка.

— О, мой лорд, она не настолько смелая, какой хочет казаться, — отвечает Люциус, растягивая слова. — Она все делает так, как ей говорят, стоит лишь слегка надавить.

— Ну, она же все-таки ребенок.

— Не такой уж она и ребенок, милорд, думаю, вы согласитесь с этим, — резко открываю глаза и смотрю на Люциуса. — Очень прискорбно, что такая молодая девушка, способная на невиданную силу, просто не хочет ее использовать. Поэтому она — слабая.

Сволочь, УБЛЮДОК!

— Хм, — Волдеморт хватает меня за подбородок и оценивающе осматривает. — Она выглядит лучше, чем когда я в последний раз видел ее. Почти мило, я бы сказал. И мне нравится это платье. Ты не ошибся в выборе, Люциус. В нем она выглядит, как маленькая мученица, — как раз то, что нам нужно.

— Я рассчитывал на такой эффект, господин.

Волдеморт улыбается, глядя на меня, а я заставляю себя смотреть ему в глаза. Наконец, он отпускает меня и садится в высокое кресло напротив меня.

— Встань рядом с ней.

Люциус подчиняется приказу и на мгновение бросает на меня взгляд прежде, чем повернуться к своему хозяину.

— Я еще раз собираюсь открыть свое сознание для Поттера, грязнокровка, — тихо говорит Волдеморт. — Сейчас ночь, и он должен спать. И во сне он будет видеть, как ты страдаешь. Если хочешь облегчить свою участь, то советую устроить хорошее представление для него. Все ясно?

Стискиваю зубы, чтобы не вскрикнуть от ужасной догадки, пронзившей меня. Я должна была догадаться. Связь между Гарри и Волдемортом… Гарри не обязательно быть здесь, чтобы видеть, что происходит.

Волдеморт откидывается в кресле и закрывает глаза, сжав подлокотники так сильно, что костяшки побелели, и, кажется, будто они сейчас порвут кожу.

Чего они хотят этим достичь? Возможно, заставить Гарри потерять всяческую надежду. Уничтожить его волю. Если так, то они совсем его не знают.

Нет. Волдеморт знает Гарри. Скорее всего, они пытаются заманить Гарри в ловушку, как было с Сириусом…

Но, Сириуса ведь не было там в тот раз, так?

Внезапно Волдеморт открывает глаза. Живые, горящие, красные. И он улыбается.

— Гарри Поттер, — его голос тих, как будто он находится под гипнозом. — Ты видишь свою грязнокровую подружку, Гарри? Видишь? Она полностью в моей власти. И была все это время с тех самых пор, как пропала несколько недель назад.

Он поднимает палочку.

— Круцио!

Неееееееееет! НЕТ! Пожалуйста, умоляю вас, прекратите! Адская боль, будто кровь кипит в жилах, а кожу обжигает огнем, острые лезвия режут плоть… ад повсюду, языки пламени и боль, боль, БОЛЬ!

Изо всех сил прижимаюсь к доске, к которой привязана. Сердце бешено стучит. Тудумтудумтудум…тудум…тудум…

Дыши.

Перевожу взгляд на Люциуса, но он неотрывно смотрит на Волдеморта. Почему он не хочет смотреть на меня?

Закрываю глаза, глубоко и часто дыша через нос.

— Видишь, как она страдает, Гарри? — Безжалостно шипит Волдеморт. — Она в агонии. И все из-за тебя. Ты ведь знаешь, что это твоя вина. Ваша дружба разрушила ее жизнь. Но ты еще можешь все исправить, можешь спасти ее, Гарри.

Чьи-то пальцы берут меня за подбородок и поворачивают лицом к Волдеморту. Теплые пальцы. Не Волдеморта.

Но именно Волдеморт сейчас улыбается, глядя на меня.

— Гарри Поттер, ты хочешь спасти свою грязнокровку?

Я затаила дыхание.

— Нет, — смотрю прямо в красные глаза этого чудовища, представляя, что это зеленые глаза Гарри. Представляя, что вместо смерти и пустоты они полны жизни и зеленых искр.

— Гарри, меня не нужно спасать. И Рона тоже. Мы в порядке. Они обращаются с нами неплохо, — слова застревают у меня в горле, но я продолжаю. — Ты должен сделать то, что должен. Выиграть войну. Забудь о нас и выиграй войну.

Волдеморт начинает смеяться. Он запрокидывает голову назад и смеется. А Люциус… он усмехается прежде, чем покачать головой.

— Ох, и что же мне делать с этой храброй малышкой? — От этого зловещего смеха мне не по себе. — Давай, Люциус, — Волдеморт кивает на меня, — покажи Гарри Поттеру, какую боль испытывает его подружка из-за него.

Кидаю взгляд на Люциуса, но он без тени эмоций направляет на меня волшебную палочку. Всего на мгновение наши взгляды скрещиваются, а потом…

Все вокруг исчезает, и остается только агония.

Боже, я больше не вынесу!

Слезы и кровь катятся по лицу, когда он проводит ножом от виска к подбородку, оставляя глубокий порез на коже. И он не смотрит на меня. Он ни разу не посмотрел на меня за все то время, что пытает меня. За последний час — или десять? — я горела, кричала, истекала кровью…

И теперь я снова плачу. Пусть он уже и убрал нож, но я не могу остановить слезы.

Он не смотрит, и я знаю, почему.

Чувствую себя преданной. И вот тут уже не знаю, почему. Он ведь делал вещи и похуже. Но вчера… Господи! Я думала, что что-то изменилось, что он может испытывать жалость ко мне, ну, или хотя бы что-то помимо ненависти, но сейчас…