— Стрелять бездумно нет смысла.

— Если не выстрелишь ты, то выстрелят в тебя, — ответила она.

— А если человек невиновен? Если мне показалось, что он враг? Почему вначале не разобраться?

— Нет времени на разборки. Есть секунды на то, чтоб узнать кто выстрелит первым. От этих секунд, от быстроты реакции зависит твоя жизнь. Возможно, она тебе не дорога, поэтому можешь смело разбираться и искать правых, виновных. А пока ты их ищешь, то кто-то продырявит твоё тело, — ответила она.

Больше я вопросов не задавал. Продолжил тренировки.

С каждым днём я чувствовал себя увереннее, но стрелял всё равно паршиво. Нормально ко мне относилась лишь Джули, остальные косились в мою сторону и не могли понять, зачем она со мной возиться, когда проще заменить на более опытного. Петька даже предлагал своего товарища, который не прочь был бы подзаработать. У того жена второго ждала, а он ещё с ней у родителей жил. Но Джули отклонила его кандидатуру, оставив меня в команде. Команда. У нас была именно команда, которая должна была научиться друг друга прикрывать и отставить личные предубеждения. Это было сложно. Петька то и дело тупил, порой не понимая чего от него хотят. Бурый считал нас с ним расходным материалом, а Джули терпеливо собирала нас вновь, втолковывая, что она не собирается терять ни одного человека из отряда.

У неё были большие планы. Она хотела собрать большой отряд, который бы занимался добычей железа. Машин так из шести. Но для начала надо было съездить на разведку и доказать другим, что там есть железо. Координаты или хотя бы примерное направление места, где прятался город, а ехали мы, похоже, в старый город, Джули держала в секрете. У неё уже был отряд, который она потеряла. Десять машин попали под пули бандитов. Она одна смогла уехать на машине и оторваться от нападавших. Получилось так, что выжила из отряда лишь она.

Бурый к этой истории относился недоверчиво, я же не видел поводов ей не доверять.

Чем больше я узнавал Джули, тем больше видел в ней противоречий. Она была уверенно, со скупыми движениями, резкими суждениями и хриплым голосом. Всегда готова к нападению, настороженная, готовая рвануть в бой. Среди нас она чувствовала себя на равных. В ней не было присуще другим женщинам жеманства и кокетства. Как-то мы пересеклись с городовыми, которые заинтересовались к чему мы готовились, каждый день тренируясь на площадке. Вначале они думали, что главный здесь был Бурый. Но Джули их быстро переубедила. Спустя какое-то время они уже трепались с ней, не обращая внимания, что она женщина. А ведь вначале отнеслись к ней с пренебрежением и недоверием.

Джули умела завоевать доверие. Могла показать, что она своя в доску. И это выглядело естественным. Дошло до того, что я не мог представить её в платье. Поэтому когда увидел её в нём на службе в храме, то дар речи потерял.

В тот день был праздник. День окончания войны. Люди пошли в храм. Я там был вместе с семьёй. Отец настаивал, чтоб мы посещали его. Я как раньше не был верующим, так и не смог уверить в силу Божественных сил. Здесь верили в Дождь и Солнце. Жрицы от имени людей просили урожайного лета. Храм представлял собой место, огороженное колоннами, под крышей. Сюда спокойно мог поместиться весь город, ещё место оставалось. Жертвенный алтарь был под открытым небом. Обычно на него наливали воду и клали хлеб. Жрец просил сытого лета, мира, здоровья, все запевали молитвенную песнь, а потом отправлялись по домам за накрытые столы. Ходили в гости. Дарили небольшие подарки.

Женщины в храм могли зайти лишь в юбках, а не в штанах. Тогда я и увидел её не в доспехи, а в платье. На вид она была хрупкой, с аккуратными формами. Грудь, которая прям создана была для мужских ладоней. Небольшой зад. Мысли понеслись в каком-то диком направлении. Она же слушала жрецов и не обращала ни на кого внимания. Я же не мог отвести от неё взгляда, мысленно снимая с неё это платье. Под ним ведь не было этой хрупкости. Она была другой, а платье это скрывало.

Запели песнь. Она не подпевала. Лишь шевелила губами. Опять закашлялась. Приложила платок, пряча кашель в него. Потом всё же решила выйти из храма. Я пошёл следом за ней, поймав неодобрительный взгляд отца. Она откашлялась. Раскрыла зонт, который висел у неё на руке и который я не замечал всё это время. Не смотря по сторонам, Джули пошла в сторону гостиницы. Я нагнал её в два шага.

— Можно составить тебе компанию?

— Попробуй, — ответила она. — Чего? Дар речи потерял от моей красоты?

— Неожиданно.

— М, а должно быть ожидаемо? — насмешливо спросила она, посмотрев в мою сторону.

— Джули, почему ты решила за оружие взяться?

— А ты как думаешь?

— Пыталась выжить?

— Отчасти. В моей деревни было для женщин два выхода: или на спине ноги раздвигать, или из пистолета стрелять.

— И ты выбрала последнее.

— После того как мне не понравилось на спине лежать, — она усмехнулась. — С тех пор никогда никому не позволяю себя на лопатки уложить.

— Сама укладываешь?

— Типа того.

— Ты красива в платье.

— Ещё скажи, что ты без ума от моих волос и глаз.

— Не смейся. Ты красивая.

Она промолчала. Мелкий дождь бил по щекам. Оседал на куртке. Джули была одета довольно легко и словно не чувствовала холода. Я шёл рядом с ней и пытался найти тему для разговора, но мысли упрямо уходили в сторону её тела, что было скрыто этой тряпкой. Кровь стучала в висках. Глупо. Надо было давно найти… А чего я так ждал, чтоб найти девчонку, которая не отказалась бы со мной делить кровать? Чего я жду? Когда погода наладится?

— Выступаем через три дня после окончания дождей, — сказала она. — Я думаю…

— Сегодня оставь эти разговоры. Завтра об этом поговорим. Ты сейчас что планируешь делать?

— К себе пойду. Переодеться надо.

— Потом с Бурым засядешь?

— У него свои планы. А к чему такой интерес к моей скромной персоне?

— Пошли ко мне праздновать. Нечего одной оставаться. У нас народу много. Весело должно быть.

Джули остановилась. Посмотрела на меня. Внимательный взгляд. Изучающий. Откинула немного голову назад, кривя губы в усмешке. Явно хотела сказать, что язвительное. Отшить, но передумала.

— Хорошо. Пойдём к тебе праздновать, — согласилась она.

Это мне показалось добрым знаком. Когда мы дошли до моего дома, семья уже вернулась. Отец встретил Джули хмурым взглядом, но ничего не сказал по поводу её присутствия на празднике, а мама встретила её радушно. Как будто я невесту в дом привёл. Я как-то не любил праздники. Мне они казались бессмысленными и пустыми. Я не понимал, почему должен веселиться, если мне в данный момент веселиться совсем не хотелось. Только из-за даты? Я не понимал всей этой суеты, когда детвора ждёт чуда. Вроде бы надо было понимать, что я и столкнулся с таким чудом, когда получил вторую жизнь, но я всё равно оставался скептиком. Порой мне казалось, что причина этой второй жизни был какой-то технический сбой, когда душе забыли стереть память. Думать же что что-то сжалилось и сделала такой щедрый подарок, я не верил в это. Слишком казалось нереальным. Да и прежняя жизнь мне не особо помогала в этой. Разве только постоянно напоминала, что если я не хочу помирать с сожалением о прожитых года, я должен действовать, а не стоять на месте.

Джули праздники нравились. Она с удовольствием возилась с мелкими девчонками, что было странно видеть. Я никак не мог сложить образ воина и нежной женщины в голове. Смотря на неё, казалось, что здесь какой-то обман и опять появилось желание этот обман разгадать.

Мои родители собрались в гости, а Джули в гостиницу. Я вызвался проводить Джули хотя был уверен, что ей это не нужно. Она не стала отказываться. Стоило нам выйти на улицу, как она достала сигареты. Щёлкнула зажигалка и рядом со мной уже шла знакомая мне Джули, а не та незнакомка в платье.

— Спасибо за денёк. У тебя хорошая семья. А ты вместо того, чтоб ей наслаждаться, пялился на меня.

— Ты мне интересуешь больше.