Жижу со стекла удалось немного отшкрябать, чтоб появился обзор, который давал бы возможность следить за дорогой. И опять я пожалел, что у нас не было хорошей техники, с помощью которой отпала бы зависимость от чистого лобового стёкла.

Река петляла по степи, то разливаясь в заливные луга, то уходя в глубину. Здесь был организован долгий привал, во время которого мы отмывали машину. Жижа её облепила плотно. Отмываться не хотела. Пришлось долго и нудно оттирать её с помощью речного песка и ветоши.

Как ни странно, но я не чувствовал напряжения. Видимо, человек привыкает ко всему. Мы шутили с Джули по какой-то ерунде. Даже Бурый пару раз усмехнулся. С шутками работать было проще. Светило солнце. Уходил страх. Предприятие шло к финалу. Скоро мы должны были вернуться в город. Самое страшное было позади. Сегодня ночью мы столкнулись с чем-то непонятным, но это не помешало нам сохранить ясность ума и желание двигаться вперёд. Это и был вкус жизни. Не просто прозябание на одном месте, а решение проблем, выход на новый уровень своих сил, как моральных, так и физических. Мне это было по душе. От этого была какая-то эйфория, какую, наверное, испытывает наркоман. Всё получилось. Почему же не радоваться жизни?

После того как машина засияла чистотой, я отошёл к реке умыться. Чистая вода манила. Хотелось в ней искупаться. Но я не знал какая гадость обитает в воде. Да и ребята бы этого не поняли. Начались бы шуточки в мой адрес, что если я хотел комфорта, то надо было дома оставаться. Это пока было вне моего понимания. Почему надо было жертвовать уютом и комфортом, когда в этом не было необходимости? Всегда же можно было облегчить жизнь. Но ребята словно специально хотели терпеть лишения. Можно было остановиться во время сиесты на привал. Развести огонь. Поесть нормальной еды. Или сейчас смыть пыль, хотя бы на берегу. Но у них даже мысли не было на эту тему. Опасность в этом мире подстерегала на каждом шагу. Только это не значило, что надо было терять себя и лишать себя человеческих потребностей в угоду страху.

Выстрел раздался с другой стороны машины. Я увидел, как Джули осела. Бурый стоял с обрезом в руках. Его спина была как раз на траектории моего выстрела. Думать я не стал. Достал револьвер и разрядил барабан в спину Бурому. Он выстрел из обреза куда-то в сторону и упал лицом вниз. Меня затрясло. Адреналин прошёлся по крови. Бурый был ещё жив. Пытался повернуться. Я отбросил ногой его дробовик и перевернул Бурого на спину. Четыре пули из семи попали в цель. Несмотря на это он пытался дотянуться до револьвера в кобуре. Я вытащил у него револьвер и выстрелил два раза в голову, чтоб было наверняка. Получить пулю от него я не хотел.

Мои действия были на автомате. Хотелось жить. Для того чтобы выжить мне надо было действовать. Джули лежала на земле, прикрывая рану на животе рукой. Она ещё была жива. Но явно жить ей было не так уж долго. Обезболить? А смысл? Все органы всмятку.

— Я, кажись, приехала, — сказала она. Зачем-то попыталась улыбнуться.

— Неожиданно?

— Да. Думала, ещё покатаюсь, — ответила она. Её лицо побледнело. По виску стекал ручейком пот.

— Не на того поставила.

— А я ни на кого не ставила. В трёх часах езды на север. Там ждут машину. Езжай на восток. Там продашь выгодно железо.

— Значит, Бурый был прав? Ты нас подставить хотела?

— Выживает сильнейший, — ответила Джули. — Я не ожидала, что им будешь ты.

— Спасибо за честность, — ответил я.

— Пить хочу. Дай воды и уходи.

— Хочешь одна подумать о жизни? — я почему-то усмехнулся. Отцепил её фляжку от пояса. Помог сделать глоток. — Не бойся. Там не страшно.

— Откуда… Знаешь? — тяжело спросила она.

— Знаю.

Я выстрелил два раза. Она дёрнулась. В глазах промелькнуло удивление. Не ожидала этого от меня. Я и сам не ожидал, но не мог оставить её одну умирать в мучениях. Пусть она меня и приговорила к смерти, когда выбрала для поездки, но я не чувствовал к ней зла. Закрыл ей глаза. Нужно было забрать оружие, какое было у неё. Ей оно больше было не нужным, а мне могло потом пригодиться. Опять все действия были на автомате. Мозг отказывался принимать реальность. После Джули я подошёл к Бурому. Интересно, он планировал меня пристрелить, как остальных? Мне казалось, что он вполне мог это сделать. Тогда весь товар достался бы ему. Ни с кем не пришлось бы делиться. Со мной он бы не захотел. Это было бы невыгодно. В любом случае я это никогда не узнаю.

Забрав оружие, я закинул его в машину. Оставаться здесь я не собирался. Несколько часов я ехал на запад, пока река вновь не оказалась у меня на пути. Сиеста. Перерыв. Нервы были на пределе. Меня начало трясти. Адреналин начал спадать. Пришло осознание случившегося. Нужно было понять, куда ехать. Достать карту. Вместо, этого я остановил машину. Набрал сухих веток, что валялись около реки и запалил костёр. После этого пошёл купаться.

Страх. Страх перед смертью. Перед собой. Я боялся себя, боялся, что сделал. Человеческая жизнь перестала быть ценностью. Я чувствовал себя монстром и одновременно меня это не волновало. Так было надо, иначе не выжить, а помирать пока глупо. Я ещё не успел увидеть всего этого мира, узнать его, понять. Да уж, задача нереальная. Понять мир. Узнать его законы и правила. Попробовать их. Потом можно будет и помирать.

Я разогрел тушёнку. Навёл себе кофе. Нацедил самогонки. Выпил одну рюмку. Вторую. Развернул карту. Долго её изучал, прокладывая маршрут до следующего города. Дрожь. Меня скрутило. Я просто сполз на землю, свернулся клубком и уставился в костёр. Её больше нет. Она умерла. Возможно, она уже родилась где-то в другом мире, как когда-то это случилось со мной. А я остался здесь. В этом мире. С кровью на руках и ведь знал, что такое рано или поздно должно произойти, но всё равно оказался к этому не готов. На ум пришёл стишок. Луг, цветы. Девушка с венком на голове. Ясное небо и жаркое солнце. Нет войны. А что есть? Есть лишь неуловимая улыбка, за которую можно отдать всё на свете. Кроме жизни. С жизнью я расставаться не собирался.

Слабость. Так должно было быть. Нервное напряжение спало, поэтому и было так хреново. Огонь пожирал сухие ветки, солнце жарило меня, а я думал о том, что произошло и что делать дальше. Только в голове была пустота. Нужно было доехать до города. Продать металл. А дальше я не знал, что нужно было делать. Возвращаться домой? Организовывать отряд? Это точно у меня не получится. Восемнадцатилетнего парня, скорее всего, пошлют со смехом, когда он заявится с желанием встать во главе отряда. Максимум, что меня возьмут с собой, дождутся, когда я покажу город, а потом меня грохнут, чтоб не делиться. Нужно доказывать всем, что я чего-то стою. Сейчас же я доказывать ничего не хотел.

Хандра накатила внезапно. Стало всё неинтересным. Жизнь обесценилась. Но жарится на солнце тоже было последним делом. Поэтому пришлось подниматься. Жизнь продолжала двигать вперёд.

Я опять облился холодной водой. Тело обгорело. Вода казалась чем-то обжигающим. А всего-то на солнце полежал на солнце с час. Сиеста не то время, чтоб валяться. Пусть после случившегося и пришла апатия, но я заставил себя сесть за руль и поехать в сторону города.

Одному ехать было тяжело морально. В компании не было напряжения. Можно было перекинуться словом, а тут я был один. Ещё назло вспомнилось, как ещё утром мы мыли эту машину и ржали. А потом всё друг друга перестреляли. Хотя сам ведь виноват, что собрался с ними ехать. У нас изначально не было команды. Джули не было смысла нас объединять. Мы были расходным материалом, который уничтожился бы в конце пути. Бурый, по логики, должен был додержаться до финала. Она не хотела его убивать. Я видел это. Они были равными. Два одиноких степных волка. Волк и волчица, которые могли бы объединиться, если бы Бурый не оказался таким принципиальным и не захотел иметь дела с бандитами. Возможно, она уже прощупывала почву по этому поводу.

Задним умом я понимал, что могло между ними произойти. Ещё на этапе формирования команды. Бурому нужны были деньги. Ей люди. Только почему она набирала людей сама? Зачем поехала с чужаками в такое предприятие? Проще было взять проверенных людей. Но нет. Она взяла именной чужаков и двух ребят, которые были никем.