Лампа масляная — 2 шт.

Лист мифрила — 3 шт.

Монета золотая, мелкая — 23129 шт.

Монета с отверстием — 3 шт.

Паспорт на имя Престон Рэдклиф — 1 шт.

Платье женское, обычное — 3 шт.

Платье женское, элегантное — 2 шт.

Статуэтка деревянная, эльфийска — 1 шт.

Фотокамера, повреждённая — 1 шт.

Фрагмент старинного пистолета — 1 шт.

Когда с "инвентаризацией" было покончено, Криона забрала все списки и, развалившись на кровати, принялась их внимательно изучать.

— Что такое "Статуэтка деревянная, эльфийская" — спросила она.

Джейна подошла к образовавшейся у моих ног горке предметов и вытащила оттуда вырезанную из дерева фигурку размером с ладонь.

— Небольшой сувенир, — похвастала она, — купила у эльфа-старьёвщика в порту, на память об Эшбери.

Криона повертела в руках статуэтку и усмехнулась.

— Ты, наверное, даже не знаешь, насколько удачную сделку совершила? Это же Ли'тани, эльфийские шаманы вырезают их в качестве подношения Тер'елю. Если будет возможность, мы обязательно дойдём до Соколиной Боли и попросим благословения у бога мудрости. В нашем положении она будет совсем не лишней.

— Что за соколиная боль? — заинтересовался я.

— Священная земля эльфов, в нескольких днях пути от Кинтарры, — ответила Криона. — По легенде, много сотен лет назад, королева эльфов по имени Сокол охотилась там на оленя и подстрелила его из лука. Зверю хватило сил добежать до небольшого озера, где он и умер от потери крови.

Криона замолкла, вернувшись к записям.

— И это всё? — спросил Магнус. — Теперь понятно, почему эльфы так нервно реагируют на вырубку лесов. Если каждую лужу, возле которой умер подстреленный олень, объявлять священной, никаких земель не напасёшься.

— Это не был обычный олень, — возразила Криона, — в нём жили духи древних эльфов. Своей стрелой Сокол поразила не только оленя, но и их. Говорят, перед смертью олень разговаривал с ней. Духам, что жили в нём, было печально и страшно, потому как жизнь оленя была и их жизнью. Умрёт он — умрут и они. Королева ничем не могла помочь, она сидела с головой оленя на руках и пела ему песни, омывая его рану своими слезами. Боль в её сердце становилась всё сильнее по мере того, как голоса духов угасали. Когда же они оставили этот мир, она последовала за ними.

— Печальная история, — сказала Джейна, вытирая платком глаза. — Я бы очень хотела побывать в этом месте.

* * *

С рассветом мы покинули Спокойные Воды, направившись в сторону Перевала Хардина. Там две горы хребта стояли одна за другой, почти не касаясь друг дружки, благодаря чему можно было обойти их обе, без необходимости карабкаться слишком высоко. На том же месте распологались несколько заброшенных рудников, которые сначала оставили дворфы, а потом и пришедшие вслед за ними люди.

Когда мы проходили мимо рудников, я случайно заприметил следующую за нами подозрительную группу из нескольких путников.

— Не нравятся они мне, — подтвердил мои опасения Магнус, — не те ли это убийцы, что охотятся за вами?

Испытывать лишний раз судьбу не хотелось, и мы поспешили спрятаться в одной из рукотворных пещер, что в изобилии окружали нас. Когда мы отошли достаточно глубоко от входа, я зажёг масляную лампу, а Магнус принялся вертеть фонарь на шлеме, полученном от Вегарда из Клана Колеса. Ему потребовалось не больше минуты, чтобы разобраться в работе прибора, и вскоре он уже бродил по окружавшему нас лабиринту пещер, с интересом разглядывая оставленные предыдущими хозяевами инструменты и машины.

— А вы знаете, что именно здесь Бейтс начал свой бизнес? — сообщил Магнус, остановившись у давно заржавевшей водяной помпы с паровым двигателем.

— Магнус, — усмехнулась Криона, — с каких это пор ты стал всезнайкой?

Вместо ответа Магнус ткнул пальцем в почерневшую от времени металлическую табличку на корпусе механизма. "Паровые Машины Бейтса, 1823", — гласила надпись.

— И что? — не поняла энтузиазма дворфа Криона.

— Ты что, не можешь вычесть два числа, женщина? Сейчас 1885-ый, отними 1823 и ты получишь, что этой помпе уже 62 года! Это же одна из первых машин Бейтса, если не самая первая!

Мы заночевали прямо в руднике, а с утра снова продолжили путь. Преследователи из Руки Молоха, если конечно это были они, больше не попадались нам на глаза, и к вечеру мы благополучно спустились с гор.

* * *

Двигаясь вслед за Крионой под сенью деревьев Мерцающего Леса, я лихорадочно пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то отразить в своих заметках те впечатления, что переполняли меня. Но увы, не с моими талантами пытаться описывать подобную красоту, на ум приходили лишь слова из книги "Запретные города севера" Грегора Симуса Дартона. Пусть простит мне благосклонный читатель, что я, не имея собственных талантов, позволил себе дополнить свои зарисовки эпитетами, заимствованными у этого красноречивого путешественника.

Мы всё дальше углублялись в Мерцающий лес, погружаясь во владения теней, где раскинувшийся высоко над нашими головами подвижный полог из листьев рассыпал пятна света, словно золотые монеты, под наши стопы. Это были величественные деревья: старые, но сильные. Здесь владычествовали дубы, вязы и клёны. Иногда их ряды нарушали светлорукий бук или ясень, а на полянах они уступали место боярышнику и остролисту. Нас окружала пронзительная тишина, словно мы находились внутри великого собора. Под нашими ногами раскинулся густой ковёр из мягких папоротников и мха, по которым даже такой великан, как Сог, ухитрялся ступать, не производя шума.

— Почему они называют этот лес "Мерцающим"? — нарушила торжественную тишину Джейна.

— Это лучше увидеть, — усмехнулась Криона, — не хочу портить сюрприз.

Сделав небольшой пивал, мы продолжили следовать за ней, нашим бессменным лидером. Понемногу стемнело. Не видя неба над головой, я не мог сказать, идёт ли уже дело к ночи или же это листва становится гуще. Когда тени совсем исчезли, Криона остановилась.

— Там, — сказала она, показывая на верхушки деревьев, — свечение начинается.

Я прищурился, закинув голову, стараясь разглядеть то, на что она указала. Не сразу мне удалось понять, что замеченные мною высоко вверху огни — это не звёзды, просвечивающие сквозь листву, а роящиеся среди верхних веток угольки белого и золотого света, грациозно кружащие в вечерних сумерках. За то время, что мы наблюдали за ними, их становилось всё больше и больше, пока вся верхушка леса не заискрилась в танце маленьких огоньков.

Опустив взгляд, я увидел, что огни теперь также появляются из окружающей нас тьмы. Джейна, вышедшая из восторженного оцепенения, погналась за одним из них и, поймав источник свечения в замок ладоней, поднесла его ближе к лицу, желая получше разглядеть.

— Смотрите, — воскликнула она, — это же маленький человечек, с крыльями и глазами мухи!

Я приблизился и действительно увидел бьющееся между ладоней женщины существо, ростом не больше ногтя на её мизинце. В его груди пылал некий внутренний огонь, словно это горело его крошечное сердце.

— Эльфы зовут их "сиим тала", — пояснила Криона, — в переводе это значит огни любви.

— Так это их мы видели в Эшбери! — догадалась Джейна.

— Да, — улыбнулась Криона, — мужчины этого удивительного народца светятся, чтобы женщины смогли отыскать их в сумраке ночи.

— Как сильна должны быть их любовь, — мечтательно проворковала Джейна, выпуская огонёк обратно в прохладу вечернего воздуха.

— Смотрите, — Криона снова вскинула руку.

Там, куда она указывала, холодным светом сиял огонёк покрупнее. Он вальяжно покачивался над поляной вдали он нас, значительно более медлительный, чем крохотные "огни любви". При его приближении деревья вокруг начинали отсвечивать мертвенно бледным сиянием.

— Фонарь смерти, — пояснила Криона.

По моей спине пробежал холодок.