— Кто рассказал тебе это?! Что тебе известно? Я думал, ты ничего не знаешь, а теперь у тебя есть моё имя, лгунья! Но я всё ещё лучший, тебе не убить меня!

— Даже не думала вас убивать. Но буду благодарна, если расскажите свою историю. Чем вас так зацепила моя песня?

Криона провела рукой по струнам, снова воспроизводя финальные аккорды.

— Лгунья! Он подослал тебя, чтобы ты потешалась надо мной. Ему оказалось недостаточно похитить Друэллу, так?! Или того, что он ослепил меня и оставил умирать?

— Сэр, я всего лишь исполнила песню, которую сама же и сочинила. Если вы поделитесь своей историей, то, возможно, однажды я сочиню песню и про вас?

— Что за наивная дурочка! Если бы только песни могли убивать… он уничтожил мою жизнь, ослепил меня! Друэлла была моей! Моей, говорю тебе! Он знал это, знал, что она любила меня. Вот почему он захотел заполучить её для себя! Мы никогда не ладили друг с другом. Но однажды он, мастер ближнего боя, вызвал меня, мастера уклонения, на дуэль за её руку. Я был взбешён! Помпезная свинья! Я был горд, и принял вызов, несмотря на её протесты. Тогда я ещё не знал, насколько одержим Друэллой он стал.

— Как же так получилось, что вы оказались ослеплены, но не убиты?

— Я посчитал, что смогу измотать его, просто избегая его атак… и просчитался. Я отступал, а он не ослаблял натиск, требуя, чтобы я признал его превосходство как бойца. Когда я отказался, он сказал, что не даст мне возможности утверждать, будто я ему равен. И тогда он ослепил меня своим мечом. Последним звуком, что я услышал, прежде чем боль лишила меня сознания, был крик Друэллы.

— И что потом?

— Пока я восстанавливался в лазарете, истерзанный и ослеплённый, моя ненависть к Стауту выросла в неутолимую жажду. Она заполняет каждый момент моего бодрствования.

— Спасибо за историю, мастер. Я отомщу за вас… новой песней. Её будут петь во всех тавернах Арканума, а Стаут пожалеет о содеянном, это я вам обещаю.

Криона снова обхватила гитару и ещё раз исполнила песню о схватке бардов. На этот раз она пела гораздо тише, но от этого песня звучала ещё пронзительней. Мне показалась, что старый солдат вытер слезу, хотя откуда взяться слезам у безглазого?

На барда бард пошёл войной, гитару в руки взяв,

Ответил бард лишь тишиной, потупив скромно взгляд.

Ревел гитары гриф струной, гудел на разный лад,

Но вторил барду тишиной его немой собрат.

…

Заплечные мешки были собраны, оружие убрано в ножны и закреплено на поясах, мы сидели в полной готовности, ожидая, пока Криона даст команду отправляться. Однако та не торопилась, склонившись над картой с циркулем в одной руке и карандашом в другой, она никак не могла принять решение, пойти ли сначала в Тарант, а потом заглянуть в клан Камнетёсов или же сделать наоборот.

— Какая разница, — не выдержал я, — от того, доставим ли мы послание на пару недель раньше или позже ничто, не изменится.

— У меня плохое предчувствие, — ответила Криона, — почему-то мне кажется, что от того, какое решения сейчас приму я, будет зависеть жизнь, возможно не одна.

Я протянул ей монету.

— Если не можете принять решение, доверьте выбор богам, — предложил я.

Она оттолкнула руку и достала из кармана свою монетку, после чего подбросила её. Монета упала профилем короля Претора вверх, это не устроило Криону, она убрала монету и достала другую, сделав новый бросок. Так продолжалось ещё несколько раз, она перепробовала пять монет, но так ничего и не решила.

В дверь комнаты постучали. Я открыл, на пороге стоял мальчишка-халфлинг, протягивая мне двумя руками гитару, которая была почти вдове выше его самого. Ту самую гитару, на которой Криона играла в салуне.

— Вот, — сказал мальчик, — слепой отшельник, что живёт за салуном, просил передать вам.

В придачу к гитаре я получил ещё и скрученный трубочкой клочок бумаги. Огромные корявые буквы не оставляли сомнений в авторстве. "Будь моими глазами." — сообщалось в записке.

Криона выхватила у меня гитару и сразу же начала наигрывать весёлую мелодию. Дойдя до стула, она уселась и пропела куплет.

Два мастера вступили в спор, чьё мастерство сильней

Один мечом владел как бог, другой был всех ловчей.

И бились мастера три дня, но не окончен спор —

Один напорист, точно лев, другой же скор как вор.

— Что за чушь! — возмутился Магус. — Ты кого из них решила облить помоями? Кто там лев, а кто "скор как вор"?

— Ты прав, над текстом ещё предстоит поработать, зато с мелодией я уже определилась.

— Мадам, — вмешался я, — быть может, вам стоит выслушать и вторую сторону в этом конфликте? Вы сами рискуете оказаться облитой помоями, если публика решит, что Стоут ни в чём не виноват.

— Спасибо, друзья. Я благодарна за ваши советы, а теперь поспешим, нам нужно добраться до Клана Камнетёсов как можно скорее.

Дорога, идущая к руднику дворфов, вела вниз. Уклон был небольшой, и мы наслаждались той лёгкостью, с которой привычные к пешим прогулкам ноги несли нас к цели. Несмотря на это, Криона становилась мрачнее с каждым днём. Когда мы миновали поворот к пещерам Клана Чёрной Горы, её настроение совсем испортилось.

— Смотрите, — сказала она, — мы идём по этой дороге уже четвёртый день, но нам не встретилось ни одного дворфа. Должен же был хоть кто-то повстречаться, они же торгуют со Спокойными Водами, обменивают руду на еду.

— И правда, выглядит странно, — согласился Магнус, — понятно, почему дорога к Черногорцам заросла бурьяном, но и эта выглядит так, будто мы первые, кто идёт по ней за много дней. Снегом замело старые следы, а свежих как-то не видно.

То, что с Кланом Камнетёсов что-то действительно не так, стало понятно, когда мы добрались до входа в их жилище, который никем не охранялся. "Со мной это уже было", — пробормотал я, вспоминая наш первый визит к дворфам.

— Будьте осторожны, — прошептала Криона, — мы не знаем, что здесь произошло, и какая напасть может скрываться за поворотом.

Она не ошиблась. Когда мы миновали общую комнату, в которой дворфы обедали и обсуждали дела, за спиной раздался замогильный вой, от которого у меня заныли зубы. Обернувшись, я увидел мумифицированного мертвеца с пустыми провалами вместо глаз. Покойник стоял неподвижно с отвисшей челюстью. Его грудь не вздымалась, он не дышал, что не мешало ему издавать очень неприятный звук, похожий на извращённое пение храмового хора во время службы.

Отвечая на зов мертвеца, со всех сторон поднимались ожившие трупы. Среди них были как оболочки, когда-то принадлежавшие дворфам, так и тела людей.

Первой отреагировала Криона. Револьверный выстрел, как всегда оглушительный в замкнутом пространстве, вывел меня из оцепенения. Перехватив шест, я кинулся к голосящему мертвецу, желая скорее вогнать конец своего орудия тому в глотку.

— Проклятье, откуда взялись эти мухи! — донёсся из-за спины недовольный вопль Крионы. — Демоны их побери, эти мертвяки слишком быстрые, не могу прицелиться!

— Не беда, — отозвался Магнус, — я придержу их для тебя.

Одним прыжком перемахнув через стол, я что было силы ударил мертвеца посохом в разинутый рот. Мертвяк даже не попытался уклониться, по полу забренчали выбитые зубы. Вторым ударом я сбил жуткое умертвие с ног, после чего ударом каблука размозжил его иссохшую голову.

Немного подивившись тому, насколько легко далась мне победа, я обернулся, чтобы оценить, как идут дела у друзей. Оказалось, Магнус не шутил. Он действительно хватал мертвецов за ноги, облегчая задачу Крионе. Один из мертвецов вцепился зубами в шею бородача, вырвав оттуда приличный кусок плоти. Брызнул кровавый фонтанчик, и я было решил, что ворчливому дворфу пришёл конец, потому как к нему тут же поспешили ещё два оживших трупа.

Пока я пытался проложить себе дорогу сквозь полосу препятствий из беспорядочно разбросанных под ногами стульев, на помощь Магнусу пришла Джейна. С невероятной ловкостью она проскользнула между двумя противниками и, увернувшись от атаки одного из них, успела вонзить кинжал тому в основание его черепа, почти отделив голову от тела. Не останавливаясь, чтобы добить врага, женщина подскочила к истекающему кровью дворфу и прижала к его ране марлевый тампон, останавливая кровь. Продолжая сражаться со стульями, я сотворил заклинание исцеления, также желая помочь раненному товарищу. Сработало с первой попытки, тампон Джейны даже не успел полностью пропитаться кровью.