— Всего лишь полуэльфы, если позволите, — возразила Криона. — И мы здесь, чтобы рассказать вам о дворфах Клана Чённой Горы.

— Что? Откуда вы знаете? — топор в руке Логхэра немного опустился. — Говорите быстро, ваши жизни всё ещё висят на волоске!

— Отлично. У меня есть для вас история.

Криона вышла ближе к очагу и очень кратко пересказала нашли приключения в рудниках Клана Чёрной Горы и на Острове Отчаянья. Когда она закончила, Логхэр ещё долго молчал, размышляя.

— У меня нет слов, нет слов, — наконец вымолвил он, — моё преступление, как видно, ещё более отвратительно, чем я считал. Я заслуживаю куда худшего, чем простой изоляции.

— Логхэр, нам нужно чтобы вы объяснили, что в действительности произошло, — попросила Криона.

— За всё время, что прошло с вынесения решения, я никогда не говорил об этом. Позор связал мне язык. Видимо тот самый позор, наконец, доложен выставить предательство на свет, — Логхэр тяжело вздохнул и продолжил: — ко мне явилась делегация эльфов, посланная самой Серебряной Леди. Они пришли вскоре после того, как Бейтс построил первую паровую машину. В руках людей технология распространялась и совершенствовалась с пугающей скоростью. И эльфы пострадали раньше и сильнее других.

— Но чем могло повредить распространение технологии эльфам? — удивилась Криона.

— Их леса… их леса были уничтожены при помощи технологии — огромными паровыми машинами, заготовщиками древесины. Реликтовые деревья, возвышавшиеся нетронутыми тысячи лет, уничтожались без раздумий. Многое из этого я видел собственными глазами. Старинный лес Морбиан сейчас превратился в кладбище.

— Но как люди смогли так быстро уничтожить огромный лес? — недоверчиво переспросила Кроина, — Для этого технология должна была распространяться среди них с невероятной скоростью!

— Тому есть много причин. Люди, в сравнении с другими расами, проживают очень короткие жизни. Из-за этого, полагаю, каждое действие человека мотивируется страхом… страхом смерти. Может показаться, что это относительная проблема, что люди научатся жить с этим ограничением и примут его, но это не так. А значит, люди, столкнувшись с любой ситуацией, рассматривают её через вуаль своей смертности. Достичь, развить, предпринять… людьми постоянно движет тень их смерти. Этот страх, к несчастью, затуманивает их рассудок, убивает их чувство правильного и ошибочного. Люди сначала действуют, а потом думают. Чувствуют они в последнюю очередь.

— Но как это связано с технологией? — не поняла Криона.

— Когда Бейтсу позволили увидеть нашу технологию, он был впечатлён. Как человек, он первым делом подумал "как я могу это использовать?", тогда как следовало бы подумать "какова цена использования этого?" Технология взорвалась в их руках, потому что они не обременены нашей долговечностью, люди редко живут достаточно долго, чтобы увидеть последствия своих ошибок.

— А я-то гадала… теперь понятно, почему леса вокруг Таранта существуют только на картах, — Криона покачала головой, поджав губы. — И что, там тоже жили эльфы?

— Не уверен, но не думаю, что так. Однако делегация сообщила, что преступления были совершены против всех эльфов. Видите ли, эльфы ощущают очень сильную связь со всем миром, с природой и особенно с лесами. Говорят, что эльфийские души пребывают в старейших деревьях. Не знаю, так ли это, но я знаю о существовании сильной связи между живыми существами и магией.

— Вы упоминали Серебряную Леди. Кто она? — поинтересовался я.

— Серебряная Леди — это королев-мать эльфов. Она очень стара, много старше меня, и очень сильна и сведуща в магии.

— И её рассердило случившееся с лесом Морбиан? — спросила Криона.

— Делегация сообщила мне, что причинённый ущерб сильно ранил и разозлил её. По их словам, из-за своего возраста и силы, она пострадала сильнее остальных от расчистки леса, поскольку её связь с ним была самой сильной. Они заявили, что, если Клан Чёрной горы не будет наказан, случится война. Война! Я сказал им, что наказание уже выбрано, что мы, как дворфы, разберёмся со своими. Они отказались, они заявили права как пострадавшие, а, следовательно, и как судьи. Они согласились, что изгнание станет подходящим наказанием, но пожелали стать орудием этого возмездия.

— Разве эльфы воинственный народ? — Криона недоуменно пожала плечами. — Это ведь не в их природе!

— Конечно нет, — охотно согласился Логхэр. — Я знаю, много лет назад среди эльфов было время раздора, но мне также известно, что они очень разумны и миролюбивы. Эльфы знают, что в конечном счёте война не выгодна никому. Я был очень удивлён, когда они заявились и угрожали ею.

После всего услышанного ситуация с пропажей целого клана дворофов стала казаться мне очень подозрительной. Тогда я задал давно вертевшийся на языке вопрос:

— Разговаривали ли вы с Серебряной Леди напрямую?

— Нет. Не уверен, что на неё хоть раз смотри глаза кого-либо кроме эльфов. Годами мы общались через посланников. Эльфы и дворфы очень отличаются, и мы стараемся держаться подальше друг от друга. Но наши отношения, какими бы натянутыми они ни были из-за разницы в культурах, всегда оставались цивилизованными. Мы не обязательно понимали друг друга, но всегда уважительно относились к различиям во взглядах.

Когда Логхэр закончил, мы все стояли молча, обдумывая одну и ту же мысль, мысль о возможном заговоре, подлоге и предательстве. Тишину нарушила Джейна:

— В чём состоят эти отличия между дворфами и эльфами? — спросила она.

— Как я сказал, существует сильнейшая связь между живыми существами и магией, в жилах эльфов потоки магии особенно сильны. Дворфы сильно отличаются, мы ощущаем мощную связь с землёй, но она другая. Мы ценим вещи, которые тверды и неизменны. Земля, камень, метал. В этих вещах сила, но не жизнь, как вы её знаете…

— Что-то здесь не сходится, — прервал я Логхэра, незачем было тратить время на обсуждение уже известных нам вещей. — Сдаётся мне вы, ваше величество, были жестоко обмануты…

— Чем больше мы говорим об этом, тем сильнее я это чувствую. Да, эльфы могли разгневаться, но стали бы они угрожать войной? Морбиан был трагедией, но это не затронуло напрямую ни одно из эльфийских сообществ. Видимо страх застил мне взор, раз я не понял этого раньше.

— Чего же вы испугались, Логхэр? — спросила Криона. — Зачем было соглашаться на их условия?

— Я очень стар, чужестранка. Возможно, ты ничего обо мне не знаешь, но поверь, я видел достаточно пролитой крови дворфов, чтобы наполнить тысячу жизней. Можете ли вы себе представить, чем могла обернуться война между эльфами и дворфами? Сам Арканум не перенес бы такого конфликта. А я так устал заполнять склепы телами своего народа…

— Но… — сделала робкую попытку возразить Криона.

— Никаких но! Я принял решение пощадить дворфов… и мир! Цена подобной войны… что стоит честь одного клана в сравнении со всеобъемлющим катаклизмом, который случился бы в противном случае? Вы спрашиваете, какое эльфы имели право? Никакого. Они просто принудили сделать выбор, и я выбрал путь меньшего сопротивления, меньшей боли. Это было моё предательство, чужестранцы.

— Но, — снова попробовала она, — ваши действия просто определялись озабоченностью…

— Так в этом и суть! Я Король всех Дворфов! Это моя ответственность вести их, защищать их… но, что наиболее важно, моя ответственность защищать их честь, их честь дворфов! Позволить моим страху и озабоченности, неважно насколько оправданными они были, запятнать их честь… это стало невообразимым проступком.

Криона печально улыбнулась.

— Иногда быть королём нелегко, — добавила она, видя, что Логхэру непонятен её оптимистичный настрой.

— Даже как у Короля, у меня никогда нет права решать, может ли даже один дворф быть лишён своей чести. Я должен был поделиться этим с народом или же отказаться сразу. Я оказался трусом, неудачником, и это изгнание является моим наказанием. Будь у меня выбор сейчас, я бы повёл войну против всего Арканума, лишь бы отстоять честь этого глупого клана.