— Отстойник… я уже слышала про него.

— Отстойник — это старая система пещер, рудник, неподалёку отсюда. Вход рядом с проходом к этому залу. Там вы найдёте каменную арку, за ней и находится Отстойник, в котором пропал мой отец.

— К чему нам следует готовиться в этом Отстойнике? — осведомилась Криона.

— Прямо сейчас он никак не используется, став приютом для всевозможных неприятных существ. Там остались рельсы и несколько кладовок. Теперь туда никто не суётся, так что я больше ничего не знаю.

Криона перевела взгляд на один из гигантских газовых факелов, освещавших зал. То ли любовалась его неторопливым горением, то ли размышляла. Воспользовавшись паузой, расспросы продолжил Магнус:

— Простите, но я немного запутался. Что же так опечалило вашего отца?

— Это сложная дискуссия, брат. Очень длинная, я даже не уверен, что ты сможешь понять.

— Я считаю, мне хватит мозгов. Итак?

— Хм… Возможно ты прав, брат дворф. Хорошо. Причина, побудившая моего отца уйти, связана с традицией, существующей с незапамятных времён. Воистину, по его мнению, у него не было другого выбора, кроме как оставить клан. Он делал лишь то, что считал своим единственным выбором.

— Говорите, "по его мнению", — вмешалась Криона, — значит с его выбором вы не согласны?

— Возможно, вам стоит спросить об этом после того, как услышите, что я собираюсь сказать.

— Конечно, продолжайте, пожалуйста. Вы что-то говорили о традиции?

— Наверное это не совсем то слово, скорее — философия, хотя мы, дворфы, редко считаем себя философами. Философия, как её знает большинство, подразумевает некоторое количество субъективизма и непредубеждённость по отношению к другим путям мысли. То, о чём говорю я, несколько отличается…

— Значит не существует философов-дворфов? — удивилась Криона.

— Существовали и те, кого можно назвать философами. Помните, как я говорил о Лореке-изменнике, и Клановых Войнах? Лорек был тем, кого можно назвать философом. К сожалению, его взгляды были ужасно, жутко извращёнными. Но давай поговорим о нём позже.

— Конечно, так о чём вы рассказывали до этого? — вежливо согласилась Криона.

— Я говорю о составляющих души́ дворфа, о догматах, по которым мы живём, нашем нравственном стержне… хотя нравственность к этому не имеет отношения. По крайней мере та нравственность, о которой я знаю. То, о чём я говорю, друзья, это Камень и Форма.

— Простите, что вы имеете ввиду, говоря, что нравственность не имеет к этому отношения? — поспешил уточнить я, отмечая как навострил уши Магнус, стоило разговору коснуться важной для него темы.

— Нравственность, на своём простейшем уровне, предполагает выбор, друг мой. Существование "нравственных" поступков предполагает, что также существуют и "безнравственные". Это не те понятия, которые мы используем в дискуссиях, касающихся нематериальных ценностей дворфов. Если вы понимаете это, то остальное будет просто. Так вот, мы оперируем понятиями Камня и Формы. Быть дворфом, что это значит? Наш характер определяется незыблемостью, монолитностью камня. Мы, дворфы, видим душу не как нечто эфемерное и мимолётное, но как укоренённую в этой реальности, подобно горам, в которых мы вырезаем свои дома, понятно ли это?

— Думаю да, но могли бы вы объяснить ещё немного подробнее? — попросил я.

— Возьмём эту гору. Один лишь вид его на горизонте может разжечь огонь в наших сердцах, до хрипа и слёз мы будем выкрикивать ему приветствия или прощания. Но жить в нём! Ощущать, как он сдвигается и устраивается, как трещат его жилы, полные золотой и серебряной крови. Он одновременно суров и щедр, и мы наслаждаемся тем и другим, ведь мы — Дворфы!

— Обычное дело для дворфов, ага… — Криона прикрыла рот рукой, должно быть зевая, — есть что-то ещё?

— Да! Я говорю одновременно метафорически и буквально. Мы, дворфы, и в нас многое от камня. Нигде мы не чувствуем себя так близко к дому, как когда он окружает нас. Он приносит к нам рёв великих потоков лавы или медленный вой подземных рек-океанов, или, когда всё стихает, шёпот горы, настолько погруженный в века, что даже звёзды были молоды, когда он был произнесён впервые… Понять это, значит понять часть того, что делает нас дворфами. Эти пристрастия незыблемы и неизменны, так что мы подобны Камню.

— Так что же, из ваших слов выходит, что все дворфы одинаковы? — изумился Магнус.

— Конечно же нет! Существует много видов камня. Я говорил о том, из чего мы вырезаны, не о форме, которую мы принимаем после. Это, друзья, известно как Форма. Очень важно осознать разницу, вы понимаете?

— Всё ещё немного плаваю, можете объяснить более доходчиво? — попросил Я.

— Когда я говорю о Камне, я имею ввиду неизменные, безотказные вещи, делающие нас дворфами. Для сравнения, камень есть камень из-за общих физических и минеральных свойств. Я хочу сказать, что души дворфов одинаковы. Форма — это то, что формирует нас, определяет наше существование, и наше назначение, и вещи, что мы говорим и думаем. Как существует много видов камня, также существует и множество форм. Гранит для кладки, и кварц для точильных камней, и мрамор для статуй, и кристаллы для хрупкого и точного.

— Пожалуйста, расскажите ещё подробнее, — я откровенно мстил Крионе, которая давно потеряла интерес теме. Однако я поймал кураж, мне хотелось, чтобы она почувствовала то, что испытываю я, когда она подолгу выспрашивает малоинтересные вещи у каждого встречного.

— Как я могу объяснить ещё доходчивее? Камень выдаёт то, что уже в нём, также и мы, как дворфы, всматриваемся в себя и видим, чем должны стать.

— Так что, к примеру, "кварц" будет Фомой для Камня? — спросил я, толком не понимая о чём говорю.

— "Кварц" не форма, но его форма связана с тем, что он кварц. Алебастр и мрамор камни, но формы, которые они могут принять, сильно различаются. Это не так трудно осознать, но очень важно.

— Значит Форма определяет то, чем становится камень? — продолжил я, бросая едкий взгляд на зевающую Криону.

— Это наиболее важная концепция. Одно не может существовать без другого. До определённой степени Форма определяет, чем станет Камень. Кремень станет хорошим огнивом, но справедливо и обратное, нельзя сделать хорошего огнива без кремня. Форма вытекает из Камня, но и Камень зависит от Формы. Понятно ли вам?

— Хотелось бы убедиться, — рискнул ещё немного поиграть с огнём я, наблюдая как стискивает зубы Криона. Оставалось лишь надеяться, что когда мы покинем зал, то Магнус заступиться, не даст ей меня пристрелить.

— Возможно, — продолжил разъяснения Рандвер, не заметивший небольшого раздора в нашей компании, — проще всего это объяснить так. Сланец будет слоиться и трескаться под долотом скульптора, как будет и дворф, не знающий своего предназначения, не знающий своей Формы.

— Значит Камень и Форма определяют нашу "нравственность"? — задал важный для него вопрос Магнус.

— Именно, вижу, ты понял это очень хорошо. Нравственность дворфов, выбор, который мы делаем, на самом базовом уровне определяется тем, что мы являемся дворфами. Трудовая этика, любовь к семье, уважение к мудрости, вот наша нравственность. Мы не смотрим на это как на выбор, поскольку это то, что и определяет нас как дворфов. Камень определяет существование этих вещей, Форма же является их выражением.

— Понятно. Предопределённость… — медленно произнёс Магнус, словно пробуя слово на вкус, — получается, судьба здесь играет значимую роль?

— Если ты хотел сказать, что нам с рождения уготовано стать определённым типом личности, то это не верно, хотя я и могу понять ход твоих мыслей. Я лишь сказал, что твоя Форма должна соответствовать твоему Камню. Слово "судьба" предполагает единственную, неизбежную линию, однако предназначение дворфа комната со множеством дверей.

— Так что же есть Камень и Фома применительно к вашему отцу? — вернулась в разговор Криона, по всей видимости у неё появилась какая-то идея.