В глазах многих христианских толкователей слова о том, что суббота есть «знамение между Мною и сынами Израилевыми навеки» (Исх 31:17), суживают ее рамки и ограничивают применение. Означают ли эти слова, что это знамение предназначено только для Израиля? Имеет ли суббота ограниченный охват или распространяется на всех людей?

Памятуя о словах Кассуто, который утверждает, что «святость субботы древнее Израиля и охватывает все человечество»[218], можно сказать, что данное упоминание Израиля не привязывает субботу к какому-то этносу или национальности. Слова об Израиле следует понимать в контексте опыта и призвания. То, что седьмой день говорит о Боге, важнее того, что он открывает о человеческой реальности. В этом смысле значение субботы трудно свести всего лишь к отличительному признаку определенной группы людей, как будто бы этот день является их «торговой маркой». Речь в этом стихе идет вовсе не о национальной идентичности израильтян. Суббота подразумевает священное призвание, ключевой элемент которого – свидетельствовать о том, каков Бог и как Он поступает (Исх 19:4, 5; Откр 5:9, 10). Бог отделил Себе народ, чтобы тот познавал Его и возвещал о Нем другим. Таким образом, значение субботы прежде всего в том, чтобы свидетельствовать о Божьей верности и помогать другим осознать ее. Вызволив еврейский народ из египетского рабства, Бог делает субботу богословским знамением прежде, чем она становится антропологическим краеугольным камнем или социологическим «пограничным столбом». Субботе как бы поручено сказать: ничто не отличает Бога от прочих господ, идеологий или объектов поклонения так, как дар свободы, и ничто не выражает назначение субботы так четко и ясно, как мысль, что все люди, евреи и неевреи, рождены быть свободными (Лев 26:13).

Таким образом, нам нужно хорошенько подумать, прежде чем понимать слова, что суббота есть «знамение между Мною и сынами Израилевыми навеки» (Исх 31:17), в ограничительном смысле. Как раз наоборот! Ведь речь здесь идет о призвании Израиля, об освобождении народа, который должен стать посланцем, распространяющим на прочие народы полученные им преимущества и благословения. В этой связи суббота служит своеобразной стартовой площадкой для запуска программы по привлечению к Богу всех народов. Чем бы она ни была – знамением или заповедью, ее всеохватывающий посыл остается неизменным. Седьмой день как знамение несет в себе определенные черты исключительности, но при этом он никого не отсекает, он нацелен на то, чтобы привлекать, а не отстранять; он специфичен и строг, но при этом обширен и всеобъемлющ. О субботе как о знамении хорошо сказано у Сарны: «Ее соблюдение – это декларация веры, подтверждение того факта, что Израиль стал святым народом – не по природе своей, но через деятельное проявление Божественной воли; это заявление о том, что взаимоотношения между Богом и Израилем строятся на основании завета и что Вселенная – это плод Божественного замысла, труд сверхъестественного Существа, находящегося вне материального мира и господствующего над пространством и временем»[219].

Мы уже в общих чертах установили связь между символом и стоящей за ним реальностью, однако данная библейская идея нуждается в более глубоком рассмотрении. Слово «знамение», переведенное с древнееврейского ‘ot, сопряжено с широким спектром мысленных образов, как говорит об этом Карл Келлер[220]. Одним из таких образов, безусловно, является флаг[221], однако в настоящем контексте наибольший интерес вызывает «откровенническое» значение слова ‘ot. «Знамение» в этом смысле – Offenbarungszeichen, знак, несущий в себе откровение. Его «нужно всегда понимать в рамках Божественного откровения, где знамение выступает в роли упрощенного заменителя и усилителя слова Божьего»[222]. В качестве субъекта знамения выступает Бог[223], а его основная цель – сохранить знание о Боге и о том, что Он открывает.

Итак, знамение несет в себе знание и функционирует как памятка. Исследователи Ветхого Завета убедительно показали, что между знанием и знамением существует настолько тесная связь, что «знать», по сути дела, означает «признавать нечто как факт на основании знамения»[224]. Точно так же назначение ‘ot и его синонима zikkaron заключается в том, чтобы «помешать людям забыть о том, что необходимо передать будущим поколениям и что нужно постоянно освежать в их памяти»[225]. Суббота очень даже подходит для этой роли, будучи знамением, которое напоминает как о творении (Быт 2:1–3; Исх 20:8–11; 31:17), так и о милостивом вмешательстве Бога в судьбу Израиля, приведшем к его освобождению из Египта (Втор 5:12–15). Суббота как знамение прежде всего предоставляет людям возможность встретиться с Богом, укрепляя отношения с Ним и напоминая о богоданных идеалах. Джон Дюрхэм отмечает, что цель «этого знамения и причина его соблюдения заключается в том, чтобы у каждого поколения израильтян была возможность познать Присутствие Яхве на собственном опыте; чтобы постоянно напоминать о том, что только благодаря этому Присутствию они становятся особым, отделенным народом»[226].

Как мы уже отмечали в первой главе, функция, выполняемая субботой, во многих отношениях напоминает роль флага. Ведь флаг – тоже некий знак, имеющий статус символа, участвующего в реальности, на которую он указывает. Звездно-полосатый американский флаг был призван сплотить новую страну и напоминать о ее рождении. Он был введен не Богом, как в случае с субботой, но тщательно взвешенным и надлежащим образом оформленным решением Второго Континентального конгресса. Этот флаг служит красноречивым символом сущности США – добровольного союза штатов, связанных договором, основанным на Конституции. Все это делает флаг подходящим аналогом субботы, который помогает нам осознать, что символы такого рода глубоко укореняются в сознании и объединяют тех, кто ими дорожит. Таким образом, сказанное Генри Уордом Бичером в 1861 году об американском флаге можно отнести с некоторыми оговорками и к библейским символам: «Наш флаг отражает американские идеалы, американскую историю и чувства американцев. Это не просто разноцветный лоскут. Это целая история – история нашего народа. Это наша Конституция. Это наше государство. Это символ нашего суверенитета. Это наша СТРАНА»[227].

Этот флаг наводит на определенные воспоминания, он побуждает человека вновь и вновь задуматься о заложенной в нем идее, он служит символическим изложением минувшей истории и нынешней действительности. Этот флаг напоминает о Декларации Независимости, о Конституции, о жертвах Гражданской войны, о солдатах, водрузивших флаг на Иводзиме[228], о Ниле Армстронге и Эдвине Олдрине, установивших флаг на Луне, и о потускневшем, но оставшемся целым флаге, который был найден в развалинах «башен-близнецов» в Нью-Йорке[229]. Подобно библейским символам, флаг служит для того, чтобы «помешать людям забыть о том, что необходимо передать будущим поколениям и что нужно постоянно освежать в их памяти»[230]. Люди отдают должное представительному и символическому аспекту флага и тогда, когда салютуют ему или защищают его. Салютующие флагу демонстрируют тем самым свою верность стране, а защищающие его демонстрируют свою готовность встать на защиту государства, символом которого он является.