Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Взаимность и призвание

Вступая с человеком в завет, Господь ожидает от него определенного рода отклика. «Итак, – говорит Бог на Синае, – если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Исх 19:5, 6).

Именно таким должен быть отклик на завет: народ должен стать «царством священников» (Исх 19:6). Теперь, когда люди получили свободу, у них есть возможность – мало того, они просто обязаны – стать посредниками между Богом и остальными народами. Вступительная часть к Десяти заповедям, вместо того чтобы обрисовать их радужные перспективы, выдвигает на первый план их призвание. Освобождение не должно было стать для них поводом к самоуспокоенности и довольству; освобожденный народ был призван взаимодействовать с Богом, став освободителями для тех, кто, подобно им, страдает от гнета и лишений, посредниками, несущими другим свободу и достоинство, – эти важные Божьи дары, предназначенные всем людям[209]. Обратите внимание, автор Откровения, последней библейской книги, посчитал наилучшим сослаться именно на опыт исхода как на образец дарования людям этой свободы: «И соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле», – пишет Иоанн (Откр 5:10). Вступительная часть к Десяти заповедям в книге Исход явно перекликается с этими словами Иоанна Богослова.

Миллер характеризует содержание и этику Десяти заповедей как взаимную верность: в Десяти заповедях в целом и в заповеди о субботе в частности на первом месте – Божья верность. Взаимность действительно имеет место, но мы допустим ошибку, если человеческую верность выведем на первый план или если поставим Божью верность в зависимость от человеческой.

Особенности соблюдения завета со стороны Господа не так очевидны, как требования, предъявляемые к людям. Однако вполне ясно, что люди могут быть уверены в Божьем стремлении поддерживать с ними взаимоотношения завета и что в ответ на их послушание, то есть на их верность, Бог проявит взаимность. Соблюдение заповедей нельзя рассматривать обособленно, в отрыве от динамики взаимоотношений, взаимной верности со стороны участников завета[210].

Верность – краеугольный камень этого взаимодействия, лежащий на фундаменте Божьей верности. Завет, в рамках которого даются Десять заповедей, возвещает о верности Божьей, заложенной в основание всей конструкции. Весь вопрос здесь связан с характером Божьим и Его репутацией. Слово «верность» подразумевает большое понятийное поле, охватывающее такие слова, как «постоянство», «устойчивость» и «надежность»[211]. Другими словами, Бог не вспыльчив, не капризен и не мстителен. Исходя из такого понимания верности, невозможно себе представить, чтобы Бог стал предъявлять людям требования, которые не послужили бы им во благо, и в равной степени немыслимо, чтобы Он еще и мстил тем, кому дал обетование.

«Я носил вас как бы на орлиных крыльях, и принес вас к Себе» (Исх 19:4) – эти слова служат залогом новых взаимоотношений и нового призвания. Этот стих, пишет Миллер, может быть «понят как отсылка к характеру Повелителя и уточнение личностных качеств Того, Кто повелевает»[212]. В этом стихе раскрывается одно из ключевых личностных качеств Бога – Его верность собственным обетованиям. И лишь затем следует призыв к взаимности и новое призвание: «Итак, если вы будете… соблюдать завет Мой, то будете… у Меня царством священников…» (Исх 19:5, 6).

ЧЕТВЕРТАЯ ЗАПОВЕДЬ ЗАКЛЮЧАЕТ В СЕБЕ ПРИЗВАНИЕ, ОСНОВАННОЕ НА ВЗАИМНОСТИ, ДАЮЩЕЕ ТОЛЧОК ЛАВИНЕ СУББОТНИХ БЛАГОСЛОВЕНИЙ, КОТОРОЙ ПРЕДСТОИТ ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ ВСЕ ТВОРЕНИЕ

И все же к идее взаимности следует относиться серьезно. Взаимность хорошо видна в четвертой заповеди. В этом нет необходимости убеждать даже таких комментаторов, как Дресслер[213], которые не находят идеи взаимности в библейском рассказе о Божьем покое после творения (Быт 2:1–3). Взаимность, подразумеваемая в книге Бытие, становится очевидной и обязательной в книге Исход. В соответствии с Божьим примером, данным Им при творении, люди должны воздерживаться от работы в седьмой день и таким образом входить в Божий покой.

Более того, взаимность со стороны людей запускает цепную реакцию, несущую благословение другим людям и творению в целом. Цепная реакция – это тоже своего рода взаимность, ведь человек, осознавший, воспринявший сердцем Божью верность в субботнем покое, должен распространить благословения этого покоя на сына и на дочь, на раба и рабыню, на пришельцев и даже на скот (Исх 20:10). Четвертая заповедь заключает в себе призвание, основанное на взаимности, дающее толчок лавине субботних благословений, которой предстоит облагодетельствовать все творение. Суббота, провозглашенная на Синае, не только приобрела обязательность, но и засияла обетованным блаженством.

Глава 7

Сила времени

Субботы Мои соблюдайте, ибо это – знамение между Мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что Я Господь, освящающий вас (Исх 31:13).

Книга Исход позволяет посмотреть на субботу с разных сторон. Скажем, в описании чуда с манной седьмой день предстает как день, который прервал бесконечную череду будней, заполненных тяжелой борьбой за существование (Исх 16:14–31). В Десяти заповедях седьмой день занимает центральное положение, и обосновывается он более подробно, чем любое другое положение (Исх 20:8–11). Кроме того, книга Исход ставит субботу на более высокий уровень, придав ей статус знамения или знака (Исх 31:13–17). В каждом случае просматривается явная преемственность с книгой Бытие, поскольку суббота как заповедь или знак тесно связана с Божьим покоем при творении (Исх 20:11; 31:17).

И все же отрывки из книги Исход, где о субботе говорится как о знамении, порождают вопросы, и прежде всего о том, каково соотношение между знамением и реальностью, на которую оно указывает. В какой степени суббота как знамение способствует запоминанию, то есть сохранению определенных воспоминаний? Как все это влияет на значение седьмого дня? Понять это нам поможет сравнение субботы с ролью флага в современном обществе; впрочем, не исключено, что нам будет по-прежнему нелегко воспринять древние представления о субботе как о «силе времени».

Знамение и реальность

В книге Исход, в отрывке, где речь идет о субботе как о знамении, делается три утверждения. Первое из этих утверждений ясно дает понять, что соблюдать субботу как знамение – значит иметь особый статус среди людей и народов.

Субботы Мои соблюдайте, ибо это – знамение между Мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что Я Господь, освящающий вас (Исх 31:13).

Согласно второму утверждению, суббота является частью завета и заключает его в себе[214].

И пусть хранят сыны Израилевы субботу, празднуя субботу в роды свои, как завет вечный (Исх 31:16).

Третье утверждение напрямую соотносит субботу как знамение с творением.

Это – знамение между Мною и сынами Израилевыми навеки, потому что в шесть дней сотворил Господь небо и землю, а в день седьмой почил и покоился (Исх 31:17).

В данном случае нужно сначала разобраться с терминологией, что не так уж просто. С учетом того что говорил Тиллих об отличии знамения от символа, понятие «знамения» в книге Исход следует отнести к категории «символов». Тиллих говорит, что знамения (или знаки) в правильном их понимании «не участвуют в реальности, на которую указывают, в отличие от символов»[215]. Исходя из этого критерия, седьмой день – это не просто знамение, которое легко изменить или заменить. Ему присущи свойства символа. Будучи символом, он непосредственным образом участвует в реальности, на которую указывает, осязаемо и ощутимо соотнося эту реальность с человеческим опытом. Однако Йоханнес Педерсен, писавший задолго до Тиллиха, подчеркивает, что библейские знамения – это «подлинные реальности, а не просто голые сущности или факты, которые суть всего лишь символы или признаки некоего подразумеваемого, основополагающего элемента»[216]. В этой логике ни «знамение», ни «символ» не соответствуют до конца значению субботы. Скорее, суббота должна описываться какой-то собственной уникальной категорией, выходящий за рамки «знамения» и «символа», как их принято понимать в современном контексте. Тем не менее, когда Тиллих утверждает, что «знаки можно заменить из целесообразности или по договоренности, а символы – нет»[217], он описывает характеристику, которая косвенно свидетельствует об устойчивости и долговечности субботы.

вернуться

209

Miller, “The Human Sabbath,” 82, 88; ср.: Втор 5:12–15.

вернуться

210

Miller, “Divine Command,” 18.

вернуться

211

Alfred Jepsen, Theological Dictionary of the Old Testament, art. “’aman,” 1:322–323.

вернуться

212

Miller, “Divine Command,” 19.

вернуться

213

Dressler, “The Sabbath in the Old Testament,” 28.

вернуться

214

Согласно Ф.Дж. Хелфмейеру (F.G.Helfmeyer, TDOT, art. “’oth,” I:182), суббота «не названа прямо знамением завета», но «нет никаких сомнений, что такова ее функция», как указано в Исх 31:13, 17.

вернуться

215

Tillich, Dynamics of Faith, 41.

вернуться

216

Pedersen, Israel, I:169.

вернуться

217

Tillich, Dynamics of Faith, 42.

25
{"b":"651406","o":1}