Sigve K. Tonstad

THE LOST MEANING OF THE SEVENTH DAY

Authorized translation of the English edition Copyright © 2009 by Andrews University Press.

This translation of The Lost Meaning of the Seventh Day is published and sold by permission of Andrews University Press, the owner of all rights to publish and sell the same.

Серия «Религия. История Бога»

Перевод с английского Сергея Корниенко Оформление переплета Петра Петрова

© Перевод на русский язык. ООО «Издательство «Источник жизни», 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Седьмой день – это жизненный опыт, личное переживание, а не только история или богословие. Об этом очень хорошо сказано у таких широко известных иудейских авторов, как Авраам Джошуа Хешель и Пинхас Пели. Но и среди христианских исследователей есть люди, призывающие к возрождению субботы, к примеру Марва Доун и Дороти Басс. Они стремятся отыскать утраченное некогда сокровище, вытащить его на свет, сделать значимым для нашего времени. К их глубоким размышлениям и призывам я добавлю несколько мыслей, являющихся плодом моего личного опыта.

Я рос в глубинке, в сельском доме без особых изысков и удобств. В будние дни наша повседневная жизнь была сосредоточена на кухне. У нас была большая столовая, но в течение недели из соображений экономии она не отапливалась, и дверь в нее была просто-напросто закрыта. Но зато в субботу ее распахивали настежь, и столовая превращалась в домашнюю церковь или синагогу, в своего рода «храм во времени», по меткому выражению Хешеля. Первая часть субботы в нашем доме проходила за изучением древних текстов. На резвого мальчугана, каким я был, эти занятия порой навевали скуку, но зато на всю оставшуюся жизнь я проникся почтительным отношением к древним текстам, хорошо усвоив, что Библия стоит углубленного изучения. Кроме того, мою скуку скрашивало ожидание субботнего обеда, ставшего притчей во языцех среди моих друзей, которым соблюдение субботы было чуждо. У них как будто было особое чутье на обед, так как они частенько появлялись как раз в тот момент, когда изучение древних текстов подходило к концу. Если выбирать, кто больше способствовал повышению значимости седьмого дня – мой отец, заставлявший нас изучать древние книги, или моя мать, умудрявшаяся создавать шедевры кулинарного искусства несмотря на нашу ограниченность в средствах, я отдаю предпочтение матери.

В Осло, в Норвегии, где я более десяти лет прослужил пастором в одной из церквей, мне посчастливилось пережить немало драгоценных мгновений, связанных со служением и общением с людьми в седьмой день. Проводя библейские уроки или проповедуя с кафедры, я имел возможность опробовать и озвучить самые разные толкования библейских текстов, включая те, что мы рассмотрим в этой книге. Я хочу поблагодарить членов и гостей моей общины за свободный обмен мнениями, за совместное изучение священных страниц и за сдержанность в суждениях, которая так нужна всякому читателю Библии. В течение всех этих лет никто в нашей общине не исследовал Библию так ревностно и с такой отдачей, как моя сестра Сольвейг, а в умении готовить незабываемые субботние обеды моя супруга Серена превзошла даже мою матушку.

Я довольно долго шел к академическому исследованию Библии, но зато у меня были замечательные учителя, которые смягчили негативные последствия такой задержки. Я очень многим им обязан. Об их вкладе в мое образование можно будет судить по ключевым моментам этой книги. Я почитаю за великую честь, что мне довелось учиться под руководством Е. П. Сандерса, Ричарда Б. Нэйса, Брюса Лонгенекера и Ричарда Бокэма. Эти наставники могут и не разделять моего интереса к седьмому дню или не соглашаться с моими выводами, но от этого моя благодарность им не становится меньше.

Среди богословов, принадлежащих непосредственно к моему церковному сообществу, я более всего обязан покойному Роберту Дарнеллу, а также Ивану Блазену, Джону Паулину и Грэму Максвеллу.

Я хотел бы выразить благодарность издательству Университета Эндрюса за то, что они решились издать мою книгу, и Деби Еверхарт, редактору этого издательства, за ее обходительность, терпение и кропотливую работу над текстом. Кроме того, я хочу поблагодарить Кена Уэйда за его редакторскую вычитку и полезные советы.

В четвертой части данной книги, рассматривая отношение к седьмому дню в постбиблейский период, я исследую понятия, которые с некоторой натяжкой можно обозначить как «разъединения» или «разрывы». Два таких «разрыва» особенно важны – это брешь, образовавшаяся между христианским сообществом и верующими иудеями, а также размежевание в христианских воззрениях на тело и землю. Пониманием основных доктрин, сделавших возможным данное размежевание, я обязан своему другу и наставнику – ныне покойному Карстену Джонсену. Он учил, что на христианском отношении к материальному миру самым губительным образом сказалась философия Платона. Я полностью разделяю это убеждение своего первого наставника, которого мне сильно не хватает. По этой причине я посвящаю эту книгу его памяти.

На осуществление замысла данной книги у меня ушло много лет. В самом его начале, когда обе мои дочери были маленькими и всегда находились рядом, меня не оставляло досадное ощущение, что их детство и юность слишком скоро уступят место зрелости и наше семейное гнездо опустеет. Ныне, оглядываясь назад, могу сказать, что работа над данным проектом, которая некогда отнимала время, принадлежавшее моим дочерям, в их отсутствие стала для меня источником утешения. Время, посвященное изучению этой темы, в определенном смысле стало временем, проведенным в общении с ними.

Пожалуй, я попробую объяснить эту мысль еще раз. Если бы меня попросили истолковать значение седьмого дня «от обратного», то есть отталкиваясь от противоположного понятия, то прежде надлежало бы определить это противоположное понятие, и таким понятием, на мой взгляд, служит разделение. Разделение, быстротечность, разрыв и отсутствие – со всем этим сталкивается в своей жизни каждый человек. С помощью этих понятий вполне можно описать то, что находится за пределами седьмого дня. Суббота, напротив, означает единение вместо разделения, постоянство вместо быстротечности, целостность вместо разрыва и присутствие вместо отсутствия. В моем понимании седьмой день затрагивает область глубочайшей экзистенциальной нужды, которая то и дело обнажается в силу непрестанных разрывов и разлук, происходящих в жизни человека. Я вижу в седьмом дне противоядие от разделения и размежевания и благодаря этому ощущаю присутствие своих дочерей даже тогда, когда они далеко. Действеннее этого средства может быть только заложенная в концепции субботы исходная посылка, согласно которой разделение противоречит Божьим намерениям, и однажды ему будет положен конец.

Седьмой день – это антипод разделения, которое я воспринимаю как очевидную реальность, не требующую доказательств.

Седьмой день можно уподобить древней амфоре, погребенной в песках времени и хранящей в себе сокровища. Нам трудно судить о причинах, приведших к утрате этой амфоры, зато мы можем попробовать предсказать, что будет, если ее содержимое извлечь на свет. Седьмой день вновь заговорит на своем родном языке – на языке благословения (Быт 2:1–3). Он прольет свет на самый главный вопрос человеческого бытия, так как высветит суть того, что значит быть человеком. Он не обойдет стороной самый сокрушительный и горький аспект человеческого существования, ведь его предназначение в том и состоит, чтобы выражать собой Божье присутствие в то время, когда люди крайне остро ощущают Его отсутствие. Это утверждение, на первый взгляд несколько преувеличенное, покажется вполне уместным, если вспомнить происхождение седьмого дня, драматичный разрыв в его истории и «сужение», утвердившееся в силу разрыва.