Эгерсид собирался продолжить осмотр хозяйства, как вдруг приближающийся конский топот заставил его обернуться.

— Привет тебе, Эгерсид! — почти одновременно воскликнули оба подъехавших всадника, в которых он узнал телохранителей царя Клеомброта.

— Привет и вам. Что привело вас сюда?

— Приказ, — ответил старший.

— Царь вызывает тебя, — пояснил младший.

«Похоже, мне так и не дадут навести порядок в этой деревне», — вздохнул про себя Эгерсид. Вслух же сказал:

— Циклоп, вели приготовить обед для моих гостей. Позаботься о лошадях, собери подать и уложи её на повозку. Ехать придётся ночью, — обратился он к вестникам.

Староста со всех ног бросился исполнять приказание.

— Я вижу, ты здесь один, лохагос, — сказал царский телохранитель, садясь за накрытый стол. — Опасно. Разбойник Харитон грабит и убивает на дорогах.

— Брать охрану? Слишком много чести для какого-то разбойника. И потом, со мной вот это, — Эгерсид похлопал по отделанным бронзой ножнам красной кожи, где покоился его великолепный, почти в два локтя длиной клинок.

Обед едва закончился, когда Циклоп подогнал не одну, а целых три повозки, груженных таким изобилием всевозможной снеди, что Эгерсид не смог скрыть удивления.

— Здесь, в корзине с мокрой травой, — объяснял староста, — живая рыба, её поймали в Эвроте, пока вы обедали. Она благополучно доедет до города, нужно только время от времени поливать водой.

— От этого запаха снова разыгрался аппетит, — сказал один из спартиатов, глядя на золотистые связки копчёной горной форели, которые поспешно подошедшие женщины быстро укладывали на повозки. — Нужно смотреть в оба: на такой аромат сбегутся все разбойники Лаконии!

— Откуда всё это? — спросил Эгерсид, глядя на крепкие повозки, запряжённые мулами.

Циклоп словно ждал вопроса:

— Я убедил крестьян собрать припасы. Но большая часть — от Пистия. Люди решили, пусть отдаст то, что утаивал. Мулы и повозки тоже... из украденного у тебя.

— Будь хорошим старостой, — Эгерсид сел на коня, — чтобы мне не пришлось жалеть о своём выборе.

Возницы щёлкнули бичами, и небольшой обоз тронулся в путь.

С началом нового дня лохагос, одарив своих спутников съестным и вином, попросил их сопроводить повозки к его дому. Сам же пустил коня рысью, чтобы пораньше быть у Клеомброта.

Всадники почти уже доставили повозки по назначению, когда навстречу им попался вольноотпущенник Никерат, их знакомый и заимодавец, тоже верхом на коне.

— О, сколько добра! — воскликнул он. — Вижу, вы разбогатели?

— Если бы. Это Эгерсид взыскал со своего клера, — ответил царский страж, запуская руку в корзину с изюмом.

— Должно быть, он неплохо поработал кулаками. А вы ему помогали?

— Нет, всего лишь передали приказ прибыть к царю Клеомброту. Скоро наш лохагос зашагает в поход. Только неизвестно куда.

— В Орхомен, — похвастался осведомлённостью перед царскими телохранителями Никерат. Приехав из Мегар за деньгами, он был удивлён беззаботной болтовнёй в доме Поликрата о таком секретном деле, как предстоящий поход. Но быстро смекнул — значит так нужно хозяину. — Не забудьте привести мне красивую рабыню, если сами надумаете прогуляться в чужие края! Прощайте, я спешу!

И хлестнул коня.

Никерат любил дорогу: здесь он сам себе хозяин, пусть и выполняет поручение могущественного архонта. Служба беспокойная, зато приносит верное серебро. Тогда будут свой дом, жена — дочь уважаемого периэка, лавка или эргастерий с несколькими рабами. Если бы не обязательное требование Тиры предъявить ей денежное письмо хозяина прежде, чем оно обернётся золотом, осуществление мечты ускорилось...

В таких размышлениях путь прошёл незаметно. Вот и последний постоялый двор перед Мегарами. Можно поесть и отдохнуть. Бросив поводья подбежавшему мальчику, Никерат вошёл в зал и чуть не вздрогнул, столкнувшись лицом к лицу с купцом Мидоном.

— Хозяин совсем загонял меня, требуя присмотреть образованного раба-эконома, способного вести большое хозяйство, — объяснял вольноотпущенник своё присутствие, усевшись перекусить с приятелем, — и ещё заёмные письма...

— Заёмные письма — дело хлопотное, — посочувствовал купец. — По мне купил-продал и получи живые денежки! А что, та красавица, о которой ты как-то говорил, больше не устраивает благородного Поликрата?

— Хозяин использует её для других нужд.

— Понимаю, — улыбнулся, подмигивая, Мидон. — Тебе повезло — я могу заполучить для благородного Поликрата именно такого раба, какой нужен. Его доставят в дом архонта от моего имени...

Вскоре приятели оживлённо торговались о цене и комиссионных для Никерата; мнения сошлись только на въезде в Мегары.

— Я пробуду здесь дней пять-шесть, — сказал, прощаясь, купец. — Заходи.

— Благодарю. Раз ты помог с экономом, я только улажу дело с письмом и сразу домой, — отвертелся Никерат, прикидывая, как долго ему нельзя будет показываться на улицах города.

Попетляв и проверив, не послал ли хитрый купец своих подручных проследить за ним, вольноотпущенник двинулся к дому, где с нетерпением ожидала его — а вернее, денег хозяина — Тира.

Он вспомнил предыдущую встречу с Мидоном. Купец рассказал о юноше, едва не ставшем жертвой византийской ламии. Там он и услышал это имя — Антиф! Мидон называл его как-то иначе, а потом, подвыпив, сказал: юноша Антиф!

Никерат удивился бы ещё больше, вздумай он сам проследить за своим приятелем: тот держал путь прямо к дому таинственного Антифа, из-за которого он и Тира оказались в Мегарах!

Мрачный телохранитель препроводил Мидона к облачённому в нарядную хламиду хозяину.

— Ты едва застал меня, — сказал тот после взаимно прохладного приветствия.

— Эриал обеспокоен твоим затянувшимся пребыванием в этом городе, — произнёс посетитель.

— Чем может быть недоволен Эриал? — жёстко спросил Антиф. — Разве сотни моих лазутчиков не сообщают ежедневно о каждом шаге спартиатов и их друзей? Разве не текут к Эриалу реки сведений — в посохах скитальцев, на конских копытах, на голубиных крыльях? Чем он может быть недоволен?

— Я не должен объяснять тебе причину недовольства. Моё дело — передать его волю: как можно скорее перебраться в Фокиду или на запад Беотии.

— Сейчас мне удобнее находиться в Мегарах.

— Не из-за некоей ли голубоглазой особы с Крита, обосновавшейся здесь?

— Уже донесли, — сузившиеся глаза Антифа сверкнули. — Какое вам дело, с кем мне угодно встречаться?

— Никакого, пока это не мешает делам более важным. Ты так увлёкся неизвестно кем...

— Известно. Я проверил её и не далее как сегодня получил известия с Крита. Каждое её слово — правда! Послушай, — вдруг изменил он тон, — успокойся сам и успокой других. Я делаю всё на благо Фивам, и делаю, кажется, хорошо.

— Кажется, ты действительно серьёзно увлёкся, — Мидон смягчил голос. — Не помню тебя таким. Разве что в Византии. Но это было почти двадцать лет назад.

— Но с тех пор я и не встречал подобной женщины.

— Всё же оставь её на время. Руководство сбором сведений необходимо перенести туда, где будут происходить главные события. Или уговори женщину отправиться с тобой.

— Как раз это я и собираюсь сделать, — Антиф застегнул свой плащ. — Устраивайся в комнате для гостей и отдыхай. Слуги исполнят твои желания.

Странно, — размышлял Антиф, шагая по каменным улочкам Мегар, — молодая женщина сумела внушить сорокалетнему мужчине чувства столь сильные, что он пожертвовал интересами дела. Давно бы следовало перебраться в Коронею, Орхомен. Или лучше в Херонею. Оттуда удобнее руководить пчелиным роем соглядатаев, облепивших спартанские гарнизоны, взявших под контроль все перекрёстки и дороги западной Беотии и Фокиды.

Но Семела вызвала к жизни нечто, прятавшееся глубже его сознания, и это заставляло поступать вопреки велению разума.

Эта женщина держится с благородством не показным, а врождённым; чувствуются поколения достойных предков. Но за стеной любезной учтивости Антиф угадывал силу дремлющего вулкана. Как овладеть ею? Он всегда использовал тайную власть и деньги для удовлетворения своих желаний, но Семела — женщина свободная и состоятельная. Или уже нет? Похоже, недавние события на Крите помогут ему...