— Удачное начало — хорошее предзнаменование само но себе!

Внезапный стук в дверь заставил всех замереть.

— Архий требует, чтобы ты явился в дом Филлида! — голос молодого человека, пробравшегося к Харону, вздрагивал от волнения.

— Тиран узнал о нас!

— Жаль, придётся погибнуть, не свершив задуманного!

— Мы не дадимся так просто олигархам!

— Зевс, помоги!

Пелопид выпрямился и простёр над головами товарищей могучую руку, вновь собирая их волю в единый монолит:

— Что взволновало вас? Разве не предвидели мы худшее и не готовились к нему? И разве не может олигарх вызвать Харона по другому делу?

— Сейчас всё зависит от тебя, — тронул руку хозяина дома один из заговорщиков.

Харон, не проронивший до сих пор ни слова, также молча повернулся и пошёл в гинекей[8]. — Одно неосторожное слово Харона и...

— Архий мечтать не мог о таком случае — накрыть нас всех разом!

Заговорщики перешли на полушёпот, словно ненавистный олигарх был рядом и слушал, прильнув ухом к стене.

Харон вернулся невозмутимый, как и прежде, разве что лицо было бледнее обычного. За руку он вёл красивого мальчика лет двенадцати.

— Пелопид, — подтолкнул Харон подростка к товарищу, — это мой сын. Возьми его, и если обнаружится малейшее коварство или предательство с моей стороны, убей не щадя!

— Неужели ты думаешь, — тихая речь плохо давалась Пелопиду, — кто-то из нас так низок душой или столь напуган, что способен в чём-то подозревать тебя?

— Не вмешивай в наши дела сына, — вторили другие заговорщики — Пусть лучше вырастет мстителем за родной город, если мы погибнем.

— Нет, мальчик останется с вами: какая жизнь может быть прекрасней незапятнанной кончины вместе с отцом и друзьями? А теперь дайте мне помолиться богам, чтобы ни лицом, ни голосом не выдать себя перед Архием...

— Ты налил мне неразбавленного вина, Филлид. Правда, это кипрское не следует оскорблять водой. — Архий с осушенным фиалом[9] в руках направился к двери зала, где только что вошедший Харон передавал рабу свой покрытый тающим снегом плащ. Хозяин дома, прихватив кувшин с напитком, двинулся туда же.

— Я слышал, — начал Архий после краткого обмена приветствиями, — какие-то люди пробрались в город и прячутся здесь, а некоторые горожане им помогают.

— Не знаешь ли ты точно, кто проник за городские стены? Тогда легче будет их отыскать, — невозмутимо спросил Харон у Филлида. Тот как ни в чём не бывало взвешивал в руках сосуд, прикидывая, сколько жидкости там осталось.

— Если бы знал, — вино понемногу начинало кружить голову олигарху, — то послал бы не за тобой!

— Возможно, это пустой слух; впрочем, расследуем: от таких сообщений нельзя отмахиваться.

— Твой здравый смысл всегда на высоте, — вмешался Филлид. Но обидно, Харон, что слухи тревожат нас именно сейчас, когда должны пожаловать красотки Архиппа.

— Пора старому плуту привести своих лошадок. Мы устроим славные скачки, — добавил Архий.

— Я немедленно займусь делом. Веселитесь беззаботно и пусть те, кого вы ждёте, явятся поскорее, — произнёс Харон вслед удаляющейся паре, надевая свой мокрый плащ.

Вскоре он опять снимал его у себя дома, окружённый готовыми к схватке заговорщиками. Недолгое отсутствие хозяина показалось им вечностью, и уже не на победу рассчитывали они, а на славную смерть с оружием в руках.

— Ничего особенного, — успокоил товарищей Харон, — Архий захмелел и решил вдруг заняться городскими делами.

— Я успокоил людей, — продолжал хозяин, оставшись наедине с Пелопидом, — успокоил, как мог. Но ты должен знать правду: Архию известно, что изгнанники проникли в город. Он не знает лишь, кто именно и где они скрываются. Учти: ищейки олигархов не спят, и скоро наши враги узнают всё.

— Тогда поспешим! — Пелопид положил руку на эфес меча. — Я иду к Архию!

— Пожалуй, тебе лучше двинуться к Леонтиду и Гипату. Они трезвы и будут отчаянно сопротивляться. Я же вполне управлюсь с пьяными Архием и Филиппом с помощью молотого Мелона и нескольких его товарищей...

— Филлид, я... Я уже объелся эт-тим в-в-всем, — Архий указал на заставленный яствами столик; язык олигарха заплетался, взгляд блуждал. — Пора бы сменить б-блюдо!

— Понимаю, хочешь полакомиться молоденькой проказницей; а вот и они, — писец направился к двери, услышав шум приближающихся шагов. — Нет, не они. Опять к тебе, Архий, но каким-то делам.

Вошедший, похоже, проделал немалый путь верхом в непогоду и при этом спешил.

— От верховного жреца Архия Афинского его тёзке и другу Архию Беотийскому, — протянул гонец письмо развалившемуся на ложе олигарху. — Тот, кто это послал, очень просил тебя прочесть немедленно. Здесь написано о делах чрезвычайной важности.

— Важные дела отложим на завтра, — с пьяной улыбкой Архий сунул письмо под подушку. — Так что ты говорил, Филлид, о новых лошадках Архиппа?

— Самая прекрасная из них, золотом волос напоминающая Елену Троянскую, обучена особым образом и в искусстве любви превосходит жриц богини Лстартьг[10]. Архипп очень дорожит ею, и только ради тебя согласился отпустить в чужой дом под приличный залог. С ней придут ещё десять красавиц — для остальных гостей.

— Нас здесь больше — обвёл Архий мутнеющим взором пирующих. — На всех не хватит.

— Ничего, скоро многие уснут, опьянённые вином; ну а тем, кто покрепче, достанется награда. Потому я прошу тебя поднять чашу и всем предложить выпить: пусть избранные Дионисом[11] быстрее смежат очи. Те, кого мы ждём, вот-вот должны прийти.

— Ты хитрец, Филлид! — погрозил ему пальцем олигарх. — Но эта хитрость мне нравится.

Вскоре добрая половина пирующих едва ворочались на своих ложах, издавая нечленораздельные звуки, а кое-кто уже храпел.

— Слышу шум во дворе; должно быть, пришли девушки. Пойду встречать, — Филлид направился к дверям, но те распахнулись ему навстречу.

Припорошённые снегом плащи вошедших ниспадали до самого пола, головы были покрыты капюшонами и убраны пышными венками из еловых ветвей.

— Долго же вы заставили себя ждать, девушки, теперь сразу за дело! — Архий, покачиваясь, поднялся с ложа. — Хочу самую красивую!

Но его обогнал Филипп, проявив неожиданное проворство. Сухой и желчный олигарх, обычно равнодушный к женским прелестям, под влиянием винных паров преображался. Вот и сейчас Филипп резко рванул за плащ рослую девушку, намереваясь увлечь её на ложе. И застыл в изумлении: вместо женщины он увидел облачённого в панцирь Харона с мечом и руке! Мгновением позже короткий острый клинок по самую рукоятку вошёл в грудь олигарха.

Меч другой «гостьи» не достиг цели: длинная одежда помешала сделать достаточно глубокий выпад.

Архий, протрезвев, стремительно бежал в противоположный конец зала. Его сотрапезники — те, что сохранили способность оценивать происходящее, — с криком вскакивали с лож, опрокидывали столики, готовясь к схватке.

— Нам нужны только Архий и Филипп! — пытался остановить попавших в ловушку гостей хозяин.

Кулаки и домашняя утварь не могли долго противостоять мечам и панцирям. Участники недавнего пира падали, заливая мол кровью. Вскоре на груду тел рухнул и сам Архий, череп его был раскроен.

— Вставай, Калий, — Филлид тронул щёголя остриём короткого копья, но тот дрожал на своём ложе, так же как и не принимавший участия в схватке философ Андроник. — Или ты ещё ждёшь обещанных красоток?

— Т-ты сам сказал, — зубы Калия выбивали дробь, — что нам нужны только жизни олигархов!

— Иди с миром: нам ты не противник, олигархам не союзник...

Вторая группа во главе с Пелопидом быстро шла по узким улочкам в напряжённом молчании — предстояла схватка с Леонтидом, расчётливым и грозным рукопашным бойцом.