То, что он увидел, не только подтвердило худшие опасения, но ужаснуло. Возбуждённые люди размахивали факелами, прыгали, кричали. Меж ними, оставляя кровавый след на камнях мостовой, полз на четвереньках избитый, истерзанный Алкет. На голове его болтался кем-то в насмешку надетый пиршественный венок, сзади как хвост торчала забитая палка.

— Остановитесь! — с неожиданной силой крикнул Эпаминонд. — Остановитесь, безумцы!

Люди притихли, узнав в прорвавшемся к замученному Алкету воине предводителя фиванцев.

— Чем же вы лучше него, если казните врага таким варварским способом...

Коротко сверкнул чей-то милосердный меч, и страданиям Алкета пришёл конец.

Солнце уже стояло в зените, когда удалось собрать всех спартиатов — всех, кроме гармоста. Понурив головы, стояли вчерашние хозяева города у причала, где ожидала их триера — на всякий случай с двух её ярусов вёсла были сняты.

— Позаботься лично передать это письмо эфорам, — напутствовал хмурого помощника гармоста один из членов вновь учреждённого Народным собранием правительства Орея. — Здесь перечислены преступления Алкета и указаны причины разрыва союза со Спартой. Следовательно, в нём заключено твоё спасение...

Орейский порт, где благодарные граждане провожали фиванцев как своих избавителей, остался далеко за кормой, и Эпаминонд перешёл на носовую площадку корабля.

— Вот что я скажу тебе, — обернулся он к восхищённо смотревшему на него спутнику, — минувшей ночью стало точно известно одно: боги отвернулись от Спарты!

Ксандр старательно обёртывал полоской кожи ясеневое древко копья. Сверкающий наконечник уже был отточен, насажен и добротно закреплён руками старших — ему доверяли пока лишь несложную работу, да и то с недавнего времени. Почти два года он таскал к горнам корзины с древесным углём, носил воду — оружейная мастерская богатого периэка Этиона потребляла то и другое в немалом количестве — и убирал кузницу, сердце мастерской. Здесь трудился сам хозяин, несколько подмастерьев из периэков, а также трое рабов, составлявших главное богатство Этиона, ибо в совершенстве владели искусством изготовления прославленных стальных лаконских клинков.

Вплотную к кузнице прилегало низкое просторное здание, где несколько начинающих подмастерьев и десяток рабов под руководством мастера-вольноотпущенника вытачивали древки копий, дротиков и стрел, оснащали их полученными из кузницы наконечниками. Здесь же изготовляли сложные красиво изогнутые луки, кожаные щиты и лёгкие льняные панцири. Тяжёлые бронзовые доспехи — шлемы, кирасы, наручи и поножи-кнемиды — появлялись, ослепительно сверкая полировкой, из третьего, стоящего чуть поодаль здания.

Этион по праву гордился тем, что может полностью снарядить спартанского гоплита готовым комплектом вооружения, включающим всё необходимое.

Рабочие постройки и склады обнесены каменной изгородью. На ночь туда пускают злых собак, кроме того, внутри постоянно находится кто-либо из взрослых мужчин.

Мастерская славилась прекрасным качеством оружия. Избранные, долго проработавшие мастера получали из рук хозяина самую высокую награду — свободу. Вольноотпущенники были верными и преданными помощниками хозяина, смотрели на его дело, как на своё — такие, как Мол. Мол почти всегда в разъездах и в переговорах.

Однажды он возвращался из Ласа с грузом красной меди и белого олова. Из-за поломки повозки пришлось задержаться, и темнота застигла в дороге. Распорядившись об устройстве лагеря, Мол отошёл в сторону, здесь-то и уловило его ухо глухие всхлипывания. В выемке у корней деревьев нашёл он обессилившего мальчика. Чумазый найдёныш сначала молчал и отказывался есть, пребывая в оцепенении, но затем, вдруг проникшись доверием к Молу, рассказал ему всё.

— Криптия, — произнёс вольноотпущенник. — Это была криптия. Тебе не надо возвращаться назад, мальчик. Убийцы могут опасаться, что ты, когда подрастёшь, станешь мстить за смерть близких. И постараются нанести удар первыми. Иди с нами, Ксандр.

Этион одобрил поступок управляющего. В хозяйстве появился крепкий работящий подросток; со временем из него получится хороший подмастерье. Кроме того, добрый по натуре хозяин сочувствовал Ксандру, который к тому же добросовестно отрабатывал свой хлеб.

Мальчик, со своей стороны, искренне привязался к Этиону и его управляющему. Пришёлся он по душе мастерам и подмастерьям.

С раннего утра и до позднего вечера Ксандр трудился. Он подрос, раздался в плечах, превращаясь в ладного юношу с прямым и открытым взглядом и красивыми чертами лица.

Ксандр приладил завершающую поперечную полоску кожи. Смазанная клеем, она быстро пристала к древку. Взял готовое копьё: его нужно поставить в тень, там кожа рукояти подсохнет равномерно, не морщась и не коробясь.

Сдав готовое копьё на склад, где старый раб учёл его в своих таблицах, Ксандр вышел за ограду. На окраине посёлка для семейных, среди пирамидальных тополей под навесом из хвороста был устроен длинный стол — здесь кормили неженатых рабов.

Свободные подмастерья и ученики из периэков обедали тут же, но за другим столом. Обязанность готовить пищу и накрывать столы лежала на жёнах рабов и вольноотпущенников — так было заведено Этионом.

После обеда Ксандр не вернулся в мастерскую, так как ждала другая, более приятная работа: его очередь охранять сад хозяина. Сад сторожили с удовольствием — можно полакомиться, нельзя только выносить фрукты и ягоды с собой.

— Смотри, Ксандр, — напутствовал его вездесущий Мол, — если увидишь взрослого воришку, только кричи и не пытайся поймать. Домашние рабы прибегут быстро. Ну а если это будут мальчишки, тоже кричи, но постарайся схватить кого-нибудь из них и задержать.

Ксандр обошёл сад раз, другой; всё спокойно, если не считать вспугнутых им птиц. Съел несколько налитых солнцем абрикосов и не спеша двинулся вдоль ограды, вернувшись к давно занимавшим его мыслям. Как стать учеником мастера в кузнице? Ведь свободные периэки — он это знал — платят Этиону за обучение своих детей немалые деньги. Но кто будет платить за него, Ксандра? И всё же надо попросить хозяина, или нет, сначала следует поговорить с Молом.

Резкий треск обломанной ветви заставил юного стража вернуться к действительности. Так и есть! Коварные сумели забраться в крону самого большого фигового дерева. Ловко же они провели его! Но теперь не уйдут.

Во всей Элладе — да и не только в ней — дети лазают в чужие сады. Везде их ловят и с жалобой передают старшим. Везде их наказывают — за то, что без спроса взяли чужое. Но только в Спарте — за то, что попались! Крепко, до крови, выдерут малыша, чтобы наука шла впрок, а затем объяснят, как сделать то же, но более тонко и изощрённо.

С громким криком Ксандр бросился к дереву, с которого шумно, вместе с падающими плодами посыпались и их похитители.

Дети! Гораздо меньше его самого! С заячьей быстротой они стайкой достигли ограды и с необычайным проворством, помогая друг другу, принялись преодолевать её.

Последний воришка, видно забравшись выше всех, задержался, спускаясь, и спрыгнул с нижних ветвей в тот момент, когда Ксандр почти достиг дерева. Тут же шмякнулся узелок с плодами. Похититель подхватил добычу и лишь затем рванул к ограде. В глаза бросились густые волосы цвета бронзы:

«Девчонка! Ведь спартанских мальчишек стригут наголо», — подумал Ксандр и помчался следом.

Вся стайка воришек уже успела перемахнуть через ограду, когда последняя, высоко подпрыгнув, уцепилась за брошенную с другой стороны верёвку. Легко взмыла она вверх, но тут Ксандр, поймав загорелые исцарапанные ноги, с силой потянул её к себе! Не удержавшись, вместе с беглянкой рухнул на землю; при этом та, извернувшись, больно угодила ему локтем в голову. Ксандр невольно ослабил хват, и добыча тут же вырвалась на свободу!

Но поздно! Подоспевший помощник повара, здоровенный детина, успел подхватить её своими длинными руками и понёс к дому, стараясь держать подальше от себя. Домашние собрались вокруг малолетней грабительницы, обсуждали её ближайшую участь.