Эта полоса земли — Ахалтекинский оазис, заселённый туркменскими племенами ахалтеке.

Названное племя — храбрейшее из всех туркменских племён. Разве только одни юмуды — соседи их — не уступали им в храбрости. Но юмуды были уже покорены русскими во время похода на Хиву; ахалтекинцы же оставались совершенно независимыми, хотя и говорили про себя, что они подчиняются хивинскому хану...

Оазис Ахалтеке — по существу ряд небольших оазисов, густо заселённых богатым и способным населением. На пространстве двухсот пятидесяти вёрст, составляющих длину оазиса, жили двадцать семь текинских родов, занимавших каждый отдельное селение, или аул, и имевших каждый отдельную воду, то есть отдельные свои водохранилища, откуда пользовалось драгоценной в песках влагой всё население аула.

Текинские аулы являлись поистине благодатными уголками среди или песчаной, или солонцеватой Туркменской степи. Превосходные, дававшие огромный урожай пашни раскидывались около них. Каждый дом был окружён прекрасным садом с персиковыми, абрикосовыми и ореховыми деревьями. Виноградников — множество, и возделывание их не представляло даже особенного труда; благодатная природа сама заботилась здесь о людях.

Аулы имели довольно своеобразный вид.

Домов, в том смысле, какой имеет это слово, нет. Вместо них кибитки и войлочные палатки-юрты, размещённые на небольших двориках, отделённых один от другого высокими стенами.

Таково жилище текинца.

В каждом селении у текинцев устроены несколько «кал»; это нечто вроде форта с толстыми глиняными стенами, с бойницами и башнями. Немало сторожевых башен было разбросано и по полям, в особенности около «карызов», представлявших собой глубокие колодцы, между которыми проделано подземное сообщение, что постоянно сохраняет воду от испарения при царившем в этих местах зное.

Текинский оазис имел два густо населённых города: Геок-Тепе, с крепостью Денгиль-Тепе, и Асхабад. Последний был населён много гуще первого, но зато крепость Денгиль-Тепе, стоявшая на высоком холме и обнесённая огромной толщины стенами, считалась среди туркмен-текинцев неприступной. Здесь они чувствовали себя в полнейшей безопасности; отсюда постоянно совершали они набеги на соседнюю Персию, уводя из её пределов множество рабов, здесь же они укрывались от преследований.

Рядом с Ахалтекинским оазисом находился другой туркменский оазис — Мерв — столь же плодородный, так же густо населённый, но жители его были более мирного характера, чем туркмены-текинцы.

Туркменская степь перерезана многочисленными караванными путями, соединявшими Хиву и Бухару с побережьем Каспийского моря, с Персией и Афганистаном. Дорога по степи чрезвычайно затруднительна. Лошади выносят переходы плохо. Единственное животное, которое может с успехом служить для передвижения по степи, — это верблюд. Но и тот требует хорошего ухода. И не одни только трудности пути мешали в то время развитию торговли. Главной помехой был неукротимый характер текинцев, грабивших караваны, разорявших пограничные области и почти всегда остававшихся безнаказанными.

Текинцы были самое могущественное и независимое из туркменских племён. Они пользовались огромным влиянием на все остальные племена: чадоров, гожланов, юмудов, салоров, сарыков и других. В Ахалтекинском оазисе их жило около девяноста тысяч человек, и одним из главных средств к существованию были для них «аламаны», или грабежи.

Жизнь под постоянной угрозой нападений выработала из текинцев превосходных, мужественных воинов. Каждый текинец всегда готов был к бою, к набегу, к грабежу. Они не только врывались к соседям, преимущественно персам, но и между собой вели постоянные и упорные войны. Все туркменские племена жили в кровавой вражде между собой и только сильнейшие и храбрейшие могли рассчитывать на сохранение и жизни, и имущества. Единственным законом среди них была только сила, ничего другого они не признавали. Каждый туркмен считал себя самостоятельным, и хотя у них и были ханы, то есть старейшины, но эти ханы являлись только предводителями партий во время набегов, в другое же время они никакой властью не пользовались.

Храбрые в битве текинцы, как и все полудикие народы, свято исполняли долг гостеприимства. Гость, явившийся в дом, становился для хозяина и его семейства священной особой. Текинец должен был умереть, защищая своего гостя, хотя бы это был его заклятый враг. Воровство среди текинцев считалось самым позорным преступлением. Жившие постоянно грабежом, эти «рыцари степи» рубили головы тем из своих, кто оказывался уличённым в воровстве. Третьим хорошим качеством их характера следует назвать любовь к своей родине... В то же время в их характере имелось немало и отталкивающего. Они все, как на подбор, были лживы, вероломны, завистливы, жестоки. Но внешним видом текинец был совсем молодец. Высокий, стройный, обладающий чрезвычайной физической силой, неустрашимый в бою, не дорожащий жизнью полудикарь не только для персов, но и для русских представлял серьёзного врага. Оружие текинцев состояло из кривых шашек, которыми они наносили сильнейшие, убийственные удары. Потом уже они пользовались пиками, пистолетами и ружьями. Огнестрельное оружие у них было плохое: попадались кремнёвые, фитильные, курковые, охотничьи ружья и никогда не было в достаточной мере зарядов для них ввиду полного разнообразия систем. Да на ружья эти удальцы не особенно и полагались: главным их оружием являлись шашки. Полуголые, часто и совсем раздетые, бросив ножны, они кидались на неприятеля, закрывая глаза, чтобы не смущать себя видом опасности, и начинали рубиться с остервенением, пока не падали мертвы ми. Смелость и дерзость их были так велики, что часто один, двое, много трое текинцев, густо вымазав тела жиром или салом, подкрадывались к большим отрядам, кидались внезапно на часовых и производили страшный переполох. Если их схватывали, то, благодаря приобретённой их телом скользкости, они легко выворачивались из рук и исчезали бесследно.

Отправляясь на аламан, текинцы обыкновенно избирали себе сардаря — вождя, повиноваться которому клялись беспрекословно во всё время, пока будет продолжаться набег, и обыкновенно эти клятвы исполнялись ими.

Безнаказанность многочисленных аламанов, безнаказанность увода в плен многих тысяч мирных жителей, нескрываемый страх, внушаемый текинцами населению Хивы, Бухары, Персии, Афганистана, дали текинцам повод считать себя храбрейшим на свете народом и развили в них чрезвычайную гордость, а несколько побед, одержанных над многочисленными войсками хивинского хана и персидского шаха, уверили их в том, что они и в самом деле народ непобедимый...

Когда пали Бухара и за нею Хива, непобедимая дотоле, текинцы наружно, но не искренно признали себя покорными России. А когда же в 1877 году русские предприняли поход в туркменские степи, вызванный набегами текинцев на Хиву и Бухару, они оказали русским отчаянное сопротивление, а в следующем году русские войска даже были вынуждены отступить. Текинцы, вообразившие, что они победили русских, стали до того дерзкими, что явились на побережье Каспийского моря и пробовали блокировать тамошние русские города — Чигишляр и Красноводск.

Набеги текинцев на Хиву и Бухару становились всё более дерзкими. Пограничные области Персии были жестоко разоряемы ими. Русскому правительству приходилось нести ответственность за действия текинцев, и, наконец, в 1879 году решено было усмирить их силой оружия.

Отправлена была против них экспедиция генерала-майора Ломакина. Войска вошли в Геок-Тепе и 28 августа пробовали штурмовать Денгиль-Тепе. Однако русским пришлось отойти ни с чем — потеряв в бою четыреста пятьдесят три человека...

Эта неудача тяжело отразилась на положении русских в Средней Азии... Покорённые народы подняли головы. Полунезависимая Бухара и даже Хива увидели возможность успешной борьбы с русскими — не только борьбы, но даже победы над непобедимыми до тех пор в Азии русскими войсками.

И без того грозное в этих местах племя текинцев окружилось ореолом непобедимости. Их подвиги, преувеличенные молвой, передавались на базарах Азии, воспламеняя и фанатизируя мусульман... Становилось необходимым повторить экспедицию и решительным ударом разгромить текинцев...