Через три дня уныния и голодания бессильно сидел на голом полу, склонив голову. Ждал смерти. Да, пожалуй в ней я найду спасение.

Дверь в келью скрипнула.

— Адриана, — услышал я знакомый голос Бетти и вздрогнул.

Сейчас она напоминала мне нимфу из Кущей Лагорона, красивую и неземную. Я попытался встать и получилось у меня это с трудом.

— Я думал ты на меня обиделась, — мне вдруг стало стыдно перед ней, за свой побег. Удивительно, ведь мне очень давно не перед кем не было стыдно.

— Нет, — ответила Бетти и взяла меня за руку. — Но очень рассержена на то что ты так глупо поступила. Ты могла погибнуть. А если бы тебя украли разбойники. Что бы они с тобой сделали, Адриана? Мне даже страшно представить.

— Ха, — вырвалосьу меня при воспоминании, что стало с теми пятью похитителями, что ошибочно приняли меня за нежную особу. Бетти об этом похоже не стали рассказывать. — Я умею неплохо постоять за себя. И если понадобится, за тебя тоже. Вот только не надо меня воспитывать.

Бетти вдруг прослезилась. Вот только этого не хватало. Не переношу я девичьи слезы, особенно, если это слезы моего Сокровища.

— Ты ведешь себя как мальчишка. Глупый, избалованный мальчишка, — выпалила она вытирая слезы.

В зарешетчатом окошечке на дверях моей кельи мелькнуло лицо евнуха Жердома. Все то им интересно!

— Ну чего ты, ей богу, — я обхватил свою низенькую подругу за плечи и склонился над ней. Мне хотелось ее обнять, но я был грязным и пахло от меня совсем не жасмином, — Бетти, ну я дурак, то есть дура. Прости меня, если бы я знала, что ты так расстроишься… Хочешь я постучусь головой об стену, чтобы порадовать тебя?

Обстановка вообще была не романтичная. Унылые стены, исцарапанные найденным мною мелким камешком, решетки. Думал ли я когда нибудь, что вместо больших дорогих покоев поселюсь в убогой комнате без мебели.

— Нет, сейчас я принесу обед и ты поешь, вот что я хочу! — заявила подружка, вытирая слезы.

— Нет, не буду. Я не голоден, — голод на самом деле уже не мучил меня, а желудок перестал урчать еще вчера. Похоже перестарался с голодовкой и организм смирился с отсутствием пищи. Правда голова кружилась.

— Хорошо, тогда я тоже останусь без обеда. Буду сидеть с тобой здесь.

— Нет, ты не обязана… Бетти ну не надо, — неуверенно сопротивлялся я.

Она осмотрелась, в моей келье, где не было ничего, кроме решетчатого окна и бадьи с помоями.

— Сяду здесь рядышком и буду сидеть. И есть буду только вместе с тобой.

— Хорошо, хорошо, неси свой обед, — сдался я и присел у стены.

— Тогда пошли обедать.

— Что, куда, — удивился я. — Меня выпустят отсюда?

— Да, если ты обещаешь себя нормально вести.

В этот момент я огорчился и догадался. Монашки специально прислали сюда Бетти, чтобы она уговорила меня поесть.

— Ты все это по их просьбе делаешь? — обиделся я.

— Да, — совсем не смутилась Бетти. — Я с ними полностью согласна, тебе нужны нормальные условия жизни. К тому же, за тобой приехали.

Вот это новость!

— Кто?

— Сьер Мюль. Представить тебя ему в таком виде матушка Миранда побоялась и вместе с сестрами они послали меня позаботиться о тебе. Да я и сама очень переживала.

— Мне совершенно не нравится, что они используют тебя, — напустил я сердитости, но огорчить Бетти не посмел. — Я пойду с тобой обедать, только потому, что не хочу, чтобы голодала из-за меня. Хорошо.

— Только сначала тебе еще следует помыться и переодеться, — хитро добавила подружка.

— Бетти, снова платье! — завопил я.

— Да-да, не спорь со мной. Я знаю, что тебе подойдет, — улыбнулась она.

На этом мой протест и желание свести счеты с жизнью закончились. Я повиновался своему дорогому Сокровищу. Она постучала в двери моей комнаты и сказала вошедшему евнуху.

— Адрина хочет привести себя в порядок и пообедать.

Жердом заулыбался и отошел в сторону выпуская меня на свободу. Но когда я вышел вслед за Бети, отправился нас провожать. Мы вышли на улицу и я вдохнул морозный воздух степной осени. Вид у меня был как у гадкого, а вернее загаженного гуся.

Бетти отмыла меня в терме и одела в одно из моих платьев. Оно сидело на мне свободно. Кажется все мои переживания и приключения сказались не лучшим образом на состоянии здоровья. Потом очень долго старалась пудрой, которую выпросила укого-то из девочек, замаскировать разбитую губу. Еды мне дали немного. Побоялись, что станет плохо после долгой голодовки. Накормили сливовым пудингом, который я так ненавижу.

Пока мы с Бетти обедали в столовой, к нам подошли настоятельница монастыря матушка Миранда и Мафета, жрица у которой я бессовестно украл плащ.

— К вам, юная леди прибыл господин советник, Бортис Мюль.

— Тебя ждут суровые испытания, малыш, — пропела белобрысая жричка и подмигнула мне. Демон знает, что творилось в голове у этой служительницы культа.

— Он желает вас забрать отсюда во дворец к отцу, — добавила матушка Миранда и присела на стул рядышком. Мафета устроилась напротив и бессовестно строила мне глазки.

Я очень обрадовался такой новости. Наконец, вернусь домой, к своим друзьям. Стану свободен.

— Это очень хорошая новость, матушка, обещаю я не стану на вас жаловаться…

— Не возвращайся домой, малыш, тебя ждут муки, — предупредила Мамета. — Оставайся здесь. Пусть твой отец сам расплачивается за свои грехи.

— Что, от меня же одни проблемы! А-а-а, вы боитесь, потерять неплохие перспективы. За молчание, отец не дурно откупается не так ли?

— Да, — без тени смущения ответила Миранда. Старуха поступила мудро и не стала отпираться. — Но здесь вам ничего не угрожает. Представьте в каком теперь стусе вы вернетесь в во дворец. Быть женщиной, совсем не одно и то же, что быть мужчиной. В Арк-Горанте, вы оставались в безопасности.

Бедняга Бети так разволновалась от таких разговоров, что перестала есть и даже хотела уйти. Я настоятельно попросил её остаться.

Но я уже не слушал их доводов, вспоминал родной дом. Да и очень хотелось посмотреть на старину Бортиса. Вслед за воспоминания о доме, припомнил и то, что именно он первым нашел меня в таком состоянии тогда в военной палатке. Тогда я был больше похож на самого себя. А сейчас… Сейчас носил платья, кружевные панталоны и вышивал бисером. Какой кошмар!

— Нет, мне здесь совсем не нравится, я вас всех терпеть не могу. Кроме Бети. Да, её я тоже с собой заберу. Дочери берта нужны фрейлины не так ли.

— Меня, — побледнела подружка. — Фрейлиной. Но я… Мой дядя…

— Твой дядя только рад будет. Еще сам к тебе прибежит милости выпрашивать. Но если ты откажешься — я все пойму.

Настоятельница и жричка молчали. Мафета многозначительно вздохнула и покосилась на патронессу монастыря: “Мол, я так и знала”. Бетти вытаращила на меня глаза и некоторое время колебалась с ответом.

— Конечно, я не оставлю тебя, Эндрю. Для этого не обязательно делать меня фрейлиной. Мне достаточно твоей дружбы.

— Пророчество сбудется, матушка, — произнесла жричка с маленькими щиколотками и скучающе зевнул, пошла вон из столовой.

Кое как пообедав, я с отправился напару со своей подружкой и в сопровождении монастырской охраны до монастырской гостиницы, что находилась у одной из стен монастыря. Здесь останавливались не только путешественники, но и родственники девушек, которые иногда приезжали их навещать.

Гостиница оказалась не из дешевых. Поэтому в ней мог без зазрения устроиться любой знатный гражданин Сендарина. Конечно были номера и для более скромных постояльцев, к которым Бортис Мюль не относился. Монастырь не дурно наживался на родителях своих воспитанниц.

Мы вошли в просторный холл гостинницы, в котором пахло духами и мылом. Нас встретил прилично одетый привратник с широкой улыбкой. И судя по его выражению лица, нас тут ждали давно. Не каждый день в их заведение прибывают первые люди государства. И как же быстро расходятся сплетни в маленьких городках и в монастырях!