Сестра Люцила следила за нашей компанией издалека. Она сидела у окна с другими сестрами Анкилой и дылдой Монки

— Ровно в девять меня запирает в моей комнате Люцила и потом идет спать, — прошептал я, расковыривая вилкой еду, — Спит эта карга в соседней комнате. А еще, она дает мне снотворный порошок каждый вечер. Чтобы хлопот меньше было. Сегодня я заменю его на мел. Я уже пробовала так делать. Испытывала. Люцила приносила порошок от лекаря Мортиуса в такой бумажке, свернутой треугольником, и я подменяла его уже несколько раз на треугольник с обычным мелом. Мел я ворую в учебном корпусе у учителя Оскара Боха. Он все время на меня пялится и совсем не замечает пропажи мела.

— Так вот почему ты так стараешься выполнять задания у доски! — догадалась Изида и как-то тяжко вздохнула. — А я-то думала, что ты Оскару глазки построить решила.

— Адриана, мне это не нравится! — начала воспитывать Бетти, с опаской посматривая в сторону Люцилы.

Монахиня ела и в свою очередь не спускала взгляда с меня.

— Я все спланировала, ты, Бетти, сейчас подсыпаешь сонный порошок моей надзирательнице в воду у неё на столе! — огорошила я.

— Чтоо… — побледнела подружка.

— Сейчас ты подойдешь и подсыпаешь, — шепнула я, подмигнула Бетти, схватился за горло и начал громко задыхаться, при этом сунул ей в руку бумажку с порошком.

— Помогите, — крикнула Изида и начала обмахивать меня ладонями, словно мне сделалось жарко.

Ко мне подбежали сестры с соседнего столика. Люцила громко завопила:

— Да не обмахивать надо, постучать по спине! Постучать!

Монахиня носилась вокруг меня и издавала звуки, напоминающие чем-то куриное кудахтанье. Еще бы, дочке берта приплохело. Если окочурюсь, её в безлюдный скит упекут, на постоянное проживание.

— Я не могу, я боюсь, — заявила Изида и поднялась из-за стола.

Я громко шлепнулся на пол и закатил глаза, хватаясь за горло и забилась в конвульсиях, театрально хрипя, как пьяный пещерный медведь, вернее медведица.

— Лекаря! — завопила Люцила. — Ле-ка-ря!

Все забыли об ужине и окружили меня. Я приметил, подсматривая за ней одним глазом, что моя Бетти, тихонечко пробралась к столику сестер у них за спинами. Дело почти сделано. Я упал и задрыгал ногами еще сильнее, выделывая такие чудаковатые кренделя, словно танцевал лежа и приводил в крайний ужас Анкилу, Луцилу и Монки.

Девчонки вокруг завизжали как молоденькие свинки.

Через несколько секунд, передо мной появилась Бетти, склонилась и подмигнула. Она подала мне знак, мол все высыпала. Хватит дурачится!

— Не надо лекаря! — резво вскочил я на ноги и перестал задыхаться. — Само все прошло!

Люцила дернула меня за руку и прорычала сквозь зубы:

— Как ты мне надоела! Сколько можно терпеть твои выходки?

— Ваш вид, уважаемая Люцила, имеет удивительный целебные свойства, — ласково проговорил я и поклонился ей в ножки. — Как глянешь — так вздрогнешь! Да здравствует наша замечательная сестра Люцила! Пусть её прекрасный вид и далее несет нам радость и исцеление!

— Что ты задумала, негодяйка, а ну отвечай! — подозрительно завопила она.

Девчонки, окружавшие меня, захохотали, а монахини зашикали на них. Хоть какое-то развлечение в этом заунывном месте.

Люцила гневно зыкнула на них и злобно проревела:

— Адриана, живо в свою комнату. На сегодня, для тебя ужин окончен.

Да, нелегко ей со мной приходится. Приставили присматривать за такой сумасшедшей совсем неподготовленную к таким потрясениям нервную женщину. Но она была сущим ангелом, по сравнению с соглядатаями моего батюшки.

Когда я был сыном правителя, за мной следили еще пристальнее, внимательнее. Стоило чихнуть на людях, споткнуться или выругаться невпопад, как об этом к утру знала половина Сендарина. А сейчас делай что хочешь и на это обратит внимание лишь пара евнухов и монашек.

— И правда, я уже утомилась. Спасибо за заботу, сестра, пойду вздремну, — зевнул я и, покачивая бедрами, пошел к выходу из столовой. Там, у самой двери, стояли служанки в белых передниках и хихикали на меня. Им будет о чем посплетничать сегодня! Ну что же, пусть порадуются.

Люцила засеменила следом, перебирая кривыми ногами. Как только мы дошли до моей комнаты, она устало зевнула, втолкнула меня в дверь:

— Приду позже. Тебе еще надо дать лекарство.

Я улыбнулся ей. Сегодня она точно выспится сном истинно праведным!

Наступила ночь, долгожданная и такая волнующая. Ночь, которая делает меня чуточку свободнее. О, свобода, манящая, пахнущая ветрами и костром. Где же ты? Я потерял тебя, только появился в этом мире. За мной всегда присматривали, наблюдали за каждым шагом. Кем я стану, за меня решили родители, уже задолго до моего рождения. Отец решал за меня чем я должен заниматься, с кем спать, даже пытался диктовать кого любить. Вот тут у него вышла осечка! Я всегда любил тех, кого хотел любить.

Был ли я полностью свободен раньше? Нет! Увы, я был в оковах всегда. Только сделаны они были не из железа, а из кровных уз и долга перед целым государством. Сейчас, став девушкой и попав в этот монастырь, наконец почувствовал себя немного счастливее и свободнее. Странный парадокс!

Я, как полагается, приготовился к встрече гостей. Выставил на стол самогон и зажег свечи. Девушки любят романтику. Вот только самогон, это как-то не очень… романтично. Но что поделать, раз нет сладкого дамского ликера.”

Ждал я очень долго, казалось, целую вечность. Любят эти девушки опаздывать! Окна моей комнаты выходили как раз на учебный корпус. А еще в них был виден кусочек звездного неба. По вечерам, после приема очередной дозы успокоительного порошка, я полюбил засыпать, рассматривая звезды. И это созерцание приносило в мою душу немного безмятежного покоя. А еще, я думал о Бетти. Представлял её лицо с ямками на щеках и добрую улыбку, почти такую же как у моей покойной матери.

Я услышал скрип засова и звук осторожно отворяющейся двери. Сердце екнуло от волнения, а потом наполнилось теплом и радостью, когда на пороге появилась моё солнышко, сокровище, душа моя Бетти. В свете свечей её лицо казалось призрачным. Следом за ней крались еще четыре девушки.

Ух ты, кажется самогона на всех точно не хватит.

— Мы решили прихватить с собой Юриту и Родию, — сообщила Изида и улыбнулась.

Они бы еще половину монастыря привели и настоятельницу прихватили за компанию! Но разве я мог отказать девушкам.

— Конечно, заходите, я ждала вас. Чем нас больше, тем веселее.

Когда я предложил девчонкам самогон, они поначалу отказались. Так, приличия ради, но, когда я сообщил, что без этого мы не сможем призвать духов веселья, и я затаю на них лютую обиду, охотно согласились. Как несложно уговорить девушек, стоит только пообещать чего-то необычного и, ради любопытства, они пустятся во все тяжкие.

Самогон мы распили быстро, передавая кружку друг-другу по кругу. И вот наконец добрались до странного вида книжечки, которую я украл у лекаря.

— Половая система человека, — прочитала чуть окосевшая от самогона Изида. — Впервые вижу такой роман.

“Ха, сама невинность!”

— Да какой же это роман. Это анатомия какая-то, — заключила Бетти. Я заметила, как ей не терпелось полистать эту книжку, её пальчики прямо так и тянулись к засаленным страницам.

Я не стал томить своих участниц, девушки этого не любят, и открыла в книге раздел “Женская половая система”. Как раз то, что интересовало меня, но не девушек… Увиденное было для меня легким шоком. Особенно картинки, с изображением строения матки и процесса родов. Я покрылся легкой испариной.

— Ой, мама! — вырвалось само собой и я почувствовал, как у меня в горле встал ком. — Вот повезло-то мне!

Потом мы перешли к той странице, где описывался процесс размножения человека. Девчонки захихикали и начали рассматривать картинки разных поз совокупления. Им весело, а мне… Вот тут меня совсем переклинило.

“Так, в этом процессе, когда я был мальчишкой, поучаствовать успел. Интересно, а я девственница или нет?”