— Это сложно.

— Какого черта это значит? — я зло потянулась к нему. Я промазала и вместо этого схватилась за прикроватную тумбочку, стиснув её как можно сильнее. На мгновение перед глазами все померкло от боли, а голос осип.

— Ты у меня в долгу, Мэйгар. Ты у меня в долгу, бл*дь! Сейчас, возможно, единственный промежуток времени, когда я наедине с тобой. Если они отвлеклись…

— Я не знаю, как долго они будут отсутствовать, — он нахмурился, качая головой. — Мы бы не ушли далеко. Система охраны мощная, и моя мать…

— Твоя кто?

Он снова посмотрел на дверь, затем на меня. Он понизил голос.

— Элан Рейвен. Женщина, которую ты видела ранее. С синими глазами.

— Это твоя мать? — я постаралась осознать это, крепче стиснув живот, когда по мне пробежала очередная волна тошноты, подняв желчь к горлу.

Следующие несколько секунд мне пришлось прикладывать усилия, чтобы меня не стошнило.

Я подумала о худой, атлетичной женщине с поразительными бирюзовыми глазами. Временами я забывала, что видящие были старше того возраста в человеческих годах, на который они выглядели. Она могла быть матерью Мэйгара. Конечно, могла.

— Ладно, — я кивнула, принимая это к сведению. — То есть, ты не хочешь оставлять её…

— Не в том дело, — сказал Мэйгар. — Честно, Элли, я для тебя — риск. Она может почувствовать меня, где бы я ни находился. Я не могу вытащить тебя отсюда, не приведя её прямиком к тебе.

— О, — я подавила очередную волну боли, в этот раз прострелившую мой позвоночник. — Боги, что, бл*дь, они мне дали?

— Ничего, — он с обеспокоенным видом поджал губы. — Морфий от боли, но это было несколько часов назад. Может, просто обезболивающее выветривается?

— Дело не в боли. Не… такое, — я подавила очередную волну, затем постаралась сесть со скованными запястьями. Скорчившись в неудобной позе на краю матраса, я посмотрела на себя. Я почувствовала, как стискиваю зубы.

— Ты можешь хотя бы достать мне бл*дскую одежду? И избавиться от этого? — я подняла наручники. — Если ты и от ошейника сможешь меня избавить, с остальным я справлюсь.

— Элли, — Мэйгар протянул руку, чтобы коснуться моего лица, затем убрал ладонь, увидев мой взгляд. — Элли, они убьют тебя, но не отпустят. Я слышал, как Териан говорил об этом с моей матерью. Они волнуются, что ты дурно влияешь на мальчика. Что ты делаешь его хуже, — он поколебался. — Думаю, единственная причина, по которой он все ещё тебя не убил — это беспокойство о том, как отреагирует мальчик. И ещё ему для чего-то нужен твой муж.

Я издала хриплый смешок, хватая ртом воздух.

— Ага. Что ж тут нового?

— Элли, — Мэйгар скрестил свои мощные руки, затем вздохнул, глядя на меня. — Поверить не могу, что говорю это, но ты не думала о… — он сделал вдох, жестикулируя одной рукой. — Ну, ты понимаешь. С мальчиком. Просто, чтобы выиграть себе время. Время, чтобы Дигойз добрался сюда с кавалерией, как минимум.

Я повернула голову, наградив его пристальным взглядом.

Мэйгар поджал губы.

— Я знаю, — сказал он с раздражённым выражением. — Но ребёнок ведь не будет хуже Териана, верно? Он, похоже, заботится о тебе. Мальчик, имею в виду.

Я уставилась на него.

Затем все со щелчком встало на место. Я просто была слишком отвлечена, чтобы заметить.

Это не Мэйгар.

Я уставилась в его лицо, стиснув зубы.

— Слишком, да? — сказал он, слабо улыбаясь.

Я сглотнула очередной приступ желчи.

— Териан.

Он вздохнул.

— Я знал, что последнее, пожалуй, переступает черту. Но я просто обязан был попытаться.

Контур Мэйгара померк. Тонкая линия помех аккуратно разорвала его надвое. Я моргнула, держась за живот одной рукой. Я посмотрела на свои лодыжки, скованные между собой, и осознала, что никуда я не уйду.

— Боже, какая я идиотка, — произнесла я.

Образ скандинава на мгновение заменил внешность Мэйгара. Он улыбнулся мне.

— Нельзя винить за попытку, — сказал он. — Ведь так?

Затем свет разом погас — окончательно погас.

Я оказалась в полной темноте.

Я ощупывала окружение в этой непроницаемой темноте достаточно долго, чтобы осознать, что все ещё сижу на краю кровати, мои руки и лодыжки все ещё скованны, а остальное тело все ещё адски болит.

Я прислушивалась к своему дыханию в темноте, ощущая самую сильную тошноту в своей жизни, даже сильнее того пищевого отравления плохими суши в Джапантауне. Я все ещё сидела там, пытаясь решить, что делать, когда в темноте вспыхнул оранжевый огонёк. Он находился в углу комнаты и вращался за металлической решёткой, как те лампы аварийного освещения, включавшиеся одновременно с генератором.

Я осознала, что нахожусь в комнате с цементными стенами, рядом с чем-то вроде кардиомонитора и двумя пакетами капельниц, свешивающимися с металлических держателей.

Я поискала выход, что-нибудь, что могло мне помочь. Во вращающемся оранжевом свете я различила плоский монитор, занимавший отдельную стену. Он оставался совершенно темным. Дверь находилась в другой стороне — не там, где она находилась в виртуальной версии комнаты, которую проецировал Териан.

В этой версии большую часть одной стены занимали шкафы.

На рабочей поверхности под ними я увидела стеклянные ёмкости с ватными шариками, шпателями для придерживания языка, длинными ватными палочками, чем-то вроде марли. В том же углу стоял столик на колёсиках, застеленный тканью и заваленный металлическими инструментами. Все окрашивалось оранжевым из-за вращающегося света лампы над органической дверью.

Я соскользнула с кровати, шаркая по полу ногами в оковах.

Я повозилась с рядами аккуратно разложенных инструментов. Я искала что угодно, что могло бы перепилить органические оковы. Наконец, я нашла какие-то кусачки, которые казались достаточно толстыми и острыми, чтобы дать мне какую-то надежду.

Я села на пол, подобрала ноги, чтобы суметь дотянуться до цепочки между лодыжками. Подумав, что кусачки, наверное, предназначались для костей, я просунула одно из лезвий в металлическое звено цепочки. Вставив его достаточно глубоко, я повернула рукоятки боком, чтобы упереть один конец в пол. Используя весь свой вес, я надавила как можно сильнее на верхнюю рукоятку. При первой попытке мои руки соскользнули. При второй попытке я ощутила, что металл поддаётся.

Я согнулась, чтобы поближе посмотреть на цепь, подвинула лодыжки к телу так, чтобы сесть в позу сапожника[14]. В металле образовалась вмятина.

Вставив клещи (или что это такое было) обратно в то же звено, я снова навалилась всем весом на рукоятки. После двух попыток я сумела окончательно перерезать металл.

Однако цепочка на лодыжках была простой задачей.

Попытавшись и не сумев найти угол, под которым я могла бы проделать то же самое с запястьями, я поднялась на ноги. Забравшись под больничную койку, я плечом приподняла один угол корпуса. Зажав лезвиями кусачек органическую цепочку, которая соединяла мои запястья, я пристроила рукоятки так, чтобы они находились прямо под ножкой кровати.

К счастью, в кровати тоже имелось немало органики. Она была тяжёлой.

Пот струился по моему лбу, пока я устраивала это всё, держала металлический корпус кровати плечом, и он уже начинал вгрызаться в мышцы моей спины. К концу я скрежетала зубами, но почему-то боль в плече даже стала желанным отвлечением от той боли, которая парализовала меня прежде.

Я начинала паниковать. Прошло слишком много времени.

Меня засекут.

С этой мыслью я подставила рукоятки под ножку кровати и слегка ахнула, приподнимая её вес спиной достаточно высоко, чтобы получилось расположить рукоятки под нужным углом. Опуская как можно медленнее, я использовала пол и вес кровати, чтобы сжать рукоятки кусачек.

В первый раз все соскользнуло, и кусачки отлетели в сторону.

Позволив кровати упасть, я ползала в оранжевой полутьме, пока не нашла их снова. Вставив их в то же звено цепочки, в котором теперь образовалась маленькая трещинка, я сделала вдох, затем во второй раз подняла спиной основание кровати.