Стив не спустился, буквально слетел с лестницы. Свежий и радостный, что редко с ним бывало в последнее время, он крепко обнял мать.

— Доброе утро! Что у нас на завтрак? Умираю с голода.

— Яйца всмятку и блинчики с джемом, все как ты любишь! — Оливия с удовольствием смотрела, как сын набросился на еду.

Рядом с его тарелкой лежала свежая газета и пара писем адресованных Стиву. Завтрак был сметен за считанные минуты и Стивен пробежал глазами по заголовкам, не найдя ничего интересного, он отложил газету и распечатал один из конвертов, там лежало приглашение на очередной благотворительный вечер и Стивен тут же его разорвал.

— Надоели уже со своей благотворительностью! — недовольно пояснил он матери, которая покачала головой и понимающе улыбнулась. — Возьми, если тебе интересно, мне сейчас не до вечеринок!

Оливия приняла конверт, открыла его и тут же ее лицо перекосила брезгливость.

— Боже, у кого-то слишком больная фантазия! Я много приглашений повидала за свою жизнь, — она скривилась и снова посмотрела на жуткую картинку, отпечатанную на дорогой бумаге. Какие нелюди такое могут сотворить, девочка видно, еще совсем молоденькая.

— Да что там такое?

— Лучше не смотри! — Оливия пробежала глазами по короткому тексту и вздернула брови, стараясь не цеплять взглядом фотографию. — Ну, конечно! Хьюго, если не повергнет всех в шок, это будет не он! И на же! Именно с утра такое получить?!

— Дай-ка взгляну! — Стивен промокнул губы салфеткой и вытянул руку.

Но едва он увидел, фото, которое должно было привлечь общественное внимание к тематике благотворительного вечера, рука обессиленно упала, зацепив край тарелки и та громко звякнула.

— Я более чем уверенна, что это фото настоящее, — Оливию передернуло и она не сразу заметила, что лицо Стивена стало серым, а лоб покрылся потом.

На небольшом листе была изображено левые плечо и рука, обнаженное женское тело выглядело жутко от неестественно выгнутой конечности, изображение было специально обрезано в том месте где виднелась грудь, хотя женские прелести здесь затмевали уродливые кровоподтеки, синяки, ссадины и неестественно черное пятно, чуть ниже ребер, словно под кожу влили пузырек чернил.

Внизу приглашения красовалась надпись: «Можем ли мы закрывать на это глаза?» еще чуть ниже были указаны адрес проведения благотворительного вечера и реквизиты для перечисления средств. Организатор обещал направить собранные деньги в Фонд помощи жертвам насилия.

И все бы ничего, но вот только Стивен Грэнсон знал, что это не случайная фотография. Он видел еще с десяток более подробных изображений и хоть здесь и не было видно лица, Стив знал, кто здесь изображен.

Желудок внезапно скрутило и задохнувшись от приступа ярости, руки затряслись и приглашение упало на пол, а Стив бросился в туалет, где согнувшись над унитазом выблевал свой вкусный завтрак.

Телефон пискнул, уведомив в новом сообщении. Эмма прочитала отчет курьера о доставке письма и широко улыбнулась, в ее пальцах дымилась зажженная сигарета. Даже серые, унылые домишки теперь уже не так тяготили своим видом, а может дым в легких, вперемешку с кислородом забирал часть невыносимой боли и она уносилась при выдохе, растворяясь в тяжелом холодном воздухе.

Эмма улыбалась, чтобы не заплакать. Затушив почти целую сигарету, она встала на ноги, глубоко вздохнула и отправилась назад, домой, тем же маршрутом, что и добиралась сюда.

Девушке было невдомек, что на протяжении каждой ее прогулки, профессионально, а потому и незаметно, за ней следовала неприметная машина — серый «Минивен», каких в подобных районах было пруд пруди. Оставлять без присмотра мисс Кейтенберг было прямым нарушением рабочей инструкции, а потому Руди сопровождал свою подопечную, к тому же, сегодня прибыл сеньор Селестино и он непременно потребует от подробный отчет о похождениях своей музы.

— Ты глянь-ка! Наши хоромы на обложке дорогущего журнала. Я правда, такие никогда не покупаю, но как же пройти мимо?! — Ларсон с детским восторгом махал толстенным журналом перед лицом Эммы. — Вовремя я тогда свои носки пособирал! Давай посмотрит, что у них получилось. О! Тут еще и статья. Так, так, так…

На минуту воцарилось молчание, Эмма с улыбкой ждала вердикта. Чтобы порадовать Ларсона не нужно было особо ломать голову, детский восторг от вещей, мимо которых Эмма прошла не обратив внимания, еще раз ставили ее лицом к лицу перед неприглядным фактом — деньги начинали ее портить.

Статьи в журналах, интервью, фотосессии были не в новинку и давно нагоняли скуку. За красивыми картинками стояла кропотливая работа множества людей, который было глубоко наплевать на то какой ты человек, их главная задача была продажа конечного продукта и никакой романтики. Кейто продавалась на ура, а ее нелюдимость и брюзгливый характер преподносили, как производные эксклюзива.

— Половину слов не понял, но кажется, хвалят…, - подвел итог Ларсон. — Как прогулялась?

— Хорошо.

— А что, приехал этот твой старикашка?

Эмма подперла голову рукой и слегка наклонила в бок, тяжело вздохнув.

— Приехал, — она явно не собиралась разводить дискуссию по поводу Хьюго.

Всегда после завершения трудоемкой работы, Эмма чувствовала опустошение, а учитывая, что и в дни вдохновения, она не могла похвастаться, что внутри не веет сквозняком, а с учетом накатывающей депрессии, это значение равнялось даже не нулю, а приобретало знак минуса.

Как же вовремя случился приезд Хьюго! Ей давно нужен был мужчина, и давно нужно было провести пару ночей вне стен квартиры, где Ллойд умудрился пропитать чуть ли не каждый предмет мебели мыслями о нем.

И пока в Бруклине муза сеньора Селестино всем своим существом увязала в нездоровой хандре, Хьюго пребывая в прекрасном расположении духа, внимательно слушал основательный доклад Рутгерта Грандера.

Он стоял перед огромным окном и всматриваясь в затянутое тучами небо, прикидывая убытки в случае очередного нервного срыва своей «золотой курицы».

— Что-то необычное появилось в поведении? — задал вопрос Селестино, задумчиво разглаживая ухоженные усы.

Руди вздернул брови.

— Я бы не сказал… Обычные ночные набеги на супермаркеты. Часика эдак в три ночи. Благо, что мистер Ларсон составляет ей компанию. Похоже оба страдают от бессонницы.

— Гуляет?

— На свежем воздухе — да и довольно долго, но обычно по воскресения и еще один раз в будние дни. С другими мужчинами…..ммм… — нет.

— Куда ходит?

— Маршрут всегда один. Если устает, то садится на автобус и доезжает до двенадцатой авеню. Там есть детская площадка, с пол часа сидит неподвижно на качелях… Ничего особенного. Отдыхает и идет обратно.

— Курит?

— Было один раз, — эту информацию Руди выдал с особой неохотой.

— Туфли покупала? — Хьюго вытянул губы и тут же развел их словно широко улыбаясь, но больше это напоминало на лицевую гимнастику.

— Слава Богу, обошлось!

— А что тогда после ужина у Грэнсонов?

— В доках ела ребрышки…

— Как-будто без тебя не обошлось! На пару опять объедались? — ухмыльнулся Селестино и хитро взглянул на Рутгерта, который виновато кивнул.

— Она сильно расстроилась? — насмешливость с лица Хьюго схлынула, выдавая его переживания.

— Да. Тогда и случилась «поездка в Санта-Монику».

— Ну, с Оттерманом я позже поговорю… Руди, а что за человек этот Ларсон?

— По профессии крановщик. Выходец из Швеции. В 1963 году переехал в штаты, женился. Родилась дочь. Семья погибла при пожаре, возгорание произошло по его вине. Мистера Ларсона признали виновным в непредумышленном двойном убийстве и отправили за решетку на десять лет. Вышел через шесть, за примерное поведение. Работу потерял, крыши над головой не было, перебивался подработкой на сортировке мусора. Собственно это и стало его основным источником дохода, до того момента, как он познакомился с мисс Кей.

— Он представляет собой угрозу?

В номер вошла Самира, тихо разговаривая по телефону.