— Сейчас! Только эту дрянь прихвачу. Ох, мисс Кей! — Руди нагнулся и подобрал шприц в его голосе слышался укор и жалкий вид Эммы только лишний раз напоминал, насколько ей требуется помощь не только медицинская, но и психологическая. Она выглядела просто ужасно.

И как ей только удалось всех обвести вокруг пальца?

Роза Альбертовна мерила шагами расстояние от крыльца злополучного дома до своей машины и твердила сама себе, что ей там делать нечего, хотя любопытство уже, почти разъело кожу.

Неожиданно дверь распахнулась и появился мистер Грэнсон, осторожно, словно ребенка неся на руках свою придурковатую зазнобу. По виду она была в порядке, не считая того, что из глаз у нее градом лились слезы.

— Что случилось? — сердце женщины екнуло от жалости к бедняжке и она вопросительно уставилась на Ллойда.

— Все в порядке. Мы успели! Я в больницу, а Вы езжайте домой! Спасибо за помощь!

— Может мне поехать с Вами?

— Не стоит, я и так как мог злоупотребил Вашей безотказностью, — Ллойд глубоко вдохнул прочищая легкие от отвратительного запаха разложение, криво улыбнувшись своей секретарше и самой бесстрашной женщине, из всех кого он знал. — Тем более Вам не стоит здесь светится! Этим домом скоро заинтересуется полиция.

Роза, по привычке не стала задавать лишних вопросов и только поморщилась, когда босс упомянул копов. Она подошла к своей «манюне», которая, по ее собственным словам появилась в ее унылой жизни, когда ей не хватало совсем немного до воплощения заветной мечты и они с Колей скинулись на приобретение чудесного автомобиля. Подмигнув шефу, Роза иронично вскинула брови.

— Полиция заинтересуется мной уже завтра. Буду писать письма Вам мелким почерком!

— И не мечтайте! Я все улажу.

Ллойд заметил, как благодарно кивнула Роза и ответил ей тем же.

Мотор «Мазератти» взревел и не теряя времени, Ллойд попытался поставить Эмму на ноги, чтобы сесть в машину к Руди, но она вцепилась в его смокинг с такой силой, что ткань затрещала.

— То не догонишь, то не отцепишь! Ох, женщины…., - с едва заметной от тревоги, довольной улыбкой произнес он, сильнее прижимая к себе свою любимую маньячку. — Все хорошо, я тебя не отпущу. Плачь, плачь… Так станет легче, а я никуда не уйду!

Руди слышал, как Грэнсон тихо повторял эти слова для Эммы, словно колыбельную, а ее рыдание то затихало, то нарастало снова, будто девушка выпускала накопившиеся за несколько лет слезы…

Сколько времени прошло с того момента, как Эмма поняла, что ее увезли из той жуткой комнаты, она не знала. Ее рыдания прекратились только после того, как доктор Оттерман сделал укол с успокоительным и ее с головой накрыл глубокий сон, последней мыслью перед которым было осознание, того что ей все же удалось не сделать последний, самый страшный шаг в непроглядную бездну откуда не было возврата.

Слезы сами подкатывали к глазам, вымывая из души накопившуюся злобу и ненависть, виновник которых так страшно ушел из жизни. Странным образом, Эмма видела в Джейсоне собственное отражение, ведь сама она постепенно превращалась в такое же чудовище.

Невероятная легкость накрыла ее с головой и сердце вдруг замерло на секунду пропустив удар, таким образом подводя черту под произошедшим. После произошедшего, Эмма впервые, за долгое время видела хороший сон, наполненный радостью и светом. Там был Ларсон и мисс Пакклин. Девушка хотела броситься к ним, чтобы обнять, но воспитательница строго взглянула на нее и покачала головой, отговаривая от этой затеи.

Женщина вела за руку старика, будто нашалившего ребенка. Его лицо было преисполнено печали, но не тяжелой, будто ему обещали долгожданным подарок, но время, чтобы его получить еще не настало.

Мисс Паклин что-то ободряюще шепнула Ларсону и показала рукой на Эмму, старик едва улыбнулся и с радостью подошел ближе, весело подхватив крючковатыми, цепкими пальцами ее ладошку.

— Идем отсюда. Мне сказали, что еще рано, а тебя, вообще, неизвестно каким ветром занесло! Злится тут не умеют, но твоим появлением крайне недовольны. Кажется, вот та женщина сказала, что по тебе ремень плачет. Что она имела в виду?

Эмма распахнула глаза и испуганно подскочила на кровати.

Сон был слишком реальным и она не сразу поняла, что находится в больничной палате.

«Неужели снова приступ?» — промелькнуло в ее мозгу.

Но обычно, Эмма помнила о невыносимой боли слишком четко и не могла похвастаться, что это мука может хоть немного сгладиться провалами в памяти.

Зрение наконец сфокусировалось и она заметила рядом со своей кроватью женщину. Это была Оливия Грэнсон.

Нет! Это был не приступ. Воспоминания о доме на двенадцатой авеню и жутком трупе всплыли слишком резко и Эмма откинулась обратно на подушки, к тому же совесть начала тихонько скулить и непривычно ласковый взгляд миссис Грэнсон совершенно сбил с толка.

— Что Вы здесь делаете? — прошептала Эмма, стараясь не смотреть на женщину.

Ее мысли заметались и усилием воли она запретила себе спрашивать где Ллойд. Он был единственным человеком, которого хотелось сейчас видеть.

— Причин много. Но во-первых, я бы хотела извиниться за поведение Стивена. Он сейчас на собственном опыте познает нечто схожее, что случилось с Вами. Благие намерения совершенно запутали его и Вы, моя дорогая, могли пострадать из-за мальчишеских убеждений этого оболтуса. А во-вторых, я не могла оставить Вас здесь в полном одиночестве…

Эмма нахмурилась, потому что миссис Грэнсон несла явную околесицу.

— Нечто схожее?

— Когда Ллойд узнал правду, он вышел из себя и сломал брату руку и несколько ребер. Если вам интересно, Стивен тоже в этой клинике, так же как и Ваш дедушка. Ллойд позаботился, чтобы его перевезли.

— Ларсон здесь?

— Да в соседней палате. Ллойд сам хотел Вам рассказать, но думаю хорошие новости не следует откладывать.

Эмма почувствовала, как ее сердце забилось чаще.

— Мистер Ларсон пришел в себя. Правда, речь заторможена и правая сторона тела требует вмешательства физиотерапевтов, но врачи настроены весьма оптимистично.

Оливия с удовольствием наблюдала, как Эмма закрыла глаза рукой и с силой зажмурилась, но слезы снова покатились градом, а все тело затрясло. Бедная девочка не могла рассчитывать, что с ней рядом будет близкий человек, который разделит ее радость и переживания и эти обязанности на себя взяла миссис Грэнсон. Она пересела на краешек кровати и чуть помедлив осторожно обняла Эмму, почувствовав, как та нерешительно замерла.

— Но миссис Грэнсон, я не понимаю, почему Вы так относитесь ко мне? — все же тяга к полной ясности у Эммы не имела границ и Оливия понимающе улыбнулась. — Я должна признаться, что именно из-за меня Вы потеряли компанию. Это я надоумила Хьюго…

— Я в курсе. Ты проспала больше двух суток и кое- что пропустила. Мы еще вчера подписали документы, но не о поглощении, а о партнерстве.

Эмма даже не попыталась скрыть удивление, начиная подозревать, что до сих пор не проснулась.

— Но каким образом?

— Благодаря Ллойду. Кому же еще.?! Он продал права на интеллектуальную собственность ''G.a.Fi.'' Селестино, а тот в свою очередь пошел на уступки и решил инвестировать в «Грэнсон корп» немалые деньги, взамен, мы берем его в партнеры, — не смотря на столь удачный поворот событий, Оливия говорила о произошедшем с грустью, понимая, какую жертву принес ее сын. — Только Хьюго попросил Стивена держать подальше от руководящих должностей, если только он не согласится на пост рядового прораба, чтобы на собственном опыте познать все тонкости строительства.

— И что?

— Я сама поразилась до глубины души, но Стивен согласился.

— Значит, мистер Лингер вернется к исполнению своих обязанностей?

— Да. Работа на Селестино подошла к концу. Все это время, Виктор находился вовсе не в отпуске. Чтобы избежать конфликта интересов, он был вынужден уволится с поста исполнительного директора, чтобы заниматься внутренней проверкой деятельности Райана Мэдсена в «Хайселл».