Хьюго призывно протянул руки и из мрака на сцену медленно вышла женщина в черном платье, на котором мириадами огней разносились искры от удивительно украшенного корсета. Пышный короткий шлейф послушно тянулся сзади, тем не менее не утяжеляя образа, так как при малейшем движении колыхался словно темная вода, подсказывая знатокам, что юбки сделаны из превосходного шелка. Волосы девушки были убраны в скромную прическу, которая открывала точеные, пленительные черты лица, а умелый макияж, придавал глазам чувственной таинственности.

По залу прокатился восторженный шепот, а Хьюго едва прикоснувшись губами к руке Эммы, выпрямился и подмигнул ей, чтобы приободрить. Он любовался девушкой с того момента, как забрал ее из «Плазы», где она скрывалась от всего мира и даже ощутил давно забытое волнение, после того, как она поставила его перед фактом своего возвращения в Барселону.

Ллойд притаился у подножия лестницы не сводя глаз с Эммы, сердце забилось от сумасшедшей смеси тревоги и изумления. Она выглядела величественно и чуть надменно обвела публику взглядом, чего раньше в ее поведении не наблюдалось. Пару раз взгляд Эммы невольно скользнул по развешанным плакатам и на лице едва уловимо промелькнула странная горечь.

— Дорогие гости, первым делом я хотела бы поблагодарить вас за то, что приняли приглашение и радуете сегодня нас своим присутствием. Будучи одним и организаторов этого мероприятия, я хотела бы отметить, что не по наслышке знаю о жизни практически всех слоев населения. Будучи выходцем из приюта, я рано узнала о необходимости рассчитывать только на собственные силы и нередко получала бесценные и довольно болезненные уроки от жизни. Каждый из нас, несет в себе только ему известную боль… Это слова одного бездомного, который сейчас находится в коме и его шансы на выздоровление ровно пятьдесят на пятьдесят. Они наверняка уменьшились бы если я два года назад, не потеряв абсолютно все не рискнула и не уехала в Испанию, где сеньор Селестино предложил мне работу, благодаря чему я получила возможность забрать этого бездомного мужчину с улицы и договорилась с ним, что буду называть его дедушкой. В свое время он мне очень помог и поддержал, теперь настал мой черед его поддерживать, потому что только его я могу назвать своей семьей. Я много раз видела, как бьют женщин, детей и стариков… Тех, кто не может дать отпора. Слабые и бедные — это просто идеальная мишень для людей, которых тоже ломала жизнь, и, увы, изувечила морально, но которые могут позволить себе обойти закон, потому как деньги правят этим миром, практически, абсолютно. Поэтому я прошу Вас и дальше пытаться перевесить чашу весов, хоть на малую долю в сторону справедливости. Ведь столько людей ее заслуживают!

Эмма замолчала, странно рассматривая публику, ее искренний призыв, прозвучал, как крик о помощи, но на большинстве лиц, она не увидела ничего, кроме плохо скрываемой скуки.

— Спасибо! — вновь раздался ее голос, но теперь тусклый и равнодушный. — Хорошего вечера!

Присутствующие не ожидали столь пламенных слов и многие еще переваривали тот факт, что их решилась учить уму разуму, безродная сирота. Лишь единицы задумались над глубоким смыслом сказанного а те, кто не особо был обременен умом занимали свои мысли менее философскими вопросами о добре и зле и прикидывали как узнать, кто создал удивительное платье Кейтенберг или сладко потирали руки от свежей пикантной подробности и явном грязном прошлом этой девчонки.

— Огромное спасибо, дорогая Кейто, а теперь, позвольте открыть вечер. Первый танец мисс Кейтенберг обещала весьма щедрому гостю, который я надеюсь не опоздал и находится среди присутствующих, — Хьюго разбавил обстановку шуткой, наблюдая за тем, как медленно Эмма движется среди расступающейся кругом толпы.

Она остановилась посередине зала в месте, подсвеченным прожектором, в этот момент все люстры погасли и на мгновенье, Эмма даже почувствовала, что она здесь абсолютно одна. Ощущение, которое не оставляло ее ни на секунду, отделенности от окружающего мира и прибывание в шаре из полумрака и тишины, преграду которого никто и никогда не преодолеет, накрыло с головой. В груди ныло место, где спокойно и размеренно билось сердце.

Никто, никто не замечал очевидного…

Все упивались только собственными кошельками и снисходительно поздравляли друг друга с участием в благородном деле, словно это были ставки в казино — деньги на ветер, но как красиво!

Приглашенный оркестр выдал первые легкие пассажи и Эмма вздрогнула, тут же узнав тот самый вальс, под который она танцевала с Ллойдом, в то время, как он подошел сзади почти вплотную и протянул руку, так чтобы девушка видела его ладонь. Все таки пришел попрощаться…

Не глядя, Эмма вложила свою руку и сильные гибкие пальцы тут же переплелись с ее, она красиво развернулась и голубые глаза, источающие только любовь и желание, окутали с ног до головы. Эмма даже не почувствовала, как осторожно Ллойд повел ее нехитрых, но изящных па вальса.

Публика затаив дыхание следила за творящимся таинством, свидетелями которого им позволили быть, даже Линда, глядя на танцующую пару, впервые за долгое время чувствовала, как к горлу подступает ком, а в глазах начинает щипать, словно она увидела редкую и прекрасную правду о том, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной, какими они могут быть, если находится именно тот человек, к которому тянется душа.

Не в пример мисс Хамид, Хьюго Селестино ощущал только тяжелый привкус потери, который настигает после сильного разочарования в собственных надеждах. Эмма никогда не будет смотреть на него так же, как на Ллойда Грэнсона. В руках Хьюго держал желтую папку, это было то самое дело с данными полицейского расследования, которое он обещал вручить сегодня Грэнсону.

Немного сбивало с толка яростное намерение Эммы вернуться в Барселону, при том, что Ллойд явно сходил по ней с ума и прикладывал невероятные усилия, чтобы добиться от нее взаимности. Но копаться в женской психологии было неблагодарным делом и Хьюго цинично поздравил себя с тем, что его сердце по прежнему свободно и через пару месяцев это покалывание и тяжесть улетучатся.

А рука предательски потянулась к лицу и смахнула навернувшуюся слезу, потому что равнодушным от представшей перед глазами красоты, оставаться было невозможно.

Музыка наконец стихла и наслаждаясь близостью и редкой гармонией момента двое молодых людей, за которыми наблюдали сотни пар глаз, прятали в себе невероятную боль, с которой им приходилось жить.

Глаза Эммы странно блестели и неравнодушная улыбка озарила ее лицо.

— Мы навсегда останемся здесь. Спасибо, что пришел сегодня и…. прощай, Ллойд….

Оркестр снова заиграл и гости, разбившись на пары, воодушевленные, представшим перед ними зрелищем, ринулись в круг, чтобы продемонстрировать свое мастерство и умение.

Эмме на удивление быстро удалось протиснуться сквозь толпу и Ллойд увидел, как она подошла к Хьюго и нежно поцеловав его в щеку, наклонила голову, будто просила об одолжении, в руках у итальянца он увидел папку и не теряя времени, направился к нему, чтобы забрать, то, что теперь по право ему принадлежало.

Волнение зашорило взгляд и Ллойд не видел с какой тревогой на него смотрела мать. Стивен не отходил от нее ни на секунду и выглядел удрученным.

Натыкаясь на мужчин или женщин, Ллойд торопливо извинялся и оказавшись рядом с Хьюго, увидел, как силуэт Эммы мелькнул у выхода, где ее ждал Руди.

— Ну, что ж! Как и договаривались, Ллойд!

Ллойд нетерпеливо схватил дело и отошел в сторону, чтобы найти в полицейском рапорте имя обвиняемого, но тут земля, будто ушла из-под ног. Первыми в деле шли фотографии из больницы, куда привезли Эмму сразу после нападения и все бы ничего, вот только изображение было до боли знакомым и повернув голову, Ллойд уставился на плакаты и баннеры, которые висели повсюду. На них не было видно лица женщины, но это была она… Искалеченное, изуродованное тело, на которое эти улыбающиеся люди смотрели своими пустыми глазами, не замечая главного… А здесь в деле, находились фотографии, где лицо Эммы было залито кровью, сочащейся из раны, чуть выше левого виска.