– Очарованья? – воскликнул я. – Имеешь в виду, что все они модные и красивые?

– Да в моде они вообще профаны, – с презрением бросил Блитц. – А очарованье у них в смысле наведения чар. Великаны ведь от природы волшебники. Они с легкостью манипулируют восприятием и сознанием. Это им как раз плюнуть. Как-то один великан заставил Хэрта подумать, что я бородавочник. И Хэрт меня чуть не убил.

– Ни слова больше про бородавочника! – воскликнул молящими жестами тот.

– Ты прав, – моментально закрыл тему Блитц. – В общем, ты, Магнус, свалился в реку и умер. Спасатели извлекли из воды твое тело, но…

– Мое тело? – тихо взвыл я.

Хэртстоун, вытащив из кармана газетную вырезку, протянул ее мне.

Я прочитал некролог по себе. Там была фотка меня пятиклассника. Челка до самых глаз, стеснительная улыбка типа «как я попал-то сюда?» и футболка с надписью «Дропкик Мёрфиз». Текст очень короткий. Ни слова, что я два года назад исчез, стал бездомным. О смерти мамы тоже совсем ничего. Только о том, что меня постигла безвременная гибель, меня пережили два дяди и кузина, и панихида состоится исключительно для членов семьи.

– Но мое тело ведь здесь, – потыкал я себя в грудь. – Оно осталось со мной.

– Новое и усовершенствованное, – восхищенно пощупал Блитц мои бицепсы. – А прежнее спасители вытащили из воды. Мы с Хэртом тоже тщательно обследовали реку. Никаких признаков Сурта. И новость похуже: никаких признаков меча. И раз он не вернулся на дно…

– А Рэндольф его раньше вас найти там не мог? – перебил я Блитца.

Хэрт покачал головой:

– У него меча нет.

– Выходит, тогда меч у Сурта? – предположил я.

Блитц зябко поежился.

– О таком лучше даже не думать. Есть шанс, что меч остался с твоим старым телом.

– Но каким образом? – засомневался я.

Блитц указал на Хэрта:

– Спроси у него. Он – эксперт по волшебству.

– Трудно без слов объяснить, – прожестикулировал он. – Но раз ты предъявил на него права, он должен остаться с тобой.

– Но я вроде не предъявлял…

– Ты его вызвал и первым взял в руки, – продолжал растолковывать знаками Хэрт. – Поэтому есть надежда, что Сурту он не достался. Меч вообще должен был с тобой перейти в Вальгаллу. Не знаю уж, почему этого не получилось.

– Может быть, потому, что, когда мы падали в реку, он выскользнул из моей руки? – спросил я.

– Да, это, конечно, могло повлиять, – согласился Блитц. – Но, как бы то ни было, меч все равно, согласно традиции, должен отправиться с твоим телом в могилу или сгореть в твоем погребальном костре. Вот почему он вполне мог снова материализоваться рядом с твоим мертвым телом, а значит, нам следует заглянуть в твой гроб.

По новому моему телу от головы до ног пробежали мурашки.

– Ты хочешь, чтобы я пошел на собственные похороны?

– Нет, надо управиться до, – начал мне излагать план Блитцен. – Как сообщается в некрологе, твое тело сегодня выставят для прощания в ритуальном зале похоронного агентства. Служба и похороны состоятся позже. Если пойти туда прямо сейчас, там вообще никого не окажется. Ведь агентство пока закрыто. И вряд ли снаружи уже дожидаются толпы скорбящих.

– Вот уж спасибо за интересное поручение, – проворчал я.

– А мне надо пойти переговорить с боссом, – начал натягивать сапоги Блитцен. – По пути еще заскочу в Свартальфахейм и запасусь там насущно необходимыми средствами защиты от солнечного света.

– Заскочишь в мир темных эльфов? – не поверил я своим ушам.

– Между прочим, совсем не так трудно, как кажется, – махнул рукой он. – У меня большой опыт. И Бостон располагается в самом центре Иггдрасиля. Отсюда очень легко проскакивать из мира в мир. Вот однажды мы с Хэртом сошли с тротуара на Кендалл-сквер и тут же случайно провалились в Нифльхейм.

– Ужасно замерзли, – добавил жестами Хэрт.

– За время, пока меня нет, Хэрт успеет как раз сводить тебя в похоронное агентство, – деловито проговорил Блитц. – А после мы с вами встретимся… где? – посмотрел он на Хэрта.

– Арлингтон, – показал тот жестами. – Железнодорожная станция.

– Заметано. – Блитцен поднялся на ноги. – Забери этот меч, сынок, и будь осторожен. Вне Вальгаллы ты можешь погибнуть, как и любой другой смертный. А последнее, что нам с Хэртом хочется, – это докладывать боссу о целых двух трупах Магнуса Чейза.

Положительных сторон в жизни бездомного достаточно мало, но одна точно есть: я знаю, где отыскать бесплатно одежду. Мы с Хэртом предприняли вылазку на Чарльзгейт, где стоит благотворительная коробка, в которую сердобольные граждане складывают ненужную им самим одежду. Очень мило с их стороны. Теперь мне, по крайней мере, не придется шастать по Бостону в вальгалльской пижаме.

Вскоре я уже блистал в художественно вытертых джинсах, охотничьей куртке и модно-дырявой футболке и больше прежнего начал смахивать на Курта Кобейна. Впрочем, мне сильно сомнительно, что Курт Кобейн сподобился бы нацепить на себя футболку с надписью «Австралийское турне группы Уигглз». Это, конечно, был полный отстой, и больше всего меня встревожило, что футболка мне оказалась в точности по размеру. Нехилые же у них фанаты!

Я поднял свой казенный меч.

– Хэрт, а с этим-то как? Сомневаюсь, что копам понравится, если они увидят меня с трехфутовым клинком.

– Волшебство, – прожестикулировал мне немой эльф. – Прикрепи к ремню.

Едва я последовал его совету, меч начал мутировать и превратился в цепочку для ключей у меня на ремне. Вполне гармонировавшую, между прочим, с моей футболкой.

– Нормалек, – констатировал я. – Теперь мое унижение полно.

– Все равно меч есть меч, – жестами возразил мне Хэрт. – А смертные не способны видеть волшебных вещей. Между льдом и огнем – туман. Гиннунгагап. Он и скрывает внешность. Без слов объяснить это трудно.

– Ну да. – Я вспомнил, что мне говорила Гунилла про миры между льдом и огнем. И про Фрея, который был золотой серединой. Но, видимо, детям его не дано от рождения понимать, что вся эта ерунда означает.

Я перечитал некролог о себе в поисках адреса похоронного агентства и, отыскав его, обратился к Хэрту:

– Пошли оказывать мне последние почести.

Это была длинная прогулка по холоду. Меня мороз доставал не слишком, а вот Хэрт в своем кожаном облачении задубел и трясся. Губы у него потрескались и шелушились, из носа текло. По книгам и фильмам в жанре фэнтези, прочитанным и увиденным за время учебы в школе, я составил себе представление, что эльфы – это такие воздушные благородные существа неземной красоты. Хэртстоун подобному образу совершенно не соответствовал. Он был уж скорее похож на анемичного студента колледжа, которому пришлось несколько недель подряд голодать.

Правда, теперь я начал подмечать кое-какие черты, которыми люди не обладают. Зрачки его, например, отражали свет, как у кошек. Вены под очень прозрачной кожей просвечивали скорее не синим, а зеленью. И, несмотря на явно бездомный и неухоженный вид, от него никогда не воняло, как от обычных бродяг, немытым телом, спиртным и прогорклым жиром. Хэртстоун пах хвоей и древесным дымом. Всегда. Просто я раньше не обращал на это внимания.

Я бы его с удовольствием порасспрашивал по дороге про эльфов, но мне на ходу объясняться жестами нелегко, а ему было бы трудно читать по губам. А вообще разговаривать с ним как раз здорово. Ведь приходится полностью концентрироваться, и думать о всякой чуши уже не станешь. Если бы все беседы на свете требовали такого внимания, люди бы не болтали попусту столько ерунды.

Едва мы пересекли площадь Копли, Хэрт резко затолкал меня в дверной проем какого-то офисного здания.

– Гомез, – прожестикулировал он. – Ждем.

Гомезом звали местного патрульного, который прекрасно знал нас обоих. Имя мое, правда, ему известно не было, но, если он видел мою фотографию в новостях, сомневаюсь, что его бы сильно обрадовало встретить меня живого. Он и без того-то не отличался большим дружелюбием.