Я развернул протянутый лист бумаги. Он оказался одним из тех самых флаеров, который Аннабет с дядей Фредериком раздавали прохожим.

– Второй из телефонных номеров мой, – пояснила она. – Позвони, когда справишься. Или если передумаешь… В любом случае позвони.

– Обязательно, – кивнул я и поцеловал ее в щеку. – Ты самая лучшая.

– А ты все-таки та еще задница, – выдохнула она.

– Знаю. Спасибо на добром слове. Пока.

И я побежал к Хэртстоуну, который от нетерпения уже прыгал на месте.

– Что случилось и где ты был? – начал было расспрашивать я, но он припустил по направлению к Арлингтону с такой скоростью, что мне даже на апгрейденных Вальгаллой ногах едва удавалось за ним поспеть. А эльфы-то, оказалось, прекрасно бегают, когда им это надо.

Возле ступеней станционной платформы возник Блитцен. На нем были те самые широкополая шляпа и пальто, в которых он выступал на мосту Лонгфелло, только теперь к ним еще добавились куда более крупные солнечные очки, лыжный шлем, закрывающий все лицо, кроме глаз, кожаные перчатки и шарф. В левой руке он держал черную холщовую сумку. Этакий человек-невидимка, собравшийся в боулинг.

– Стоп! Стоп! – вцепился Блитц в Хэрта, чтобы тот не упал. – Что с твоим глазом? А меч-то нашли? – выпалил он на одном дыхании.

– Меча нет, – шумно ловя ртом воздух, пояснил я. – А глаз его связан с какой-то опасностью.

Хэрт похлопал в ладоши, привлекая наше внимание.

– Меня вырубили, – начал докладывать он руками. – Девушка спрыгнула на меня. Со второго этажа агентства. Приземлилась мне точно на голову. Очнулся в переулке.

– Девушка в похоронном агентстве? Аннабет? – вытаращился на Хэрта я. – Моя кузина?

Он покачал головой.

– Не она, а другая. Она была… – Руки Хэрта вдруг замерли в воздухе, и он впился взглядом в черную сумку Блитца. – Ты принес… его? – изумленно спросил он руками.

Слово «его» он показал буквально по буквам, поэтому я был уверен, что не ошибся.

Блитц чуть приподнял сумку вверх. Что выражало при этом его лицо, понять было трудно, однако ответ его прозвучал сурово:

– Да. Приказ босса. И первым делом нам надо… Магнус, – пронзил он меня испытующим взглядом из отверстий в своем лыжном шлеме. – Твоя кузина была в похоронном агентстве?

– Успокойся, с ней все в порядке. Она никому ничего не расскажет, – торопливо заверил я, мужественно борясь с желанием выяснить, что это за такой «он» лежит в его сумке.

– Но там была и другая девушка? – Взгляд Блитца по-прежнему оставался настороженным.

– Я не заметил ее. Вероятно, увидела, как я вхожу в агентство, и поднялась на второй этаж, – нашлось у меня наиболее логичное объяснение.

Гном повернулся к Хэрту.

– И значит, потом она выпрыгнула на тебя, ты вырубился, а ей в это время удалось скрыться?

Эльф кивнул.

– Должно быть, тоже искала меч.

– И нашла, как ты думаешь? – задал новый вопрос Блитц.

Хэрт решительно покачал головой.

– С чего это ты так уверен? – вмешался я.

– Потому что она вон там, – прожестикулировал Хэрт.

Я глянул туда, куда он указывал. В четверти мили от нас по Арлингтон-авеню быстро шагала девушка в коротком коричневом пальто и зеленом платке, который я сразу узнал.

Заплывший глаз Хэрта был славненьким сувениром от Самиры аль Аббас, моей бывшей валькирии.

Достигнув северной оконечности парка, Сэм пересекла Бикон-стрит и направилась к мосту через Сторроу-драйв.

– Куда это она? – внимательно следил я за ее передвижениями.

– Видать, к реке, – отозвался Блитц. – Останки твои проверила в похоронном агентстве и…

– А можно с чуть меньшим пренебрежением о моих останках? – перебил его я.

– В общем, она не нашла меч, – деловито продолжил он, – и теперь идет проверять реку.

Сэм тем временем уже поднялась по винтообразному пандусу на пешеходную часть моста и с возвышения обернулась назад, заставив нас спрятаться за большим ноздревато-грязным сугробом. Летом, в наплыв туристов, следить за ней, затерявшись среди толпы, нам ничего бы не стоило. Но в чем прикажете затеряться, когда на тротуарах совершенно пусто?

– Не нравится мне это, – поправил съехавшие темные очки Блитцен. – Если ее послали валькирии, еще полбеды, но…

– Из валькирий ее уволили, – внес ясность я и, пока мы сидели за сугробом, успел рассказать, что произошло на торжественном обеде.

Хэрт пришел в ужас. Заплывшее его веко стало точно такого же цвета, как лягушонок Кермит из «Маппет-Шоу».

– Дочь Локи? – безмолвно осведомился он. – Работает на своего отца?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Но мне лично в это не очень верится.

– Потому что она спасла тебя? – задал новый вопрос Хэрт.

Я опять лишь пожал плечами. Никак не хотелось верить, что Сэм играет в Команде Зла.

Да и отец ее, Локи, кто он на самом деле? Его заверения, что он полностью на моей стороне, все же, видимо, прочно запали мне в голову.

Указав на заплывший глаз Хэрта, я спросил знаком:

– Можно?

И так как протеста с его стороны не последовало, дотронулся. Подушечку моего пальца пронзила теплая искра. Синяк под глазом начал тут же бледнеть. Опухоль спала. Глаз Хэрта открылся.

Блитц фыркнул.

– Славно у тебя начинает получаться, Магнус.

Хэртстоун схватил меня за руку и принялся с такой тщательностью изучать мои пальцы, будто надеялся обнаружить на них остатки какого-нибудь волшебного эликсира.

– Да ладно тебе, – смущенно отдернул я руку. Мне совершенно не улыбалось стать парамедиком эльфов по имени Магнус Чейз. – Пока мы с вами здесь прохлаждаемся, она, между прочим, уходит, – напомнил я им о Сэм. – За ней.

Сэм уже достигла эспланады, где протянулась дорожка для бегунов, по которой она и шагала вдоль течения реки. Мы двинулись по пешеходному мосту. Под нами двигалась бампер к бамперу плотная колонна постоянно гудящих машин. В этом заторе, судя по количеству строительной техники и мигающих проблесковых маячков на мосту Лонгфелло, был виноват лично я. Наша битва с Суртом вывела из строя почти целый его пролет.

Мы уже начали подниматься на эспланаду, когда потеряли Сэм из виду. Я рассчитывал, что снова ее замечу, едва мы минуем детскую площадку, однако моя экс-валькирия как испарилась.

– Лучше некуда, – посетовал я.

Блитц прохромал в тень, которую отбрасывала крыша неработающего киоска. Похоже, ему не слишком легко было двигаться с этой сумкой для боулинга.

– Ты как? – поинтересовался я.

– Ноги немного окаменели, а в остальном жить можно, не беспокойся, – произнес он таким тоном, словно как раз и хотел, чтобы я о нем беспокоился.

Хэрт с задумчивым видом походил взад-вперед мимо нас, и руки его задвигались в сожалеющих жестах.

– Вот был бы у меня лук, я бы ее сейчас пристрелил.

Блитцен покачал головой.

– Лучше придерживайся магии, мой друг.

Хэрт зажестикулировал сердито и резко:

– Не могу читать по твоим губам! И с бородой-то ужасно, а с лыжной маской вообще ничего не понять.

Блитц, поставив на землю сумку для боулинга, принялся одновременно говорить и жестикулировать:

– У Хэрта великолепно выходит с рунами. Он в рунной магии сведущ больше всех живых смертных.

– Ты под смертными подразумеваешь людей? – решил уточнить я.

Блитц фыркнул:

– Сынок, люди не единственные смертные. Так что я подразумевал и их, и гномов, и эльфов. Великанов в учет не беру. Они странные. Боги, естественно, тоже случай особый. Ну и еще предсказатели из Вальгаллы. Всю жизнь теряюсь в догадках, что они из себя представляют. Но вот среди тех трех видов смертных, о которых я говорю, Хэртстоун – лучший из магов, а возможно, вообще единственный. И уж наверняка первый, кто за последние столетия посвятил этому жизнь.

– Я краснею, – показал Хэртстоун, хотя на его лице лично мне ничего такого заметно не было.