– На фига она нам сдалась? – прокричал я.

– Ну, это же высота, – ответил Ти Джей.

– Вечно ему подавай взять какую-нибудь высоту, – проворчала Мэллори. – Заморочки Гражданской войны.

Мы побрели сквозь бой к намеченной цели. Боль в бедре я по-прежнему ощущал, но кровь из раны идти перестала. Это что, здесь считалось нормальным?

Ти Джей вскинул винтовку, но только успел крикнуть: «Пли!» – как в спину ему вонзился дротик.

– Ти Джей! – вырвался у меня вопль.

Поймав мой взгляд, он с усилием улыбнулся и бездыханный упал лицом в грязь.

– Ты ради каких скандинавских богов здесь застыл? – рявкнула на меня Мэллори и, как клещами схватив меня за руку, потащила в сторону. Несколько дротиков угрожающе просвистели в непосредственной близости от моей головы.

– И вы каждый день, ребята, такое проделываете? – на бегу спросил я.

– Нет. Тебе ведь уже было сказано: по четвергам у нас дракон, – откликнулась Мэллори.

– Слушай, Бобовый Город, – применила Мэллори к моей скромной персоне неформальную кличку жителей города Бостона. – Тебе нужно привыкнуть к ужасам битвы. Ты думаешь, сегодня увидел самое страшное? Да это все детский лепет по сравнению с тем, что нас ждет в Рагнарок.

– А вот интересно, – задела меня за живое кличка. – Почему-то я не слыхал, чтобы вы Ти Джея Бобовым Городом называли. А он, между прочим, тоже из Бостона.

– Потому что Ти Джей не так раздражает, – таща меня дальше, бросила Мэллори.

Мы достигли опушки леса. Икс и Хафборн героически обороняли нас с тыла, тормозя продвижение воинственных полчищ, следующих по пятам за нами. Я ничего не преувеличиваю. Разгадав, видно, наши намерения, мелкие группки эйнхериев прекратили биться друг с другом и, объединившись в огромное войско, пустились за нами и другими новичками. Ларса Алстрома нигде видно не было, наверное, он уже лишился головы. И Дэдэ, похоже, бежала где-то с отрубленными руками, а точнее, без них. Ветераны-эйнхерии явно старались нам причинить максимум боли и унижений в первом бою и с удовольствием наблюдали, как мы себя поведем.

Поняв это, я разозлился. Укрываясь за каждым деревом, которое попадалось нам по пути, мы сумели короткими перебежками взобраться на холм. Хафборн атаковал девять головорезов и, всех их до одного уложив, догнал нас. Он громко смеялся. Глаза его лихорадочно сияли. Из множества ран текла кровь. А из левой груди, прямо над сердцем, торчал кинжал.

– Каким образом ты еще жив? – удивился я.

– Он берсерк, – обернулась ко мне Мэллори. На лице ее отразилась сложная гамма чувств. Коктейль из презрения, раздражения и чего-то еще… Может быть, восхищения? – Этот идиот, – продолжала она, – будет биться, пока его на кусочки не искромсают.

«Ну да, восхищения», – теперь уж не сомневался я. Хафборн определенно нравился Мэллори. Была бы к нему равнодушна, нипочем не стала бы столько раз подряд называть идиотом. Мне захотелось было ее подразнить, но именно в этот момент ей в шею с чавканьем вонзилась стрела.

Мэллори кинула на меня укоряющий взгляд и упала. Я виновато склонился над ней и зажал рукой ее рану. Пульс в рассеченной артерии бился все реже и реже. Жизнь покидала ее. Рука у меня сделалась теплой от ее крови. Я хоть и не видел, но вдруг ощутил, что она получила еще несколько ран, которые требовалось немедленно залечить. Будь у меня еще хоть немного времени, но…

– Осторожно! – крикнул мне Икс.

Я поднял щит. О него с лязгом ударился меч. Я изо всех сил пихнул атакующего. Он кубарем полетел вниз с холма. Руки мои болели, кровь прилила к голове и барабанила в уши, но я все же смог встать на ноги.

Хафборн принял неравный бой всего в нескольких шагах от меня. Противники взяли его в кольцо, разя ударами копий и жаля сотнями стрел. Он каким-то непостижимым для меня образом продолжал отчаянно биться, но было ясно: такого долго не выдержать даже ему.

Икс вырвал из рук эйнхерия в камуфляже автомат Калашникова, врезал ему по башке прикладом его же оружия и обратился ко мне:

– Ну, Магнус Бобовый Город, иди и возьми высоту за этаж девятнадцать.

– Попробую! – прокричал ему я. – Но только от клички Бобовый Город отказываюсь. Так больше меня не называйте.

Я двинулся вверх по холму и, дойдя до вершины, прижался к стволу кряжистого дуба. Икс внизу продолжал оголтело сражаться. Он крушил противников кулачищами, заламывал им руки и бодал головой до тех пор, пока они, бездыханные, не сваливались у его ног.

Стрела ударила мне в плечо. Поняв, что меня пришпилило к дереву, я рванулся вперед. Боль едва не лишила меня сознания, но стрела сломалась. Я снова мог двигаться. Кровотечение быстренько прекратилось, а рана стала затягиваться, словно ее залили воском.

Надо мной вдруг нависла густая тень. С неба пикировало что-то темное и огромное. «Валун, – моментально сообразил я. – Его метнули с балкона из катапульты». В следующую долю секунды мне стало ясно, куда именно он приземлится.

Я уже раскрыл рот, чтобы предупредить Икса, но было поздно. Его больше не было, как и эйнхериев, с которыми он сражался. Их всех накрыла двадцатитонная глыба известняка. На ней красовалась надпись: «С любовью от шестьдесят третьего этажа!».

Сотни воинов немо таращились на каменюгу. Ветки и листья, которые она в полете сбила с деревьев, еще какое-то время кружились в воздухе. Налюбовавшись вдоволь на это зрелище, викинги повернулись ко мне.

В грудь мне впилась стрела. Я заорал скорее от ярости, чем от боли, и вырвал ее из своего тела.

– Обалдеть, – изумленно повел головой один из моих противников. – Как у него заживает-то быстро.

– А если копьем? – дал ему совет викинг, стоящий рядом. – Или лучше сразу двумя.

Они вели себя так, будто я был подопытным кроликом, над которым можно производить любые эксперименты.

Три десятка бойцов ощетинили разом копья. Во мне поднялась волна ярости. Из горла вырвался дикий крик, и я ощутил, как с ним из меня на них поперла огромной силы волна, словно от разорвавшейся бомбы. Тетива на их луках лопнула. Мечи попадали на землю. Ружья, копья и топоры улетели в лесные заросли.

Волна иссякла во мне так же внезапно, как поднялась. Возле меня стояла толпа безоружных эйнхериев. В первом ряду я заметил синего голого парня. Бейсбольная бита валялась возле его ног.

– Это что же такое? – ошалело вытаращился он на меня.

Его сосед-воин с черной повязкой на глазу и в красных кожаных доспехах, украшенных серебряными завитушками, осторожно нагнувшись, поднял с земли свой топор.

– Эльфсейд-ведовство, – ответил он синему парню. – Отлично сработано, сын Фрея, – глянул он на меня своим единственным глазом. – Мне уже много столетий не приходилось видеть подобного трюка. Но костяная сталь все же лучше.

Топор его взвился со свистом вверх. Подняв глаза, я успел еще уловить блеск лезвия над своей головой, прежде чем мир для меня исчез.

Знакомый голос спросил:

– Ну что, снова мертв?

Открыв глаза, я обнаружил себя в павильоне с серыми каменными колоннами по краям. Снаружи со всех четырех сторон виднелось одно лишь пустое небо. Воздух разреженный. По мраморному полу носился холодный ветер. От его порывов в центральном очаге гудел огонь, а пламя в жаровнях по обе стороны от высокого помоста стелилось. Три ступени вели к двойному трону. Он был сделан из белого дерева, украшенного искусной резьбой, весьма детально изображающей разных животных, птиц и ветви деревьев в листве. Поперек широкого сиденья, обтянутого мехом горностая, валялся тот самый мужчина в футболке бейсбольной команды «Ред Сокс», которого я перед тем, как очнулся в Вальгалле, едва не принял за своего отца. Рядом с собой он пристроил пакетик из фольги с печеньками и с удовольствием их поглощал.

– Добро пожаловать в Хлидскьяльв! – Его иссеченные шрамами губы растянулись в улыбку и стали похожи на застежку «молния». – Чтобы ты знал, это Высокий Трон Одина, – похлопал он легонько ладонью по резному белому дереву.