Володя зашагал дальше, инженер машинально двинулся вслед за ним.

- Да, - протянул он обескураженно.

- Конечно, - продолжал Володя, - нас будут вызывать и вызывать. Но мы-то молчим! Что должны подумать на КП?

- Да, - мрачно согласился Нетреба.

- Астероид слишком маленькая цель, чтобы в него можно было попасть ракетой, поле тяготения его ничтожно. Посылать спасательную ракету есть смысл только в том случае, если кто-то возьмет управление и посадит ее. То есть нужна устойчивая связь. В общем, Юрий Михайлович, без нашего запроса ракета не придет, - заключил Володя.

Дальше они шагали молча. Когда корабль был уже совсем близко, впереди, метрах в десяти от Володи, вдруг блеснул нестерпимо ослепительный свет. Космонавты невольно закрыли лица руками. Прошло несколько секунд, прежде чем инженер решился спросить сдавленным голосом:

- Что это?

Володя отнял руки от лица. Перед глазами плавали светлые и темные пятна.

- Не знаю, - неуверенно ответил он.

Некоторое время космонавты выжидали - не повторится ли странное явление? Потом осторожно приблизились к месту вспышки. В монолитном металле появилась небольшая оплавленная ямка. Нетреба нагнулся, рассматривая ее, ощупал рукой.

- Да это метеорит! - заинтересованно сказал он, - нам повезло, Володя. Редчайший случай!

Штурман наблюдал за ним со странной улыбкой - так взрослые смотрят на безобидные и дорогие их сердцу шалости маленьких детей.

- Жаль, нет термометра! - сокрушался инженер. - Надо будет всегда иметь с собой простейшие инструменты.

Володя поднял голову к звездному небу. Только что совсем рядом пронеслась мгновенная легкая смерть.

Вечером состоялось совещание. Вообще-то говоря, Антонов собрал экипаж всего на несколько минут для того, чтобы утвердить план работ по ампутации заклинившей посадочной лапы, но по ходу дела всплыла целая куча других вопросов, и получилось настоящее совещание.

Нетреба предложил два варианта организации работ. По первому варианту резка посадочной лапы совмещалась с исследованиями астероида и занимала трое суток. По второму варианту экипаж занимался только резкой и вся эта операция продолжалась чуть меньше полутора суток - тридцать часов.

- Я лично стою за второй вариант, - закончил свой короткий доклад инженер.

- Куда такая спешка? - недовольно заметил Володя, - все равно раньше чем через неделю в активную зону и носа не покажешь.

- В самом деле, Юрий Михайлович, какие у тебя конкретные соображения в пользу второго варианта?

- Да как сказать… Спокойнее как-то на душе, когда корабль свободен. Мало ли какие могут быть случайности.

- Например? - допытывался командир.

- Трудно сказать так вот… сразу… подумать надо.

- Ну, например, радиоактивность двигателя будет снижаться быстрее, чем мы предполагаем, - великодушно пришел на помощь инженеру Володя.

- Чудес не бывает, - усмехнулся Антонов.

- Как это - не бывает? - возмутился Володя. - Сидим же мы на астероиде!

Антонов на мгновение смешался, а потом улыбнулся и покачал головой, отдавая должное находчивости Володи.

- Пожалуй, ты прав, - сказал он, - чудеса иногда бывают.

Помедлив, Антонов уже серьезно спросил:

- Итак, вы оба за второй вариант? Я не возражаю и присоединяюсь.

- Я возражаю! - перебил Володя.

- Ты? - Антонов, удивленно подняв брови, внимательно посмотрел на штурмана. Ему, видимо, многое хотелось сказать Володе, но он сдержался и только коротко спросил: - Почему?

- Работать придется по восемнадцать часов в сутки - вот и возражает, - флегматично заметил инженер.

Володя гневно повернулся к инженеру и уже набрал побольше воздуха, собираясь кинуться в словесную драку, когда Антонов остановил его:

- Ближе к делу, Володя. Почему ты возражаешь?

- Потому что надо уточнить элементы орбиты, а астроориентатор отказал. У нас корабль, а не астрономическая обсерватория! Вам кажется, что это просто.

- Ты спокойнее, Володя.

- Я спокоен. Вы только не перебивайте меня и дайте высказаться… Нам нужно получать элементы орбиты с точностью, которая по крайней мере на порядок больше точности инерциальной системы. При прочих равных условиях, точность астроопределений тем выше, чем меньше расстояние до наблюдаемых тел и чем больше интервал между сериями наблюдений. Если за ориентир взять Солнце или ближайшую планету - Юпитер, то для уточнения орбиты нужен интервал минимум пять-шесть дней. Наши приборы…

- Это слишком долго, - прервал Антонов, - наблюдения потеряют добрую половину ценности.

- Об этом я и говорю. Поэтому я и выступаю против первого варианта.

- Конкретнее, Володя.

Антонов начал проявлять признаки нетерпения.

- Надо провести прямые наблюдения Земли, она еще близко, и можно будет обойтись даже одной серией. Шесть часов - и орбита будет уточнена!

- Каким же образом наблюдать Землю? - не без ехидства спросил Нетреба.

Против обыкновения Володя не обратил на него никакого внимания и с увлечением продолжал:

- Надо снарядить экспедицию на ту сторону астероида. Ведь так или иначе, нам его надо исследовать. Да вы послушайте, Николай Андреевич. Наш астероид - неправильной формы; со скалы видно, как он закругляется…

- Что-что? - переспросил Антонов.

- Ну, астероид вроде огурца, и недалеко от скалы - перегиб. Если пойти в ту сторону, то метров через пятьсот, максимум через километр, - наверняка увидим Землю!

- И с помощью пальцев выполним точнейшие наблюдения.

- Нет, дражайший Юрий Михайлович, всего-навсего с помощью менискового телескопа и треноги, к которой, конечно же с твоей помощью, придется приспособить магнитные стопора.

- Мне эта идея нравится, - решительно сказал Антонов, - ты, кажется, против, Юрий Михайлович?

- Нет, я тоже за. То была только дружеская критика некоторых недоработок проекта, - неторопливо ответил Нетреба, поглядывая искоса на штурмана.

- Злостное критиканство!

- Хорошо, - подвел итог Антонов, - предложение о походе на ту сторону «Случайного» принимается единогласно.

Разногласия начались, когда приступили к обсуждению деталей экспедиции. Володя предложил организовать ее немедленно, вовсе не начиная резки лапы, а уточнив орбиту, выполнить инженерные работы по второму, тридцатичасовому варианту.

- Если только будет необходимость в такой спешке, - многозначительно добавил он.

Против предложения штурмана решительно восстал Антонов.

- Это авантюра, - заявил он, негромко, но четко выговаривая слова, - мы не знаем точно, сколько придется пройти, для того чтобы попасть в зону видимости Земли, а следовательно, не знаем, сколько продлится экспедиция. Надо ее хорошенько продумать и подготовить. Где-нибудь на полпути, например у одинокой скалы, надо создать аварийный склад. Там сосредоточить запасы кислорода, инструменты и аппаратуру, которая может понадобиться для ремонта скафандров, подмагничивания подошв, зарядки аккумуляторов и других аварийных работ. Кстати, эти подготовительные работы позволят нам еще раз проверить скафандры и потренироваться в ходьбе по астероиду. Вместе с резкой лапы эти мероприятия займут суток двое-трое. Проще говоря, инженерные работы надо начинать по первому варианту, а уж покончив с резкой лапы, совершить экспедицию для астроопределений.

Володя пытался возразить, но Нетреба стал на сторону Антонова, и штурману пришлось смириться. Ему, вернее, не ему, а его предложениям вообще не повезло на этом совещании. Когда начали обсуждать состав экспедиции, Володя сначала предложил отправиться на «ту сторону» всем экипажем. Антонов возразил, что вряд ли целесообразно оставлять корабль безо всякого присмотра. Володя не стал настаивать и, тут же изменив мнение, заявил, что готов отправиться в экспедицию один. Он великолепно справится с астроопределением самостоятельно, но не возражает, если Нетреба или Антонов проводят его до одинокой скалы. Это предложение похоронил инженер. Неторопливо и методично, не повышая голоса и загибая пальцы, он показал, что путешествие в одиночку будет опасным. Во-первых, могут отказать магнитные подошвы, и тогда, чтобы вернуться на корабль или аварийный склад, придется расходовать запасы кислорода. И совсем неизвестно - хватит ли его или нет. Во-вторых, случайно может быть поврежден скафандр о металл астероида. Что тогда будет делать одиночка? И поэтому, это ясно как день, необходим взаимный контроль и страховка, а стало быть, экспедиция должна состоять минимум из двух участников. Тут Нетреба передохнул, для чего-то почесал затылок и добавил, что человек, имеющий его специальность и сноровку, принесет экспедиции минимум пользы, поэтому он снимает свою кандидатуру и уступает право путешествовать командиру и штурману. Такой финал, видимо, совершенно устраивал Володю, потому что он даже рта не открыл и только дружески и поощрительно подмигнул инженеру. Антонов, хотя и признал выводы инженера весьма трезвыми и обоснованными, посматривал на него с удивлением. Нетреба только вздыхал и опускал глаза.