Упоминание в предисловии о существовании и сокращении полного оригинального варианта «Записок» вызвало сильное недовольство матери покойного главнокомандующего. Баронесса Врангель выговорила фон Лампе: «Я знаю, что он взял слово с Ник. Мих., что по напечатанию не только черновик, но и Ваш экземпляр самим Ник. Мих. должен быть уничтожен, настолько он не хотел, чтобы до рукописи касались, и я очень надеюсь, что Н.М. волю покойного свято исполнит. Да и на что нужен черновик — это его интимное, раз он так его зберегал... Вы указываете, где хранится 2-й экз., или вернее черновик, с теми исправлениями, которые он именно не хотел, чтобы видели интересующиеся ими... По счастью, несмотря даже на предисловие Ваше, оно будет сокрыто ото всех... Но сколько породит толков его исчезновение, не будем же мы рассказывать, что он просил уничтожить».

В ответном письме от 21 августа фон Лампе попытался аргументировать свою позицию: «Что касается до второго экземпляра, то Н.М. писал мне о выраженной Петром Николаевичем воле уничтожить и второй экземпляр, и манускрипт, находящийся у меня. Воле Петра Николаевича, конечно, надо покориться, и я верну манускрипт, как меня о том просил Котляревский, но, будь я на месте Н.М., — я в своё время протестовал бы против такого решения Петра Николаевича: он недооценивал своего исторического значения — его манускрипты обязательно должны были бы храниться в его архиве, в подлиннике. Когда будут изучать его записки, то будет важно установить, что он сам вычеркнул... Котляревский писал мне, что оба манускрипта будут уничтожены, но что часть вычеркнутого, точно указанная Петром Николаевичем, будет сохранена. Поэтому я в своём предисловии и употребил выражения: «существовал второй (экземпляр)», «экземпляр этот хранился в личном...», так как это соответствует действительности, а писать о предположенном уничтожении я не хотел». Утверждая далее, что на месте Котляревского он сумел бы убедить Врангеля сохранить полный текст записок, фон Лампе ссылался на случаи, когда ему удавалось при помощи веских аргументов убеждать своего бывшего начальника изменять уже принятое решение.

Общий тон этого письма свидетельствует о неподдельной горечи близкого Врангелю человека, вызванной бессилием изменить что-либо и спасти для истории и потомков часть текста, которую автор обрёк на небытие.

В ответ он получил от старой баронессы письмо, полное обвинений в намерении нарушить волю её сына. Протестуя против них, фон Лампе писал в Брюссель 25 августа: «...Я не собираюсь нарушать волю Главнокомандующего. Я вышлю всё, что у меня. Я протестовал бы против распоряжения Петра Николаевича. Котляревский должен был протестовать, тем более что Пётр Николаевич приказал кое-что сохранить... Что же касается моей мысли, что манускрипты вообще нужны в архивах, то это есть настоящая историческая точка зрения — для характеристики наших больших русских людей много дало бы и то, что они сами сокращали. То же самое и наоборот — очень интересно для характеристики и то, что и когда было ими добавлено...»

31 октября 1928 г. в Брюсселе оба машинописных экземпляра «Записок» были сожжены.

Увы, рукописи горят...

Понятны мотивы генерала Врангеля, его стремление не усугублять междоусобицу в среде военной эмиграции, его страстное желание быть и остаться «всегда с честью», сделать себя неуязвимым не только для злословия современников, но и критики потомков.

Понятна и позиция родных и близких генерала, для которых исполнение его предсмертной воли было святым долгом.

Но более понятна и достойна сочувствия «настоящая историческая точка зрения» фон Лампе. Как никто другой, он отдавал себе отчёт: не строчки вычёркиваются и не страницы сжигаются — часть жизни и души «большого русского человека».

Вопреки расчётам Врангеля, сам факт выхода «Записок» был воспринят как ответ на «Очерки русской смуты» Деникина и явился поводом к возобновлению полемики на страницах эмигрантской печати между их сторонниками и противниками. Многие современники сочли, что «Записки» имели главной целью не объективный показ истории Белого движения на юге, а исключительно оправдание его борьбы против Деникина.

В июле 1928 г., связи с выходом 1-й части «Записок», генерал А.П. Кусонский написал фон Лампе: «Пока я, лишь просмотрев книгу, скажу следующее. Хотя воспоминания написаны до появления V т. Деникина, но они уже заранее как бы полемизируют и оправдываются перед Ан. Ив. Задача эта неблагодарная, ибо, сколько ни делал стратегических и пр. ошибок Деникин, всё же в истории Врангель — Деникин каждый мало-мальски беспристрастный человек всегда станет на сторону Деникина и осудит Врангеля. Критика же Деникина в воспоминаниях для теперешнего читателя, оглядывающего поход белых беспристрастно и более глубоко, будет, я думаю, неприятна». Отвечая своему другу, фон Лампе не обошёл молчанием больную для него тему: «Я не буду останавливаться на вопросе «Врангель — Деникин» — я на это держусь иного, чем Ты, взгляда. Не полемизировать же нам по этому вопросу! Скажу только немного: оба они принадлежат истории — ПН скончался, АИ умер политически... И потому я рад, что суд истории теперь имеет показания обеих сторон. Свидетели тоже найдутся...»

Ныне, когда могилы двух главнокомандующих более не разделены океаном, а история, как и предсказывал когда-то Деникин, «подводит итоги их деяниям», всё настойчивее напрашивается одно предположение. Возможно, оно приходило в голову и фон Лампе, но он не осмелился ни высказать его в письме, ни даже доверить дневнику. А именно: главным мотивом, которым руководствовался Врангель при сокращении и уничтожении части «Записок», касавшейся их конфликта с Деникиным, было возникшее в какой-то момент ощущение своей неправоты. Горечь и тяготы изгнания не могли не умерить его честолюбия. Понимая, что не судят только победителей, и предчувствуя близкий конец, он не мог если уж не осудить, то хотя бы не упрекнуть себя.

В 1918—1919 гг. каждый из них — Деникин и Врангель — отстаивал свой путь освобождения России от большевизма, каждый только себя считал способным добиться победы.

Поражение им выпало одно на двоих.

Москва — Красновидово — Алушта

2000—2004

КАРПЕНКО Сергей Владимирович родился в 1955 г. в Астрахани. В 1978 г. окончил Московский государственный историко-архивный институт. Кандидат исторических наук. Преподаёт историю России XX в. в Российском государственном гуманитарном университете. Главный редактор журнала «Новый исторический вестник». Автор научных, научно-популярных и художественных книг о Гражданской войне. Составитель 16-томного собрания мемуарных произведений «Белое дело».

Роман-хроника «Последний главком» печатается впервые.

1878 г.

15 августа (cm. cm.) — в г. Ново-Александровске Ковенской губ. в семье барона Николая Егоровича Врангеля и баронессы Марии Дмитриевны родился старший сын Пётр.

1879 г.

Переезд семьи Врангелей в Ростов-на-Дону.

1896 г.

Окончил Ростовское реальное училище.

Поступил в Горный институт.

1897 г.

Переезд семьи Врангелей в Санкт-Петербург.

1901 г.

Окончил Горный институт.

Сентябрь — вступил вольноопределяющимся в л.-гв. Конный полк на должность рядового.

1902 г.

Октябрь — после сдачи испытания на офицерский чин при Николаевском кавалерийском училище произведён в корнеты и зачислен в запас гвардейской кавалерии.

Назначен чиновником для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе, уехал в Иркутск.

1904 г.