Кровь под напором стала вливаться в горло, а я захлебывался, но был не в силах что-либо предпринять. Дыхание сперло, боль разрывала меня изнутри, а всем вниманием полностью завладел шепот, который предлагал мне избавление от боли. От настойчивого шипения хотелось закрыться, спрятаться как можно дальше, только вот ничего из этого я сделать не мог. С каждой каплей крови мой разум оказывался под влиянием дурмана, и мне все сложнее удавалось удерживать себя в сознании.

«- Это все иллюзия, бред, игры разума!» — я мысленно пытался убедить себя в нереальности происходящего, но ничего не получилось.

Когда поток крови закончился, и с тела сняли заклинание, я мешком рухнул на землю и попытался вдохнуть хоть каплю воздуха. Легкие отказывались дышать, они были заполнены кровью, а в глазах мелькали красные пятна.

Вновь рывок со стороны и я снова оказываюсь на коленях, а дроу держит кинжал у шеи женщины. Та смотри на меня с мольбой в глазах и легким безумием. Все трое пленников так же были под каким-то заклинанием, которое не позволяло им шевелиться.

Темный очень медленно стал двигать кинжал по шее эльфийки, оставляя неглубокий разрез, который, в прочем, тут же стал обильно кровоточить. Я попытался было дернуться, но не смог. Вместо боли во мне стала зарождаться волна ненависти, которая очень быстро сменилась черной злобой. Глядя мне в глаза, дроу улыбался, даже скалился, но взгляд его был холоден. Я же, уже через полминуты был буквально переполнен яростью, что стала вырываться из меня сиплым рычанием, даже не смотря на сдерживание магией.

— Замечаааательно, — протянул темный. — Дай выход ярости, дай выход той злости, что живет в твоей душе. Без этого ты не сможешь их спасти!

Осознав, что говорит темный, я попытался взять себя в руки и как-то успокоиться, но это возымело обратный эффект. Внутри меня стал оживать кто-то другой, кто-то, чьи чувства стали заменять собой мои собственные. Жажда убийства, ненависть, злость на весь мир и кровавое безумие. Видя все это, дроу улыбался еще ярче, он наслаждался каждым мгновением, пока резко не вернул себе невозмутимость.

— А теперь скажи мне, мой друг Арвиил, кого из них мне следует убить, а кого оставить в живых? — пронзая меня своим холодным взглядом, спросил дроу. — Умрет только лишь один. Выбери кто.

Незначительный взмах рукой и с головы спадает заклинание, а я понимаю, что могу говорить. Затуманенный разум пытается выбраться из этого омута безумия, а чужая личность начинает доминировать.

— Убей девчонок! — хриплю я и не узнаю свой голос. — Пусть их мать живет. Пусть живет с той мыслью, что их больше нет!

— Наконец-то! — довольно прошипел дроу и двумя резкими взмахами перерезал горло детям, тогда как эльфийку просто отбросил в сторону.

Я успел увидеть благодарность в глазах женщины, и эта вспышка прояснила мой разум. Мысли перестали разбегаться, как тараканы при включении света, а пелена дурмана немного развеялась. Зато чужой разум полностью пропал, и я даже успел обрадоваться, пока не осознал, что довольно улыбаюсь, смотря на то, как из тел детей толчками выходит жизнь. Чужой разум никуда не исчез, а слился с моим, или разумом этого тела. Я уже ни в чем не был уверен. Зато, когда девченки испустили свой последний вздох, и я увидел, и даже прочувствовал, как душа покидает их тела, во мне появилась четкая уверенность лишь в одном — все окружение реально. С этой мыслью в памяти всплыли обрывки воспоминаний о прошлой жизни этого тела. Вот парень по имени Арвиил играется с двумя своими сестрами, а их счастливая мать, наблюдает за ними со стороны. Вот еще не муж, но уже не мальчик, сражается на равных со своим старшим другом, который пытается подловить его хитрыми приемами, ведь в честном бою он проигрывает. Вот этот же самый друг спорит с Арвиилом, заставляя того принять его точку зрения, что текущий уклад жизни — это путь в небытие. А когда не удается, бросает презрительную усмешку и уходит. И вот сейчас этот самый друг стоит передо мной в своем новом обличии темного эльфа.

— Ты все-таки получил свое могущество, Ваархол, — прохрипел я, не переставая улыбаться.

— Ты прав, друг мой, — улыбнулся в ответ темный. — И теперь мы вдвоем сможем смести всех, кто встанет у нас на пути. Сила, даруемая темными богами, безгранична. Никто не сможет противостоять ей! Никто не сможет выстоять перед Тьмой!

— Ты прав, — кивнул я, расслабляясь и принимая в себя тьму.

Что-то мерзкое и склизкое стало подниматься по телу и заполнять собой душу. В теле появилась невиданная до этого легкость, а мощь, зарождающегося источника, поражала. Я чувствовал силу, безумную и неподвластную, словно гигантский оползень, который уже сошел вниз, и его не остановить. Ощущал, как под этим напором меняется цвет моей кожи, как набирают силу другие, более низменные желания. Власть и похоть рождают из светлого эльфа кого-то другого. Тьма словно игралась с пластилином, комкая души светлых в то, что ей хотелось.

— Поднимись, друг мой, — громом раздался голос Ваархола. — Прими эти клинки, как знак твоей верности Тьме.

Я перевел затуманенный взгляд на своего друга, и увидел в его руках два тонких изящных меча, на лезвии которых черным цветом горели руны. Когда-то эти мечи были отличительной чертой светлых жрецов. Какая ирония, что сейчас они в руках темных.

Протянув руки, я принял этот дар и с наслаждением отметил их легкость и смертельную изящность. Как же я жаждал их заполучить, когда был еще мал. Прямо-таки грезил, что когда вырасту, стану достаточно сильным, чтобы поступить на службу к жрецам и стать их гвардейцем. Сейчас же, когда все это погрязло во лжи, эти клинки послужат очищением для этого мира.

— Твои чувства, твои эмоции — это бальзам для моей израненной души, — щурясь, словно довольный кот, проговорил Ваархол. — Утоли мое любопытство, почему именно девчонки?

— Здесь все просто, — пожал я плечами и сделал несколько пробных взмахов. — Лучше умереть, чем стать сосудом для тьмы!

Молниеносный рывок вперед, к своему бывшему другу и один из мечей разрубает появившуюся защитную полусферу, тогда как второй, с легкостью проходит шейные позвонки, отделяя голову от тела. Его двое подручных спохватились слишком поздно, и все что они успели, так это достать клинки. Несколько изящных пируэтов на грани возможностей тела и еще две головы падают на пол.

— Спасибо, но я не из тех, кто слепо следует по пути, — громко произнес я в никуда. — Всегда презирал фанатиков, которые не имеют собственной головы на плечах. Власть? Сила? Смешно. У меня все это есть.

Раздавшийся безумный смех был мне ответом. За моей спиной появилось что-то громоздкое, чья тень заслонила всё. Я медленно обернулся, уже догадываясь, что там увижу. И я оказался прав. В нескольких метрах передо мной стояла та самая эльфийка, которая была для этого тела матерью. А за ее спиной возвышался огромный паучий силуэт с торсом темной эльфийки.

— Ты слишком самонадеян, смертный! — прошипела Ллос губами женщины. — Никто, слышишь, никто не в силах противостоять Тьме! Либо ты будешь подчиняться, либо все, кто тебе дорог умрут в страшных муках! Что же ты выберешь, герой?

— Тьма это всего лишь орудие, — твердо встретив взгляд древнего божества, и ощущая его темную мощь, пожал я плечами. — Хочешь, я открою тебе секрет, великая Ллос? Совсем скоро ты станешь забвением и всё, что останется от твоего культа, так это пятерка дроу, которые будут скрываться от мира по темным подземельям. Это твое будущее, а не власть над Араоном.

По мере того, как я говорил, я всем телом ощущал, как вокруг богини собирается колоссальная мощь. Она черным вихрем закручивалась за ее спиной, и его очертания ни с чем нельзя было спутать.

— Кто ты? — мне показалось, или я услышал в вопросе Ллос страх?

— Я Черный дракон Араона, — хмыкнул я, отбрасывая два клинка в сторону и чувствуя, как по моему телу зазмеилась чешуя. — А вот кем станешь ты? Воспоминанием.

Бешенный паучий рев заполнил все окрестности, и богиня выпустила на меня вихрь черной энергии. Я еще успел заметить, как тьма покидает тело эльфийской женщины, а в ее взгляде, брошенном на меня, светится благодарность. Миг, и тьма со всей своей губительной мощью обрушивается на меня, но не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы превратить в сгусток тьмы и присоединить к вихрю. Сознание вновь раскололось на сотни осколков, часть из которых наслаждалась безумием тьмы, а вторая скорбела по своим сестрам.