- Он просто не хочет от нас бежать, - сказал Самвел. - Он нам верит!

Во время этой суматохи куда-то исчез Прошин. Теперь уже Виктор шел впереди, и Факел, чувствуя, что ему сейчас придется искать след, беспокойно оглядывался по сторонам и рвался вперед.

- Нет ничего интересного в том, чтобы охотиться на человека, - сказала Марина Мергеляну. - Смотрите, как изменился Виктор. Будто зверя выслеживает.

Мергелян иронически усмехнулся:

- Представьте себе, что какой-то человек хочет поджечь ваш дом. И он это обязательно сделает, если его не обезвредить…

Виктор сошел на обочину, поднял с земли какой-то предмет и дал его понюхать Факелу:

- Факел! Фас!..

Пес завертелся на месте. Потом, уловив запах, стремительно потянул за собой Виктора в сторону от Аракса.

- Пошли за ним! - сказал Мергелян.

Пригнув голову, Факел бежал, изо всех сил натягивая поводок. Скорость его все нарастала. Поспевать за Виктором становилось все труднее. Мальчишками овладел азарт: каждый хотел обнаружить Прошина первым. Даже Мухаммед, которому, наверно, было жарко в новеньком костюме, не хотел отставать от других. Он не понимал, куда стремится собака, кого она ловит, и воспринимал все это, как новую веселую игру.

Первой отстала Марина. Остановился и Мергелян, чтобы не оставлять гостью в одиночестве.

Вскоре веселое оживление стало затихать. В конце концов выдохлись ребята. Воздух, пропитанный зноем, обжигал легкие.

И только двое бежали упорно, не сбавляя темпа. Они бежали бы так и в тропическую жару, и в ледяную стужу. Ведь смысл того, что они делали, как раз и заключался в движении, упорном и стремительном.

Вдруг Факел остановился, злобно залаял и тут же рванулся вперед так резко, что поводок выскочил из руки Виктора. Захлебываясь от лая, Факел бросился в щель между камнями и намертво вцепился в шинель прятавшегося там Прошина. Прошин локтем загораживал лицо, защищаясь от рассвирепевшего пса.

- Факел, ложись! - властно крикнул Виктор.

Пес нехотя повиновался. Запах Прошина волновал и раздражал его. Однако голос хозяина приказывал лежать. Глухо рыча, Факел лег рядом с Прошиным, не сводя с него немигающих глаз.

- Поймал! Поймал!.. - закричали ребята.

Испуганно, расширенными глазами смотрел Мухаммед на Прошина. Он сочувствовал ему и готов был броситься на помощь.

Мергелян подбежал к камням и заглянул в щель.

- Вылезай! - сказал он. - А то еще с мальчонкой плохо будет - смотрите, даже в лице изменился.

Прошин осторожно выглянул из-под шинели, которой он накрывал голову.

- Ну и дьявол!.. - сказал он, поднимаясь. - Чуть не загрыз, сатана. В следующий раз две телогрейки под шинель надену.

- Почему так плохо спрятался? - недовольным голосом сказал Мергелян. - Надо было по камням попрыгать. Пусть бы он поработал.

Прошин стягивал с себя одежды и из толстяка постепенно превращался в стройного человека.

Вернулись на заставу еще до темноты. К ужину Яремчук постарался - накормил всех до отвала. А больше всех досталось Факелу, сверх своей порции он еще получил добавку - ребята подбрасывали ему свои куски.

Когда все поужинали и, отяжелевшие, встали из-за стола, Мухаммед стащил с ног ботинки и опустился на колени.

- Что это он? - удивился Костя, глядя, как кланяется и что-то бормочет про себя Мухаммед. - Физзарядку делает, что ли?

- Молится, - объяснил Виктор. - Будь он дома, ему бы сейчас здорово попало от родителей.

- За что? - удивилась Марина.

- Он пропустил час молитвы. Солнце-то ведь уже зашло.

Помолившись, Мухаммед снова надел ботинки.

- Эх, жаль, переводчик уехал! - сказал Виктор. - Поболтали бы с ним сейчас по душам. Славный мальчонка!

- Его уже завтра передавать будут, - сказал Костя, - и мы больше его не увидим!

- Ничего не попишешь! - вздохнул Виктор. - В разных государствах живем!

Пламя жадно глотало сухие сучья. Красные отблески мерцали на скалах. Глухая беззвездная ночь накрыла Араратскую долину.

Баграт, закутавшись в бурку, сидел на камне и смотрел на огонь. Он не шевелился, и, если бы в отсвете пламени не сверкали его черные глаза, можно было подумать, что он спит. О чем думал он? Какие события своей большой жизни перебирал в памяти?..

У ног Баграта дремал Усо. Возле на овечьих шкурах лежали Самвел и Костя. Самвел спал, а Костя молча следил за тем, как язык пламени лижет дерево, торопясь скорее испепелить его. Он вспоминал все, что произошло за этот день.

Еще утром на заставу пришел подпасок Мартирос, двоюродный брат Самвела. Он сказал, что его вызывают в Октемберян на свадьбу друга, и попросил Самвела подменить его на пастбище. Как только Костя об этом узнал, он, конечно, тут же побежал к отцу просить разрешения отправиться вместе с Самвелом.

В канцелярии, куда вошел Костя, кроме отца, были майор и подполковник, прибывшие из штаба отряда.

- Иди! Иди! - поспешно сказал отец, едва Костя сказал ему о своей просьбе.

Офицеры беседовали между собой и не обращали внимания на мальчика, который топтался у двери, не зная, разрешил ли отец ему идти на пастбище или просто от него отмахнулся. Переспросить он не решался.

Водя карандашом по разложенной на столе карте, подполковник говорил:

- …Обратно обезьяна перешла в трех километрах от того места, где она якобы сбежала от своего хозяина… Так? - он вопросительно взглянул на майора, и тот кивнул головой. - Значит, на этом участке! - Подполковник постучал карандашом. - А теперь посмотрим на дело с точки зрения врага. В то время как обезьяна бегает по нашему берегу, он ждет, что будет с ней…

- Не только ждет, но и крутит шарманку, - сказал майор. - И все время находится с ней в контакте…

- То есть вызывает обезьяну назад, - уточнил капитан.

Костя замер. Так вот, значит, какую обезьяну они поймали! Теперь ему во что бы то ни стало надо было дослушать разговор до конца!..

- Да, вызывает, - подтвердил подполковник. - Но для чего? А для того чтобы она бежала на звук вдоль берега. Таким образом, сразу изучался большой участок…

- Но ведь шарманка привлекла и наше внимание, - заметил капитан.

- Да, привлекла! Но кто может помешать человеку делать на своем берегу то, что ему нравится? Не хочешь слушать - заткни уши! Весь их расчет, по-моему, был на то, что шарманка отвлечет внимание наших пограничников. Если этот участок охраняется плохо, обезьяна вернется. Если обезьяна исчезнет - это для них плохой признак. Если на границе поднимется тревога, начнутся шум и суета, залают собаки, поднимутся в воздух ракеты, зажгутся фонари, - значит, они ошиблись местом: здесь перебросить шпионов опасно, нужно искать другое направление…

Подполковник положил карандаш, он сказал все.

- А шум на границе был? - спросил майор капитана.

- Побегали! - признался отец.

- И все-таки обезьяна к ним вернулась, - сказал подполковник. - На этом основании Костромин считает, что Мак-Грегори собирается организовать переброску где-то в этом районе…

- А мне думается другое, - перебил его капитан. - На моем участке невыгодное направление для прорыва: до ближайших деревень далеко, кругом камни, холмы, выжженная солнцем земля…

- Но, может быть, именно это и привлекает Мак-Грегори! - воскликнул майор. - Он понимает, что все наши удобные участки хорошо прикрыты. Он же не дурак!..

- Пожалуй, это верно, - согласился капитан.

Серые глаза майора скользнули по Косте, но не

заметили его, какая-то мысль беспокоила майора и мешала ему видеть окружающее.

- А как, Василий Гаврилович, здесь может быть осуществлена переброска? - спросил он, обращаясь к подполковнику. - Пойдут через Аракс?..

На его широком, уже немолодом лице стянулись морщины. Он старый разведчик, и много твердых орешков пришлось ему разгрызть на своем веку. Конечно, Мак-Грегори не может не понимать, что следы обезьяны обнаружены. Трудно думать за противника! Но это единственная возможность избежать ошибок.