- Вот бы взять его с собой в Ереван! - сказал Костя. - Вместе бы учились. А потом он бы вернулся назад!

Самвел с сомнением взглянул на Мухаммеда.

- А как его учить?.. Он ни русского, ни армянского не знает…

- Плохо там у них! - рассуждал Костя. - У них в деревне даже электричества нет… И в кино, наверно, не ходят!.. И в школе не учатся… Темные люди!..

Вскоре на заставу прибыл лейтенант-переводчик. Он был в новой, с иголочки, гимнастерке.

- Ну что ж, ребята, пора прощаться с вашим дружком, - сказал он.

И стал говорить с Мухаммедом по-турецки.

Мухаммед обрадовался. Глаза его засветились, и он весело сказал несколько слов. Потом взглянул на ребят и перестал улыбаться.

- Что он говорит? - спросил Костя.

- Он спросил, можно ли ему приходить к вам в гости, - ответил лейтенант. - Он хочет с вами дружить.

- Мы тоже хотим с ним дружить, - сказал Костя.

Лейтенант что-то долго объяснял Мухаммеду, а он смотрел то на него, то на своих новых друзей, с которыми ему не хотелось расставаться навсегда.

Потом лейтенант придирчиво оглядел Мухаммеда со всех сторон, пригладил ему волосы, поправил рубашку и попросил дежурного принести сапожную щетку.

В это время появился капитан. Он был одет по форме, только рука была на перевязи. Отец шел медленно и как-то неуверенно ставил ноги, - очевидно, сил у него было немного.

Рядом с отцом шли полковник Костромин и Марина. Марина старалась незаметно поддержать капитана под локоть.

Полковник подошел к Самвелу.

- Значит, ты Самвел? - спросил он и обнял его за плечи. - Баграт Нагопетович был стар и не мог бороться с врагами, но он натравил на них свою собаку, и за это они убили его… Ты можешь гордиться своим дедом! Мы похороним его с воинскими почестями. Ведь он погиб, как боец…

Самвел опустил голову. Глаза его наполнились слезами.

- О тебе мы позаботимся, Самвел. Ты будешь получать пенсию. И сможешь поступить в детский дом… Хочешь?

- Нет, - ответил за него Костя. - Мы будем учиться вместе, а на каникулы приезжать сюда. Если отец переедет на другую границу, Самвел поедет вместе с нами. Правда, папа?

- Конечно, сынок, - сказал отец, и слабая улыбка появилась на его бледном лице. - Если он захочет.

- Ну, пусть Самвел подумает и сам решит, как ему лучше, - предложил полковник Костромин. - И еще я вам хочу сказать: скоро вы оба - ты, Самвел, и ты, Костя, - будете награждены значком «Юный друг пограничника».

- Правда? - обрадовался Костя. - Вот здорово!

Самвел слабо улыбнулся в ответ.

- Товарищ полковник, разрешите обратиться! - зычно произнес Мергелян, подходя к Костромину. - Дежурный с вышки доложил, что турки направляются к мостику.

- Сейчас пойдем, - сказал Костромин и обернулся к отцу. - Может, все-таки вернетесь?

- Нет, товарищ полковник, я хочу, чтобы он меня увидел.

- Но, может быть, он и не придет!

- Обязательно придет!.. Он сейчас старается любыми средствами узнать, прошли его люди или нет. Пусть он увидит меня и понадеется, что они, может быть, прошли!.. Я переиграю его еще раз!

- Ну, только будьте осторожны. Если почувствуете себя плохо, сразу вернитесь.

Проститься с Мухаммедом вышли все солдаты. Каждый пожал ему руку, и Мухаммед, счастливый, возбужденный, нарядный - маленький мужчина в пиджаке и длинных брюках, - пошел к воротам, держа в руках заветную коробку с монетами.

В воротах он обернулся и помахал рукой.

- Прощай, Муха!.. - крикнули Самвел и Костя.

- Сам-а-вел!.. Кости-ия!.. - ответил Мухаммед.

С груды камней у старого монастыря, куда взобралась Марина, Костя и Самвел, хорошо был виден узкий, переброшенный через Араке мостик. По ту сторону его уже собралось человек двадцать жителей деревни. У самого мостика стояли турецкие пограничники: три офицера и два жандарма.

Костромин, капитан, переводчик и Мухаммед подошли к мостику и остановились. Костромин вместе с переводчиком ступили на мостик. Навстречу им сразу же двинулись турецкие офицеры.

Пока Костромин беседовал с турецким офицером в фуражке с кокардой, молодцевато сдвинутой набок, из толпы крестьян отделилась бедно одетая немолодая женщина. Она жестами старалась привлечь внимание Мухаммеда. Мухаммед ее сразу же увидел, схватил капитана за руку и показал ему на мать. Крестьяне стали оживленно жестикулировать.

Но вот переговоры на мосту закончились. Турецкий офицер подписал бумагу, которую ему протянул лейтенант. После этого Костромин подал знак капитану, тот подвел Мухаммеда к мостику и подтолкнул его вперед. Мухаммед бегом помчался к матери и бросился в ее объятия. Их окружили крестьяне.

Вдруг от толпы отделился человек в светлой куртке и таких же брюках. Своим видом он отличался от остальных обитателей турецкого берега. Этот человек подошел к самому мостику и стал пристально разглядывать капитана. Капитан стоял спокойно и так же в упор смотрел на него. Через некоторое время тот круто повернулся и смешался с толпой. Это был Мак-Грегори!

Мостик снова опустел. Костромин, отец и лейтенант повернули к заставе.

- Неужели мы больше никогда не увидим Муху! - вздохнул Костя.

Крестьяне двинулись к деревне. Теперь Мухаммед бежал вдоль берега. Он хорошо видел Костю, Самвела и Марину, махал им рукой и что-то кричал. Его нагнал высокий аскер с винтовкой на плече. Он, казалось, просто хотел отогнать его подальше от берега. Но вдруг бросился на мальчика, повернул к себе и схватил за руку. Жестяная коробка упала на землю. Прежде чем аскер успел нагнуться за ней, Мухаммед поднял коробку и прижал к груди. Но аскер стал грубо вырывать ее у него.

- Папа! Папа!.. - закричал Костя.

Отец видел все, что происходит на противоположном берегу. Но что он мог сделать? Граница - невидимая черта, которая проходит посреди реки, но за ней уже чужая земля, чужие порядки. Никто из крестьян, даже мать, не осмелились прийти на помощь мальчику. Они стояли в отдалении хмурой, покорной толпой.

Аскер вцепился в коробку обеими руками и плечом толкнул мальчика в грудь. Мухаммед упал, коробка раскрылась, и золотые динары маленькой стайкой вылетели из нее. Монеты блеснули на солнце и посыпались в воду, в самую быстрину, где поток с шумом устремился на камни. Аскер пополз на четвереньках к воде, а Мухаммед поднялся и с плачем со всех ног бросился к матери…

Но вот разошлась толпа, и не видно уже Мухаммеда. Только аскер еще стоит на берегу и тупо глядит в воду.

- Ну что ж, пора и домой, - сказала Марина.

Костя засунул руки в карманы и пошел за ней. Пальцы его вдруг нащупали монету. Он вытащил золотой динар, оставленный им в кармане на счастье. Костя подбросил монету на ладони. Какое счастье принесло золото Мухаммеду? Все это глупости!.. Сказки давних времен! Разве вообще может золото принести счастье? Костя размахнулся и хотел швырнуть монету в реку, но подумал о своем учителе, который собирает коллекцию древних монет, сунул динар в карман и прибавил шагу, чтобы догнать Самвела.

- Мальчик, посторонись!..

Звякнул приклад. Коля вскрикнул, свалился в канаву, но тут же вскочил на ноги, проскользнул между охранниками и судорожно повис на шее матери. Она отчаянным движением обняла его за щуплые плечи, прижала к своей изодранной кофте и быстро, надрывно зашептала:

- Иди к дяде Никите!.. К дяде Никите!..

Он чувствовал прикосновение горячих, воспаленных губ к своему уху. Он почти задыхался от тяжелого, едкого тюремного запаха, которым за эти несколько дней пропитались ее одежда и волосы. Прямо перед его глазами бугрилась синяя полоса, пересекавшая ее щеку от глаза до подбородка.