- Ну, вот что, ребята, - сказала она, хмуро сдвинув брови, - вам важное задание. - Как только она произнесла такое знакомое, такое волнующее слово «задание», у ребят радостно заблестели глаза.
- Что нужно делать? - спросил Коля.
- Не торопись! Не перебивай!.. Так вот. Сегодня мне сообщили в городском Совете, что немцы ограбили музей. Хотели вывезти лучшие картины, но не успели. Картины где-то в городе.
- И их надо найти? - быстро спросил Коля.
- Нет, Коля, - строго поглядела на него Клавдия Федоровна, - не искать, а только походить по домам и расспросить людей. Может быть, что-нибудь вы узнаете о картинах.
- Только и всего! - разочарованно произнес Витя.
- Это немало, - возразила Клавдия Федоровна. - Сами знаете, как важно напасть на след. Только, ребята, будьте осторожны. В городе еще очень много неснятых мин. Старайтесь по снегу не ходить…
Глава сорок четвертая
РАЗВАЛИНЫ НА ХОЛМЕ
Они шли гуськом по узкой тропинке, протоптанной в снегу вдоль стен и заборов. Впереди был Коля. Он нес на плече две тяжелые лопаты. Позади, сохраняя дистанцию в два шага, брел Витя в старом осеннем пальто с короткими, обтрепанными по краю рукавами. Свои большие красные, без перчаток руки он чуть ли не по локоть засунул в карманы, но теплее от этого ему не становилось.
Так они дошли до ближайшего перекрестка.
У покосившегося телеграфного столба Коля остановился:
- Ну, Витька, в какую сторону пойдем? Направо или налево?
- Не знаю. По-моему, домой. До каких же пор нам по улицам шляться?
Коля яростно вонзил в снег обе лопаты.
- И чего ты такой вялый? - спросил он с негодованием. - Согнулся, как старик, носом землю пашешь!
Последние слова Коля произнес не без удовольствия. Он слышал их от старшины, распекавшего медлительного и нерасторопного солдата, когда час назад к ним во двор въехала машина с дровами.
- А тебе чего от меня надо? - рассердился Витя. - Дело говорю. А то «пашешь, пашешь»!
- Ну, если дело, так идем вот в эти ворота.
- Так ведь опять там ничего нет. Только обругают.
- Подумаешь, нежный какой! Обругать нельзя…
И Коля направился к невысокому деревянному дому, окруженному сараями, старыми конюшнями, превращенными в склады, и еще какими-то постройками. Он смело вошел во двор, поставил у крыльца лопаты и направился к сараю с высоким кирпичным фундаментом. Этот сарай показался ему очень подходящим местом для того, чтобы спрятать картины. На дверях сарая висел большой ржавый замок. Едва Коля притронулся к нему, как замок легко открылся. Оказалось, что он не был заперт. Вынуть его из колец было мгновенным делом. Дверь со скрипом отворилась… и из темноты с радостным визгом выскочил поросенок.
В ту же секунду в домике распахнулась дверь, и на крыльцо выскочила какая-то древняя старуха в больших валенках и в ситцевом переднике.
- Жулики! Что делают! - закричала она. - От Гитлера порося уберегла, так они его стащить хотят! Сейчас людей позову, шаромыжники вы этакие! Вон со двора, чтоб духу вашего тут не было!
Витя растерялся, попятился и метнулся к воротам. Но Коля не побежал. Он смело пошел навстречу старухе. Остановился перед ней и сказал с достоинством:
- И как вам, бабушка, не стыдно так ругаться!.. Не нужен нам ваш поросенок… Если хотите, мы вам его поймаем…
- Вот именно, что не хочу! - сердито сказала старуха. - Поймаете, да не нам… Иди, иди, пока цел. А не то я тебя так ремнем отделаю!
Поросенок, радостно хрюкая и взрывая пятачком снег, бегал по тропинке между домом и сараем. Коля нагнулся к нему, схватил, ловко втолкнул в сарай и прикрыл дверь. Увидев это, старуха несколько приутихла.
- Ну ладно, иди, иди, - уже миролюбиво сказала она. - Нечего по чужим дворам шататься.
- А мы, бабушка, не шатаемся, - сказал Коля, вновь подходя к крыльцу. - Мы картины ищем.
- Какие такие картины?
- Из музея. Которые пропали. Гитлеровцы их увезти из города хотели, да не успели и спрятали… А где, неизвестно. Вот мы их и разыскиваем.
- У нас во дворе никаких этих картин нет, - сказала старуха, - и на соседнем тоже, и на всей улице нет. А о картинах нам уже из горсовета объявляли… Кабы они были, так я сама бы их снесла, вас не дожидалась…
Взвалив на плечи лопаты, Коля направился к воротам.
Витя, ожидая его, приплясывал на снегу.
- Плохо дело, - сказал Коля. - Нет у нее картин, и вообще на этой улице их нет.
- А она откуда знает?
- Знает, раз говорит. И всем уже известно, что надо искать картины. Горсовет объявил.
- Зачем же нам тогда искать? - сказал Витя. - Все обыщут свои дворы, и кто-нибудь найдет… Скажем нашей Клаве - пусть посылает на это дело младенцев. Идем домой!
- Не пойду, - упрямо ответил Коля. - Если хочешь, иди, а я не пойду. Я буду искать.
На всякий случай они зашли еще в несколько дворов, но уже не хозяйничали сами, а терпеливо расспрашивали жильцов. Все знали, что из музея пропали картины. Многие гадали, где они могут быть, высказывали свои предположения, но все, у кого они побывали, уверяли, кто как раз у них во дворе ничего не спрятано.
- Нет, так мы, конечно, никаких картин не найдем, - сказал Коля, когда они через час остановились на другом конце улицы. - Вот что я тебе скажу: искать надо там, где никто не ищет и где нет хозяев.
- То есть где же это? - с интересом спросил Витя.
- Ну, в развалинах, в подвале старой церкви, в склепах на кладбище!.. Пойдем, а?
Витя оживился:
- Ну, это другое дело! Пойдем.
- Куда раньше?
- Куда хочешь.
- Тогда сначала пойдем в развалины, - решительно сказал Коля.
Развалинами они называли стены большого элеватора, который был разрушен немецкими самолетами во время первых же бомбежек. Чтобы попасть к нему, надо было пересечь весь город.
Мальчики зашагали в ту сторону.
Вдруг из-за угла полуразрушенного, обгорелого дома прямо им навстречу выскочила Мая. На ней было не по росту короткое пальто и большие валенки. От этого она казалась еще меньше.
- Эх, Майка, - сказал сокрушенно Коля, - беда просто с этим заданием. Мучение! Ходим, ходим, а толку нет…
- Что же вы хотите делать? - спросила она.
- Да вот у нас один план возник.
В глазах у Май засветилась мольба.
- Возьмите меня! - попросила она.
- Нет, нет, ты и не проси. Не возьмем, - сказал Витя. - Мы в такие места идем, где тебе будет опасно.
- Я не боюсь.
И Мая пошла с ребятами.
Так, втроем, вышли они на окраину города. Время приближалось к пяти часам. Уже начинало смеркаться. Разрушенный элеватор бесформенной громадой поднимался на холме. Снизу он казался особенно темным и страшным. Справа от дороги стоял столб, на котором был прибит фанерный щит с короткой и выразительной надписью: «Мины!» Тут Коля остановился и строго сказал Мае.
- Смотри с дороги не сворачивай, а то подорвешься.
Она молча кивнула.
- А ведь нам не успеть сегодня под церковь и на кладбище, - сказал Витя.
- Пойдем завтра. Важно начать…
Коля и Витя стали быстро подниматься на холм. Не отставая от них ни на шаг, шла Мая. Она сильно замерзла. Чтобы как-нибудь согреть руки, она в варежках сжимала их в кулаки.
Дорога круто повернула направо, огибая холм. До элеватора оставалось метров пятьдесят. Сюда давно уже никто не ходил, и дорогу совсем занесло снегом. Надо было идти по целине. Коля в нерешительности остановился.
- Ну, что ж ты стал? - спросил Витя.
- Да, может быть, тут мины.
Они внимательно осмотрели пространство, которое отделяло их от элеватора. Всюду лежал нетронутый глубокий снег, синевший в быстро надвигающихся сумерках.
- Ребята, - вдруг крикнула Мая, стоявшая в стороне, - смотрите-ка, что здесь такое!
Они подбежали к ней.
- Где? - быстро спросил Коля. - Что ты нашла?
Мая варежкой показала на снег:
- А вот, видите… Следы на снегу. Кто-то шел к элеватору.