- А мы приехали из Парижа!.. - Мадлен уже поняла, как надежно действует это сообщение.

- Из Парижа?! - Инспектор удивился и недоверчиво посмотрел на нее и на бабушку. - Отец в посольстве работает?..

- Нет, мы французы.

На загорелом лице инспектора возникло напряженное выражение. Он верил и не верил. Его, как представителя власти, вряд ли рискнут обманывать. Какие же это французы, если они так чисто говорят по-русски? И он приступил к выяснению истины самым быстрым и самым для него привычным путем:

- Предъявите документы! - произнес он.

Бабушка раскрыла сумку и быстро вытащила паспорт в черном переплете.

- Так, - проговорил инспектор, убедившись, что его не обманули. - Значит, вы действительно французы!.. Странно, что вас в Париже не научили ходить по улицам!.. - Он вернул паспорт и, козырнув, добавил: - Идите и больше не нарушайте… господа французы!..

Едва они отошли, к ним тотчас же подскочил Барро. Он был в веселом возбуждении, как охотник, которому после долгих блужданий наконец удалось подстрелить дичь.

- Чудесный снимок! - воскликнул он. - Я снял вас с трех позиций! Столкновение с властью!.. У полицейского чрезмерное чувство собственного достоинства!.. Это выглядит очень комично!..

Но мадам Жубер не разделила его восторга.

- Мне сейчас не до того, месье Барро!

Еще несколько минут хода, и они завернули за угол улицы Розы Люксембург.

- Вот моя улица. Моя родная улица!.. - тихо проговорила бабушка. Она ускорила шаг, казалось, могучий магнит со страшной силой притягивает ее к себе.

Пройдя несколько домов, она вдруг остановилась, устремив взгляд в другую сторону улицы. Вот он, дом со львами!.. Круглые часы под крышей. Стрелки когда-то замерли на половине шестого… В окнах искрится солнце. В тех окнах, которые не прикрыты высокими старыми тополями…

Мадлен тоже пристально вглядывалась в дом, где когда-то родилась ее бабушка. Его, видимо, совсем недавно покрасили. Ядовито-желтая краска местами уже облупилась.

- Здравствуй, мой дорогой!.. - прошептала бабушка.

Мадлен думала, что бабушка обращается к своему дому, но тут же поняла, что ее внимание привлек старый тополь с почерневшим стволом, прозрачной, словно облысевшей, кроной и мертвыми нижними ветвями.

Старая женщина встретилась со своей навсегда ушедшей юностью. А каменные львы на фасаде дома равнодушно отвернули от нее тупые морды, словно не желали знать, что к ним приехала их хозяйка.

Барро, который уже сделал несколько снимков, подошел поближе.

- Мадам Жубер, почему мы остановились? - спросил он.

Мадам Жубер только вздохнула.

- Бабушка родилась в этом доме! - сказала Мадлен.

- Великолепно!.. - Барро быстро вскинул аппарат. - Больше чувств, мадам Жубер!.. Плачьте!.. Прошу вас, плачьте!..

И, приложив аппарат к глазам, он приготовился снимать.

Мадам Жубер покорно вынула из сумочки платок и приложила к глазам.

- Вы совсем закрыли лицо! - крикнул Барро. - Возьмите платок в левую руку… Опустите пониже…

Она переложила платок в левую руку и застыла.

Очарование минуты, которому поддалась Мадлен, было вконец испорчено. Она невольно отодвинулась в сторону и стала смотреть в глубь высокой арки, где стояли девушка и юноша с портфелями в руках. Они, наверно, вместе вышли из дома и остановились попрощаться…

Барро наконец оставил бабушку в покое и сам тоже на время успокоился.

- Да, - проговорил он мечтательно, - такой бы домик где-нибудь в Париже… На первом этаже можно было бы устроить прелестный бар…

Но мадам Жубер уже снова вернулась к своим воспоминаниям. Она нагнулась к Мадлен и зашептала ей:

- Взгляни направо, вот крайнее окно в бельэтаже… четвертая квартира!.. За этим окном я родилась… Видишь большую стрелку часов?.. Когда ее устанавливали, часовщик дал мне ее подержать…

- Войдем в дом, бабушка!..

- Нет, пока не моху!.. Надо собраться с духом!..

- Это надо солидно подготовить, - сказал Барро. - Я сделаю фото: хозяйка возвращается в свой дом!

«Вот бы увидеть сейчас ребят, которые нам написали, - подумала Мадлен. - Хоть бы кто-нибудь из них выбежал на улицу!» Она была уверена, что тотчас их узнает…

Барро, который уже больше не видел для себя смысла торчать перед домом, остановил проезжавшее мимо такси и чуть ли не силой усадил бабушку и внучку в машину. Они вернулись в гостиницу, немного опоздав к завтраку.

Старик Этамбль шумно удивился, где же они пропадали столько времени?

- Бродили по городу, - сказала мадам Жубер и хмуро кивнула Мадлен.

После завтрака мадам Жубер вернулась в номер - почти без сил, усталая от переживаний, - легла на кровать и быстро заснула.

Мадлен тихо сидела у окна и раздумывала: а что, если ей пойти туда, в бабушкин дом?.. Найти ребят, которые писали в Париж, и поздороваться с ними… Только поздороваться и назад! Бабушка за это время вряд ли проснется. Ведь она ночью не спала, все волновалась… И проспит теперь до самого обеда.

Мадлен прислушалась к глубокому дыханию бабушки. Потом поуютнее накрыла ее пледом и тихо вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь…

В глубине двора, - это видно с другой стороны улицы сквозь арку, - играют в мяч ребята. Как хорошо, если бы среди них оказались те, кто по письму знает ее, Мадлен!..

Вдруг мяч с силой вылетел из ворот и покатился прямо ей под ноги. Вслед за мячом бежал мальчишка, такой ершистый и верткий, каких Мадлен всегда побаивалась: они не спустят, если их кто-нибудь заденет!..

Когда мяч коснулся ее ноги, она машинально сделала то, что делала всегда, когда играла с Жаком. Она поддала его. И тут же сама ахнула. Мяч угодил прямо в лицо мальчишки.

- Метко! - проговорил тот, хотя было заметно, что удар слегка оглушил его. Он пристально взглянул на Мадлен.

- Алеша, давай быстрей! - закричали со двора.

Мальчик повернулся и побежал назад, ведя мяч

перед собой.

Алеша?! Так звали мальчика, который подписал письмо. Мадлен хотела окликнуть его, но ее что-то удержало. Она осталась стоять на месте и продолжала смотреть на играющих ребят. В дальнем углу двора вокруг стола сидели старики и стучали костяшками домино. Никто не обращал на Мадлен внимания. Осмелев, она перешла улицу и подошла к арке. Еще один рубеж завоеван! Но как войти во двор, как заговорить с ребятами, сказать им, что это она, Мадлен, девочка из Парижа?!. Теперь из-за этого мальчишки она не решалась это сделать. У него, наверное, все еще зудит лоб от ее удара. Такой мальчишка, несомненно, враг всех девчонок на свете!

Но какая-то сила толкала и толкала Мадлен вперед. Она медленно прошла под арку: теперь перед ней был весь двор.

Направо подъезд, который показала ей бабушка. Он совсем рядом с воротами.

Нет, долго так стоять нельзя! Вот оглянулся старик с черной бородой, играющий в домино, что-то сказал своим соседям. Наверное, про нее!.. Мадлен почувствовала на себе внимательный взгляд женщины в пестром платье, которая вышла на балкон полить цветы.

И, уже решив было отступить, она вдруг, не давая себе отчета в том, что делает, отчаянным движением рванулась вперед и побежала направо вдоль стены, к подъезду.

Как стучит сердце!.. Мадлен казалось, что все смотрят только на нее одну. Все глаза, со всех сторон!..

Одна ступенька, две, три… И она в подъезде!.. Тихая прохлада лестницы!.. Голоса отдаляются!.. Никто ее не преследует!.. Никто не окликает…

Мадлен перевела дух. Ох, как страшно!..

Бабушка сказала, что ее квартира на втором этаже. Номер - четыре. Так и есть: здесь на первом этаже справа - вторая квартира, слева - первая. Значит, на втором этаже четвертая будет справа.

Преодолевая ступеньку за ступенькой, Мадлен поднялась на следующую площадку и замерла перед дверью, на которой была эмалированная табличка - номер четыре. Теперь она уже ничего больше не видела, кроме черной кнопки звонка, которую ей надо было нажать…