Хорошо еще, подумала она, что в девяносто пятом году всевозможные гаджеты не были распространены повсеместно! А то ведь в родном городе идешь — каждый второй уткнулся в смартфон или планшет, слушает музыку, читает, играет, разговаривает с кем-нибудь с другой стороны земного шара, причем по видеосвязи… От такого Бербидж бы вовсе удар хватил! Тут-то и системы мгновенных сообщений нет вовсе, почта — совиная… Есть связь через камины, но эти камины не у всех имеются, да и мало приятного разговаривать, засунув голову в топку и стоя на карачках! Есть двусторонние зеркала и блокноты, но это опять-таки жалкая замена хотя бы смскам…

— Разумеется, — добавила она, — младшим курсам это видеть рано, с ними мы ограничимся картинами мирной жизни и… хм… демонстрациями техники. Ну а старшим — в самый раз, чтобы сбить спесь. А то, знаете ли, самонадеянный боец — мертвый боец.

— А где времени-то столько взять? — жалобно спросила Бербидж.

— Сократим историю магии, — ответила Марина Николаевна. — Чем терять время и писать конспекты, пусть делом займутся. Историю вполне можно сдать по учебнику, а Биннсу все равно, он и перед пустой аудиторией способен лекции читать.

— Интересный разворот совершило Министерство, — сказал за обедом директор, но Марина Николаевна сделала вид, будто не услышала. — Нельзя ли ознакомиться с новой программой?

— Пожалуйста, профессор Дамблдор, — широко улыбнулась она. — Вот, например, темы для младших курсов: «Маггловские деньги. Как их правильно посчитать и расплатиться в транспорте, в магазине и т. п.», «Маггловский транспорт. Берегись автомобиля! Правила дорожного движения. Как ездить в метро и т. п.», «Маггловские приборы: чем они могут быть опасны», «Маггловская одежда: как одеться, чтобы не привлекать к себе внимания», «Быт и обыкновения современных магглов»… и так далее.

— А почему семикурсника вчера стошнило после занятия? — негромко спросила МакГонаггал. — Мадам Помфри потом отпаивала его успокоительным.

— А, это профессор Бербидж показывала маггловскую кинохронику времен войны с Гриндевальдом, — сообразила Марина Николаевна. — Ну там… лагеря смерти, авианалеты, последствия атомных бомбардировок… Надо же, какой чувствительный юноша попался!

— И Министерство утвердило эту программу? — выговорил директор, заметно перекосившись при упоминании Гриндевальда.

— Да, утвердило, — ответила она, намазывая тост джемом. — Совет попечителей тоже не возражал.

«Им просто не сказали, что именно будут демонстрировать ученикам, — добавила она про себя. — А как они перескажут родителям? Те, скорее всего, и не поймут, что такое авианалет… Зверства военных? Ну, Пожиратели смерти тоже не были невинными агнцами! А от пересказа подробностей помогают чары неразглашения…»

— Долорес, — сказала Спраут, явно чтобы сменить тему, — не присылайте вы больше ко мне учеников на отработки! От них больше вреда, чем пользы… Копают на полштыка лопаты, сажают кое-как, на «отстань», потом переделывать дольше! Пусть лучше лестницы моют, чем рассаду мне губят…

— А вы каждому факультету отдельный сектор выделите, — предложила Марина Николаевна, вспомнив рассказы старшего поколения о пионерлагерях и колхозах, — пускай соревнуются. У кого клубника раньше поспеет, тот баллы получит. И клубнику.

— О! Это мысль… — подняла та палец. — Ой, слушайте…

Она наклонилась к Марине Николаевне, зашептала ей на ухо, и обе засмеялись.

— Я же говорила, что от него будет польза! — сказала подслушивавшая Граббли-Дёрг. — Кентавр — это не только ценный экземпляр для исследований, ночной сторож и рабочая сила, но и масса бесплатного удобрения!

— Ну Вильгельмина!.. — простонала МакГонаггал, прикрыв лицо рукой.

— А что? — удивилась та, с аппетитом поглощая пирог с почками. — Что не так?

— Не за столом же!

— Ага, поставки драконьего навоза за столом обсуждать можно, а это нельзя? Что за ханжество, Минерва!

— Кстати, завтра саженцы пришлют, — вспомнила Спраут. — Помните, Долорес, вы спрашивали, почему тут нет яблонь и прочего? Вот, попробуем! Поздновато уже сажать в открытый грунт, но на что нам волшебство?

— Что, опять общественные работы? — с непередаваемым выражением спросил Снейп. — Увольте!

— Ну что вы, там Хагрид с Флоренцем справятся, а я проконтролирую, — ответила Спраут.

— А мы заглянем, вдруг чем помочь надо будет, — добавила Марина Николаевна.

— Дамы, а вы не в курсе, что это за новая забава? — спросил вдруг Флитвик. — Дети постоянно перебрасываются мячами. В коридорах, на лестницах, в гостиных… Не колдуют, тут наказывать не за что, но иногда мимо как пролетит этакий снаряд — аж вздрогнешь!

Марина Николаевна посмотрела в потолок.

На самом деле мячи были зачарованы («Самую чуточку», — как виновато сказала Грейнджер, ковыряя каблуком пол), чтобы можно было определить кто, в кого и сколько раз попал, а кто сумел увернуться, поймать мяч или отбить удар. Турнирная таблица на стене в тренировочном зале постоянно менялась. Ну а правила были просты: неважно, старше ты или младше — попал, значит, очко твое… В бою тоже не станут спрашивать, сколько тебе лет и с какого ты факультета!

Ну и правила свои выработали, конечно: если на человеке нет метки «участвую», то в него прицельно швырять мячом запрещено, равно как в преподавателей, Филча и гостей замка.

Марина Николаевна только вздохнула и попросила домовиков усилить меры безопасности в коридорах. А то какой-нибудь первокурсник выскочит из-за угла и схлопочет мячом в лоб — так и с лестницы улететь можно…

— Ну, они играют, очевидно, — пожала плечами Граббли-Дёрг.

— Да уж, играют… — пробормотала МакГонаггал. — Я вчера видела, как Джордан сшиб мячом Пивза. Этак… в прыжке! Только свистнуло! Хорошо, люстра уцелела…

— Пусть он и не Майкл, но фамилия обязывает, — непонятно для присутствующих произнесла Марина Николаевна.

Зима в этом году наступила рано — снегу навалило по колено, и профессор Спраут радовалась, что успела высадить свои прутики… яблони, вишни, что еще там было. Даже, кажется, парковые розы.

Бегать по снегу — удовольствие ниже среднего, поэтому Марина Николаевна решительно перешла на лыжи. Трансфигурировать их было легче легкого, а уж как приятно оказалось вспомнить юность и пронестись со свистом вокруг стадиона и озера! Жаль, в лесу не покатаешься, там опасно, но и так неплохо.

«Становлюсь заправским моржом!» — подумала она, растопив лед на озере, чтобы можно было проплыть туда-обратно хотя бы метров тридцать, и нырнув. Холода, благодаря согревающим чарам, она не ощущала, но со стороны, наверно, такие заплывы смотрелись эксцентрично.

— Крам тоже осенью плавал, помните? — спросила Грейнджер у однокурсников, когда Финниган, поежившись, поинтересовался, как это мадам Амбридж ухитряется не замерзнуть насмерть.

— Так то осенью, тогда еще лед не встал, — пробормотал он.

Зеркало одобрительно покряхтывало, отображая пускай не красотку, но еще вполне молодую женщину с подтянутой фигурой и прекрасным цветом лица. Для волшебницы тридцать с хвостиком — вообще не возраст, знала Марина Николаевна, так что… жить еще и жить, главное, не распускаться!

Но то были приятные заботы, а имелись еще и неприятные, вроде злосчастного Гарри Поттера. Нет, на занятиях он был не хуже прочих, но вот озабоченность министра прорывалась чуть не в каждом его письме. Фадж точно знал, что Волдеморт — этот их современный Темный лорд — возродился в прошлом году, но старательно изображал страуса, причем такого, который уже бетонный пол клетки головой продолбил. Он вообще был редкостным параноиком: взять это его нелепое распоряжение изучать защиту от Темных искусств только по учебнику и уверенность в том, что Дамблдор спит и видит занять кресло министра!

Поттер, однако, на контакт не шёл. Вообще ни с кем, кроме Уизли и Грейнджер, да еще с Хагридом. Возможно, с директором тоже, тут сложно было что-либо сказать… А еще имелся крестный этого Поттера, беглый Сириус Блэк, в истории которого было очень много темных пятен.