В Большом зале царил кавардак: столы исчезли, украшения частично пострадали, а вдоль стены лежало десятка два человек — руки скованы за головой, ноги широко расставлены, так, чтобы не вышло вскочить сразу…
— Хорошо помахались, — довольно сказал Беркли, обзаведшийся вдобавок ко шраму роскошным фингалом под глазом.
— Потери?.. — негромко спросила Марина Николаевна.
— У нас трое, — ответил он, посерьезнев, — плюс пяток раненых, но не серьезно. Вот Колхауна инфери здорово порвали, но ничего, жить будет. Правда, если б не чистильщики, мы бы их так просто не остановили. Они ж только огня боятся, а какой серьезный огонь в замке? Полыхнет еще, а тут дети! Инсендио поди еще попади, чтоб своих не задеть, а тварей полно было… А этими, ну… Короче, маггловское оружие инфери просто в клочья рвало, а мы уж добивали. А я еще возражал против заморочек Уильямсона!
— Дементоры тоже ерунда, — добавил О’Лири, грязный с головы до ног, но невредимый. — Зато добыча — ого-го!
— Там кто-то в третью теплицу свалился, — сказала она, — прямо к мандрагорам. Проверьте, жив ли?
— Ага, — О’Лири подал знак, и пара авроров устремилась на выход.
— Еще один сбежал. Но это не так плохо… это нам даже на руку, — добавила Марина Николаевна. — Директор тяжело постарадал при нападении.
— Школу защищал, надо думать? — сощурился Беркли. — То-то он везде так и мелькал, так и мелькал… Старушку эту, шотландку, я видел, мелкого профессора тоже, и того, с моржовыми усами… Еще нескольких теток помоложе заметил. Профессор Снейп нехило по инфери прошелся, та старуха с жутким именем дементоров на ходу морозила… да даже лесничий на подмогу примчался и дубиной ухитрился Долохова уложить! А директора я не видел. О’Лири, ты видел?
— Не-а, — ответил тот. — Да и хрен с ним. Что с этими делать? В Азкабан?
— Толку от того Азкабана, если они туда ходят, как к себе домой… Давай в Отдел тайн. Мелкую шушеру, правда, можно и в тюрьму, а вот Лестрейнджей, — Беркли ткнул одного из пленников мыском ботинка, — надо запрятать так, чтобы сходу не нашли. Я сообщу Уильямсону. А вот насчет министра…
— Я сама, — кивнула Марина Николаевна и протянула руку. Летти вложила в нее перо и подсунула пергамент.
«Господин министр! — написала она. — Только что отбита атака Пожирателей смерти на Хогвартс. К счастью, благодаря вашей предусмотрительности, потери с нашей стороны оказались минимальными, учитывая то, что вместе с Пожирателями в школу прорвались дементоры и инфери. Сдержать их удалось с огромным трудом, и если бы атака не пришлась на пересменку авроров, и если бы преподаватели не поддержали… Не могу сказать, чем это могло бы обернуться!
Директор тяжело пострадал во время атаки. Пока нельзя сказать, выживет он или нет, поэтому лучше держать этот факт в тайне: если сами-знаете-кто узнает, что Дамблдор небоеспособен, то вполне может предпринять повторную попытку. Пускай часть его приспешников захвачена, но у него еще остается предостаточно людей, способных задавить наших бойцов числом.
Решать вам, господин министр, но не думаю, что паника среди мирного населения чем-то поможет решению проблемы.
Я выяснила, что сами-знаете-кому нужно нечто, спрятанное в школе, и это не один лишь Гарри Поттер. Надеюсь, я сумею отыскать это нечто прежде, чем Пожиратели снова соберутся с силами.
Авроры должны остаться в школе, и, полагаю, подкрепление не повредит. Старший смены уже отправил сообщение Уильямсону.
Надеюсь на понимание.
Преданная вам, Долорес Амбридж».
— Летти, доставь, — велела она и повернулась к аврорам. — Мистер Беркли…
— Мы никуда отсюда не двинемся, есть приказ или нет, — покачал он головой. — Только окажем помощь раненым и отправим их в Мунго. Хотя, в принципе, тяжелых нет, могут и в здешнем лазарете отлежаться. Кто посвежее, останется на страже, прочие отдохнут. К утру будет смена. Я так понимаю, мадам Амбридж, вы теперь тут за главную?
— Вообще-то, заместитель директора — профессор МакГонаггал…
— Да мне все равно, кто там замещает директора, главная — вы? — Беркли ухмыльнулся. — Так-то мы сами справимся, главное, знать, у кого приказ заверить, если что. В школьные дела мы не полезем, а так…
— Мадам, госпожа Ингибьёрг просит пройти в больничное крыло, к директору, — появился рядом Тринки.
— Мистер Беркли, действуйте по своему усмотрению, — сказала Марина Николаевна. — Когда министр ответит, я немедленно вас уведомлю, а пока всё — под мою ответственность. Только…
— Не беспокойтесь, не переборщим, — серьезно ответил он. — Соображение имеем. О’Лири, ты почему еще здесь? А вы идите, мадам Амбридж. Каждый должен заниматься своим делом!
Часть 46
Директор лежал на больничной койке, совсем не похожий на себя, и дело было вовсе не в отсутствующей правой руке.
— Что скажете, Северус? — спросила Ингибьёрг, когда они появились, и решительно отстранила мадам Помфри. — Погодите пока с вашими зельями, Поппи. Лучше идите к аврорам, им они больше нужны!
— В самом деле, мадам Помфри, там есть раненые, — сказала Марина Николаевна, — займитесь ими. Здесь вы ничем не поможете!
Медичка молча кивнула и посеменила прочь. Слышно было, как она собирает склянки с зельями и ругается себе под нос, а потом выходит — хлопнула дверь.
— А где… рука? — негромко спросил Снейп, и, когда Храфн поднес ее, завернутую в темную ткань, поднял палочку. — Так… Проклятие не целиком осталось в ней, чего и следовало ожидать… Госпожа Ингибьёрг, вы говорили, что есть способ изгнать его из тела носителя?
— Да, но потребуется доброволец. Тот, кто разделит с этим человеком воспоминания, — снова блеснул флакон с изумрудным зельем.
— По всему выходит, это буду я, — сказал Снейп после паузы. — Долорес… проследите, чтобы с Поттером все было в порядке. Он здесь?
— Да, в дальнем углу. Спит, — ответила Ингибьёрг. — Ничего ему не сделалось, жив и здоров. Держите, Северус, и помните: вы должны выпоить ему всё до капли. И сколько пройдет времени, я не знаю, равно как и не представляю, что именно увидите вы…
— Какая разница? — устало ответил он. — Только… он от кровопотери не умрет?
— Нет, конечно же… — прорицательница посмотрела на слипшиеся от запекшейся крови волосы и бороду Дамблдора. — Пожалуй, стоит сделать вот так… У нас считается, что в волосах — сила жизни, и сама я не подрезала кос уже много лет, но… Пусть это будет жертвой.
Сверкнул нож — не серп вроде друидского, но тоже изогнутый, с серебряным лезвием, — жалобно звякнули колокольчики, и когда-то белоснежная борода директора осталась в руке что-то негромко шепчущей Ингибьёрг.
— Храфн, ты знаешь, что делать с этим, — сказала она. Двергар кивнул и ненадолго вышел, а возвратившись, встал возле Ингибьёрг.
Без длинной бороды, без очков (куда они подевались, свалились по пути, что ли?) Дамблдор выглядел бы самым обычным пожилым пенсионером на больничной койке, куда привел его какой-то недуг — например, давление подскочило, — если бы не окровавленные простыни. Рука-то была заморожена, но с одежды натекло уже изрядно…
— Мы разбудим его, — негромко сказала Ингибьёрг, переливая зелье в обычную больничную кружку, — и вы, Северус, дадите ему вот это. Вы готовы?
— Да, — ответил тот после паузы и сел на край кровати.
Дамблдор приоткрыл глаза. Всегда ясные и блестящие, сейчас они казались затянутыми пленкой, как у больной птицы, а говорить он почти не мог, сипел едва слышно:
— С-с-северус… прош-ш-шу…
— Все в порядке, профессор, — выговорил тот, приподняв голову директора. — Вот, выпейте, вам станет легче. Пейте же!
Изумрудное зелье мерцало в кружке, и Дамблдор приник к нему, и выпил залпом, но вдруг закашлялся и попытался отстраниться.
Марина Николаевна смотрела, прикусив губу от напряжения: зелья в кружке не убавилось…
— Пейте же, — повторил Снейп, — пейте, Дамблдор…
Тот глотал, глядя на него в упор мутно-голубыми страдальческими глазами, из которых катились слезы, и порой делал попытки оттолкнуть кружку, но тщетно.
