На последних выстрелах случилась болезненная неприятность. Девушку и до этого непрерывно атаковали мухи, норовя влететь в глаза, из-за чего постоянно приходилось отмахиваться, но сейчас в бой вступила первая оса. Без предупредительного жужжания она впилась в район сгиба локтя, мгновенно ужалив, и через миг пав жертвой ответки, после шлепка ладонью.

Позади начали трещать пистолеты. Невидимый молоток шумно ударил в асфальт левее, а правее разлетелось боковое стекло у одной из врезавшихся в стену машин. Из другой выскочил высокий мужчина в расстегнутой на груди безвкусно-жёлтой рубашке, бросился наперерез, но тут же, вскрикнув, припал на колено. Лицо его перекосилось от боли, а цвет одежды на боку начал меняться на красный.

Обернувшись на бегу, девушка увидела, что поперек дороги встали две полицейские машины, а третья пытается их объехать. Стражи закона, вместо того, чтобы защищать граждан, не рискуя их жизнями, устроили прямо противоположное: хватаются за оружие и стреляют, мешая друг дружке, попадая в ни в чём не повинных людей и их машины.

Дальше помчалась зигзагами, смещаясь к левой обочине. Укрытий здесь нет, но зато можно держаться подальше от врезавшихся машин, водители и пассажиры которых, не обращая внимания на пальбу, больше всего на свете жаждут до кое-кого добраться. На ходу пришлось сбить одного за другим трёх голубей и мужественно перенести несколько укусов ос. Навстречу выскочила ярко-рыжая кошка, вид у неё был до такой степени свирепый, будто она собирается порвать всех вокруг, яростно защищая выводок своих котят. Уж неизвестно, что бы пришлось с ней сотворить, не попади она под колесо мотоцикла.

Стрелять ему в колесо девушка не стала, ведь по её подсчетам, в магазине автомата или вовсе пусто, или последние патроны остались, определить точно не смогла: слишком велика скорость работы механизма оружия, и слишком многое отвлекало. Водитель сильно разогнался, места для этого ему хватало, потому что он нёсся посреди опустевшей дороги. Однако, на такой скорости маневренность у мотоцикла не слишком впечатляющая, так что, беглянка попросту отпрыгнула в сторонку в последний момент. Совсем чуть разминулась, но ведь разминулась же, а ему придется хорошенько проехать дальше, ведь мгновенно остановиться невозможно.

С последним она не угадала, остановился, как раз, очень быстро, шумно врезавшись в бампер полицейской машины, только-только сумевшей объехать преграду. Девушка это видеть не могла, зато расслышала прекрасно.

Вот и долгожданный угол, девушке последние метры добежать осталось. Позади визжат тормоза полицейской машины, несмотря ни на что продолжающей погоню, но пока из неё выскочат, пока прицелятся, беглянку надёжно прикроет высоченная бетонная стена.

Вы покинули зону абсолютного агрорежима.

Ну наконец-то! Если до сих пор красные надписи пугали, раздражали и неприятно озадачивали, то сейчас случилось нечто новое, — она обрадовалась.

Ура! Получилось! Жужжание мух и ос стихло в одно мгновение, свора насекомых больше её не преследовала. Спасена.

Вот только рановато для позитивных эмоций, — выстрелы затрещали в тот миг, когда сворачивала за угол. Ну да, неудивительно, она, может и выскочила из круга, где всё живое мечтает причинить ей боль, вот только полицейские всё ещё остаются в нём. Получается, пока они оттуда не выйдут, убегающая девушка так и будет представляться им демоном зла.

Сзади захлопали крылья, обернувшись, увидела очередного голубя. Похоже, изначально он нёсся на неё, чтобы напасть, но сейчас необычно маневрировал и выглядел сильно ошарашенным. Всё понятно, — пернатый пересёк невидимую границу и теперь сам не понимает, что заставило его захотеть наброситься на человека и почему он так внезапно передумал это делать.

Значит, придётся мчаться дальше. Вон, метрах в тридцати, у обочины, сложена стопка бетонных блоков, за ними можно укрыться и дождаться, когда полицейские выскочат из-за угла. Конечно, будет лучше, вообще, оставить их далеко позади, сбежать, оторваться, но не видно способа, как это можно устроить. Слева непреодолимая стена с колючей проволокой, справа обширный голый пустырь тянущийся вдоль железной дороги. Пешком она, возможно и сумеет скрыться, но слишком велик риск, ведь у преследователей есть машины, по расчётам получается, что, скорее всего, успеют догнать до того, как достигнет насыпи с рельсами, и кто знает, что дальше сделают. Пускай, зона абсолютной агрессии и осталась позади, но это не означает, что дальше все резко начнут игнорировать девушку, бегающую босиком с автоматом в руках.

За блоки успела спрятаться за секунду до того, как машина показалась из-за угла. Ехала она очень медленно, прикрывая корпусом настороженно бегущих полицейских. Завидев девушку (или, точнее, её высовывающуюся голову), они резко остановились, синхронно вскидывая оружие.

Едва пригнуться успела, как над макушкой засвистели пули. Ничего не понимая, крикнула:

— Я же ничего вам не сделала! Зачем стреляете?!

Выстрелы стихли, вместо них грубый нервный голос выкрикнул в ответ:

— Что ты там орешь?!

Понятно, за выстрелами не расслышали.

Пришлось повторить:

— Не стреляйте, пожалуйста! Я же не стреляю! Я ничего никому не делала! Меня хотели убить, я только защищалась!

— Бегом бросила оружие! Бегом!

Оставаться без автомата очень не хотелось, ведь он — единственное, что мешает полицейским приблизиться и сделать всё, что им заблагорассудится. Обдумывая это, вытащила магазин, убедилась, что тот пуст, передернула затвор, но и в стволе патрона не оказалось. Зачем смотрела всё это, сама не понимала, ведь стрелять в полицейских ей не хотелось, как бы не развивались события. Голос из телефона не призывал уничтожать всех встречных, он лишь предупреждал, что в зоне максимальной агрессивности опасаться следует абсолютно всех. Она сейчас просто просчитывала варианты, затягивая из-за этого время.

Но только что тут можно, вообще, рассчитывать? Хочется ей или нет, но придётся сдаваться, ведь это оптимальнейший вариант из доступных.

Решившись, отбросила оружие на дорогу, крикнув:

— Видите, я сделала, всё, что вы просили! Не стреляйте!

— Бросай остальное!

А это что ещё за странное требование?!

Пришлось уточнить:

— Что остальное?!

— Остальное оружие! Спрятанное! Бегом бросила!

С сомнением себя осмотрев, не то, чтобы не нашла оружие, она даже не поняла, где его можно припрятать. Белая укороченная рубашка, красная клетчатая юбка, под ней лишь голые ноги, уже успевшие перепачкаться. А ведь всего лишь жалкие полчаса назад она была экипирована для зимних морозов: и пуховая куртка, и толстый свитер, и шарф с тёплой шапкой, и высокие ботинки с шерстяными носками. Вот там, естественно, много чего можно прикрыть от посторонних глаз. Но сейчас на ней надеты вещи, которые она видит в первый раз, и под которыми даже самый крохотный пистолет вряд ли получится замаскировать.

А здесь, на улице, вместо январского холода, снега и гололёдицы, стоит полуденная жара самого разгара лета, чахло зеленеет поникшая от нестерпимого зноя трава и чудят сильно разозлившиеся полицейские, требующие то, чего у неё нет и быть не может.

Хотя, кое-что есть, — неизрасходованный магазин для пистолета. Чтобы не нарываться из-за него на лишние подозрения, Кира запихала улику глубоко в щель между блоков, после чего прокричала:

— Это всё! Даже пилочки для ногтей нет!

— Зубы не заговаривай! Бросай оружие!

— Да какое, блин, оружие?! У вас там что, глаз нет?! У меня был автомат, но вы же видели, я его выбросила только что! Ну что вы ещё от меня хотите?! Не стреляйте, я сдаюсь, я могу выйти и поднять руки! Мне можно выходить?!

— Давай! Выходи! И руки на виду держи! Только дернись, сразу завалим! Руки показала! Бегом!

Разглядев девушку, как следует, полицейские растеряли значительную часть своей недоверчивости. Ну да, такой уж у неё вид, до крайности несерьезный, совершенно невоинственный, от такой коварные поступки ждут в последнюю очередь. Беззащитность «преступницы» придала им решимости, но, к большому сожалению, не снизила градус агрессивности. Пока один держал на прицеле, второй грубо пытался сковать запястья непомерно большими наручниками и при этом шипел, как удав, которому только что отдавили хвост: