Разбираться, что делать дальше и насколько доверять этой ходячей морозилке, можно потом, где-нибудь в более безопасном месте.

Клео, бесшумно возникнув в дверях, без предупреждения бросила укороченный автомат. Увидев, как Кира поймала его без колебаний, сразу перехватив в правильное положение и проверив магазин, всё же уточнила:

— Умеешь обращаться?

— Вот здесь патроны, вот это предохранитель, его можно поднимать и опускать, вот сюда надо нажимать, если надо кого-нибудь убить, отсюда вылетают гильзы, а вот отсюда пули.

— Да ты, Кира, оказывается, террористка, всё знаешь. С тобой я где угодно прорвусь.

— Полное здание полицейских. Не прорвёмся.

— Это, Кира, не здание. Это масло. Огромный кусок масла. А я раскалённый нож. Знаешь, что раскалённый нож делает с маслом? Прорвёмся, не сомневайся. Просто иди за мной, не рвись вперёд, если что-то не так, сразу падай или прячься. Стреляй только в самых крайних случаях. И поосторожнее, не хватало ещё, от тебя очередь в спину получить. Лучше вообще не трогай автомат, если не уверена, я сама справлюсь.

— В кого стрелять?

— Да во всех, кто на глаза попадутся, никаких друзей у нас в этом свинарнике быть не может.

Выйдя в коридор, Кира, первым делом, уставилась на лежащее в конце его тело. Лицо с такого ракурса не разглядеть, но по всему прочему можно догадаться, что это тот самый полицейский, открывавший внизу решётку.

— Клео, ты чего? Ты его убила?

— Да какая тебе разница? Это всего лишь цифра, не заморачивайся. И вообще, не забывай, что они первые начали лапы распускать, нечего было меня хватать, бараны тупые. Сами напросились, теперь, хоть всех вали, Система минусовать не станет, у нас, получается, враждебность с ними. Слышишь, как наверху веселятся? У них там офигеть, как прикольно. Вот и мы сейчас с ними повеселимся. Не отставай, не то всё веселье пропустишь.

Ещё две единицы техники были потеряны, прежде чем повезло одному из гранатометчиков. Он успел выстрелить за миг до того, как выскочивший, в очередной раз, бронетранспортер, начал сдавать назад, в арку. Поражённая машина загорелась, но бот, положивший конец её проделкам, был тут же уничтожен единственным выстрелом полицейского снайпера, засевшего на третьем этаже огрызающегося огнём здания.

В свою очередь, снайпер пережил свою жертву лишь на несколько секунд. Самоходное орудие, вставшее на подъезде к площади, выпустило очередной снаряд, разорвавшийся именно в этом кабинете. Здание в очередной раз содрогнулось, и вспыхнул ещё один пожар.

Экипаж поспешно перезаряжал орудие для следующего выстрела, и никто из ботов даже не подозревал, что тот самый пулемётный пикап, пустивший отряду первую кровь, никуда не пропал. Его водитель, пользуясь хорошим знанием города, прямо сейчас подводил машину к удобной позиции. Стоит выскочить из подворотни, и увидишь корму самоходки в двух сотнях метрах. Броня позади самая тонкая, тяжелые пули легко её пробьют и полетят дальше, круша оборудование и разрывая живую плоть.

Сейчас на площади и вокруг неё действительно было очень весело и без Клео с Кирой. Но когда парочка беглянок выбралась из подвала, тем, кто оказались на их пути, стало гораздо веселее.

А в двадцати двух с половиной километрах к западу от площади, раскинувшейся перед бывшим управлением, а ныне министерством мятежников, отсчитывались последние секунды перемирия. Его, вообще-то, всячески нарушали и до этого. Почти ежедневно нарушали, это да, но не сильно наглея. То одна сторона другой несколько мин накидает под покровом ночи, то другая; то, стыдливо подгадывая залпы под грозовые раскаты, поработают гаубицы. Стрелковое оружие, вообще, не считалось, как и мелочи вроде автоматических гранатометов.

Но сейчас всё совершенно не так. Сейчас к залпу готовились одновременно две машины реактивного дивизиона. Вообще-то, их должно быть больше, но куда подевались остальные, во всём городе и его окрестности не мог сказать никто, кроме попавших в ловушку ошибочного кластера игроков.

Но даже две установки, это вам не шуточки. Бьют они не слишком точно, так что, говорить о точечном поражении не приходится, но зато незаменимы, если требуется надёжно и оперативно накрыть целый район. Ракеты калибром более двухсот миллиметров, а это очень прилично. Применение их в условиях густой застройки всегда приводит к разрушениям на больших площадях и потерям среди гражданского населения. Неудивительно, что столь опасное оружие, по условиям перемирия, строжайше запрещено. Не то, что применение, ему даже не разрешается находиться поблизости от незримой линии разграничения, разделяющей враждующие стороны. Но командованию не хотелось уводить носители реактивных монстров на дальнюю дистанцию, где, в случае активизации противостояния, они не смогут сразу же поддержать огнём.

Наведение завершилось, ракеты начали покидать пусковые установки с одинаковыми интервалами, выжигая выхлопами траву позади машин. Оперённые реактивные двигатели после выгорания топлива не болтались пустым грузом, а отделялись, отправляя головные части в свободное падение, финальной точкой которого являлось здание самозваного министерства мятежников, площадь перед ним и ближайшие окрестности.

Учитывая, что головные части движутся по параболическим траекториям, а в этих самых окрестностях имеются многоэтажные дома, высоту и расположение которых артиллеристы учесть не успели из-за спешности приказа и низкой квалификации небрежно обученных расчётов, попадания в верхние части зданий почти неизбежны. Это, увы, нередко случается при таких обстрелах. Но большая часть прилётов придётся именно туда, куда нужно.

Туда, где боты, полицейские и военные с упоением уничтожают друг дружку.

Сейчас не только генералу хотелось убивать, над всем кластером и его обитателями все быстрее и быстрее сгущалось марево коллективного безумия. Кого-то паразит порабощал быстрее, кого-то медленнее, но исключения он не делал.

Город медленно и неотвратимо скатывался к анархии с тотальным насилием. Что толку во всех усилиях его служб, если, как руководители, так и низовые исполнители, поодиночке или группами начинали пренебрегать своими должностными обязанностями. Им больше не хотелось работать, им хотелось заниматься кое-чем другим.

Первого полицейского Клео застрелила, преодолевая последние ступеньки лестницы. Нет, даже не так — не просто первого, а первых. Затянутая в чёрное женщина, непринуждённо держа автомат одной рукой, откровенно и эффектно красуясь, провела в воздухе горизонтальную линию, не убирая при этом палец с пускового крючка и непонятным образом не позволяя грохочущему оружию сильно подпрыгивать из-за отдачи, бесполезно задирая ствол к потолку.

Клео сделала это коварно, выпустив пули в спины не готовых к такому защитников здания. Полицейские, расположившись за наскоро устроенной баррикадой, перегородившей коридор, явно собирались кого-то встречать. И встречать, конечно, не хлебом-солью.

Трое упали мгновенно и не шевелились, ещё одного ранило, что-то сильно ему повредив. Он неловко завалившись на пятую точку, остался в сознании, но уже не смог подняться, припал на руку, начал отползать на боку, с ужасом косясь на убийцу и волоча за собой не слушающиеся ноги. Клео, подскочив, подняла его автомат, отсоединила магазин, отбросила оружие в сторону, нагнулась за следующим, непринужденным голосом поинтересовавшись:

— Кира, ты с двух рук стрелять сможешь? В двух автоматов?

Та, обходя окровавленные тела, ответила ненормально-спокойным для такой обстановки голосом:

— Не пробовала. Зачем? Они же большие, это очень неудобно.

— Ну и оставайся с одним.

Девушка всё же присела рядом с Клео, но не за оружием. Мертвые Киру не пугали, потому коснулась тела без страха и отвращения. Неприятное соседство и можно в крови выпачкаться, но это придётся сделать. Отстегнула рацию, сунула себе в карман.