— Закачивай карту.
— Не спеши, торопыга, здесь есть один нюанс, и он тебе не понравится. Понимаешь, разум обычного человека к таким шуточкам не подготовлен, все твои характеристики на нуле, да ещё и заблокированы. Закачка, вряд ли, тебя убьет, но сознание, скорее всего, потеряешь надолго. А его, сама понимаешь, терять нежелательно.
— Тогда какая мне польза от твоей карты?
— Ну не скажи, пользы побольше, чем вреда. Понимаешь, после смерти ты останешься без имущества, а вот информация никуда не денется, загруженную карту трудновато потерять. После воскрешения, возможно, некоторое время будет адски трещать голова, но это пока не освоишься. Карта очень навороченная, далеко не всякий в ней разберётся, но ты, по-моему, не совсем тупая, думаю, быстро приспособишься.
— Закачивай.
— Да что я слышу? Неужели ты, наконец, согласилась познать чудо первого воскрешения?
— За это не переживай, я планирую тебя пережить.
— Да я, вообще, не переживаю, даже рад за тебя, честное слово. Всего лишь одну жизнь потеряешь, это фигня.
— Да не собираюсь я ничего терять.
— А кто тебя спрашивать будет?
— Хочешь со мной поспорить?
— На что?
— На то, что я не потеряю жизнь.
— Ты её потеряешь.
— Ладно, считай, что мы поспорили. Закачивай, давай.
— Ну смотри, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Сейчас начну, готовься. Учти, что карта подробная, но на ней показывается далеко не всё. Ты не сможешь разглядеть на ней каждого человека и машину, но если где-то возникнет толпа или пробка, там, скорее всего, появятся отметки. Там много разных тонкостей. Всё, я готов. Ты готова?
— Да.
— Ну, поехали.
Вопреки самоуверенному заявлению, Кира и правда едва не вырубилась. Колени подогнулись, со стуком врезавшись в асфальт, вспышка боли на миг привела девушку в чувство, благодаря чему она успела упереться в бордюр предплечьем, вместо того, чтобы сильно врезаться в него виском.
И ошеломлённо замерла в таком положении, погрузившись в меню картографии. Заполучив карту, оно мгновенно ожило, активировались до тех пор невидимые функции. Управление ими оказалось интуитивно понятным, одно лишь стало проблемой, загрузка ещё продолжалась, поэтому Кира не смогла рассмотреть весь город. Пока что, доступны лишь отдельные его районы, будто кусочки мозаики, разделенные светло-серой пустотой. Но чем дальше, тем прорисованных областей становилось больше, «„белые пятна“» стремительно сдавали позиции.
— Ошибка, я знаю, что ты меня уже не слышишь, но обязан сообщить, что загрузка прошла успешно.
— Я тебя прекрасно слышу.
— Ошибка?! Ты уже очнулась?! Обалдеть, как быстро!
— Чтобы очнуться, надо, для начала, потерять сознание, а я его не теряла.
— Это что за бред?! Похоже, какой-то сбой, карта не загрузилась, первый раз такое вижу.
— Всё нормально, она загрузилась.
— Тогда почему ты не валяешься?
— Потому что, ты проспорил.
— Такой объем в неподготовленную голову любую свалит.
— Моя голова готова и не к такому.
— А что у тебя с ней не так? Почему ты не свалилась?
— Я же говорю, она у меня ко всему готова.
— Да кто ты, вообще, такая?
— А ты?
— Я? Я просто добрый голос из рации.
— И откуда у тебя такие полезные возможности, «„добрый голос из рации“»? Что ты ещё можешь сделать?
— Почти ничего. А ты чем сейчас занята?
— Пытаюсь подняться и пойти дальше.
— Подняться не можешь? А голос почти бодрый.
— Он у меня всегда такой… как бы ни было плохо, надо всегда улыбаться…
— Тебе и правда лучше убиться.
— Так кто ты такой?
— Вообще-то, я первый спросил.
— Я всего лишь девушка, у которой есть головной мозг, и он хорошо работает. Да, голова у меня сейчас болит, очень сильно болит, но сознание я не потеряла. Ну? Так кто ты тако… Слушай, красные треугольники, это я уже поняла, это места попадания снарядов. А что значит, когда на тебя движется россыпь красных точек? Они никак не обозначены. То гаснут, то вспыхивают.
— Именно точки? Не расплывчатые пятна?
— Точки одинакового размера. Как маковые зёрнышки катятся.
— Ты выстрелы поблизости не слышала?
— Не только выстрелы, но и взрывы. Шумят вокруг. Так что это за точки?
— Скорее всего, это боты, на которых висит боевой режим. Он на них висит некоторое время, если недавно кого-то убили или пытались убить. С цифрами у них всегда абсолютная враждебность, поэтому, стрелять приходится часто, вот и мигают. Если с кем-то драку начинают, вокруг точек могут возникать неровные красные пятна ореолов, это обычное проявление агрессии у цифр. Боты на тебя прутся?
— Ну да, они чётко по моему следу идут, никуда не сворачивают.
— Ты что, уже успела разобраться с картой?!
— Так она же простенькая.
— Простенькая?! А что для тебя сложное?!
— Сложно понять, кто ты, вообще, такой…
— Хороший человек, что тут непонятного. Ошибка, ты даже не представляешь, что попало в твои руки. Карты такого уровня даже с урезанными возможностями обычному игроку не получить. Надо или завалить кого-то очень крутого, или как-то по-другому отличиться, или… Ладно, замяли. Я так и не понял, что с тобой не так, но, получается, твоя ненормальность полезная, раз ты такие фокусы показываешь. Да и жива до сих пор, а ведь мало кто способен хотя бы час на стирании протянуть. Ты где сейчас?
— Иду по Зеленостроевской улице в южном направлении. Подхожу к пересечению с Университетской.
— Понял. Ты сможешь продержаться ещё минут пять? — в голосе Шестьдесят Второго прорезались необычные нотки, будто он прямо сейчас решался на какую-то непонятную и очень может быть, полностью безумную авантюру.
— Не знаю. Попробую. Эти боты слишком быстро приближаются, а я не могу бежать, я и иду-то еле-еле.
— Ты точно не хочешь убиться и начать жизнь с чистого листа?
— Нет.
— Зря. Тогда сворачивай направо и чеши прямиком через дворы к Театральной площади. Там и пересечёмся, я появлюсь минут через пять и заберу тебя.
Информация о том, что Шестьдесят Второй может быть не только голосом из рации, но и человеком, которого вот-вот получится увидеть, слегка обескуражила, поэтому, Кира ляпнула в ответ чуть растерянным тоном:
— А как я тебя узнаю?
— Насчёт меня не переживай, не ошибёшься, я там буду самым красивым. Лучше скажи, как я тебя узнаю.
— Это тоже просто: я там буду мёртвой валяться.
— Всё так плохо?
— Говорю же, они быстро идут, а меня уже шатает.
— Отлично, наконец-то тебя хотя бы разок прикончат.
— Ты этому рад? Ну тогда я выживу. Тебе назло выживу.
— И как, тогда, я тебя там узнаю, живая ты наша?
— Я буду с простреленной рукой, вся в крови и ненакрашенная.
— В смысле, без косметики?
— Ну, да.
— Отлично, я тебя ни с кем не перепутаю.
— Кстати, у нас, в городе, много красивых парней, ты среди них, скорее всего, будешь последним смотреться.
— Ну тебя-то, ненакрашенную, я точно узнаю. Сам подойду.
Кира неловко переступая через высокий бордюр, не удержала равновесие, припала на колено, болезненно скривилась, но, нажав кнопку передачи, произнесла почти весёлым голосом:
— А вдруг кто-то другой подойдёт, и я подумаю, что это ты.
— Так я пароль назову.
— Какой пароль?
— Какой хочешь, такой и назову. Давай, придумывай.
Дятлы, попавшие в голову вместе с интерактивной картой, заработали с удвоенной силой, вызвав очередную вспышку боли.
Поморщившись, Кира брякнула первое попавшееся, подсунутое её ненормальным, как и всё прочее, подсознанием:
— Попугай в трусах.
— Это что?
— Это пароль.
— А почему попугай в трусах?
Ответить Кира не успела, появившейся далеко позади бот разглядел мелькающую цель среди переплетения редких молодых деревцев сквера, который она в этот момент пересекала. Снайпер залёг на асфальт, поставил перед собой длинноствольную винтовку на сошки, быстро прицелился и выстрелил.
