Истван погрузился в чтение, ничем не выдавая обуревавших его эмоций, я же не сдвинулась с места.

— Рената, это, — некромант потряс листком в воздухе, — не поможет. В гостинице достаточно места, деньги у тебя есть. То, что обещал, напишу завтра. И всё, я ничего тебе больше не должен.

Решилась на отчаянный шаг и положила ладонь на руку Иствана. Тот удивлённо вскинул брови: мол, ну и что дальше?

— Моя мать не подарок, сама не рада её приезду, но одну ночь, Истван, всего одну ночь! — я с мольбой посмотрела на некроманта и непроизвольно чуть сжала его пальцы. Странно, но это помогло: исчезла упрямая складка у рта. — Завтра же она съедет. Хотите, я извинюсь за неё!

— Хочу.

Некромант встал и прислонился спиной к стене.

— Попробуй, Рената. Если окажешься убедительной, могу передумать. Нет, так и быть, ваши вещи спущу не через окно, а оставлю на крыльце. В городе зомби не водятся, хотя, — Истван усмехнулся, — с такой мамашей даже оборотень не осмелится напасть.

Казалось бы, некромант всё так же непреклонен, но я чувствовала брешь в обороне. Меня согласились выслушать, а, зная Иствана, это очень много.

— Моя мать, она привыкла видеть в нас с сестрой беспомощных детей, а в окружающих — врагов, которые непременно нам навредят. Мама просто очень сильно меня любит. И вам она всё это сказала не со зла, всего лишь хотела, чтобы вы уделяли мне столько же заботы и внимания, сколько даёт сама. Это неправильно, мир не обязан вертеться вокруг меня, но маму не переубедишь, — на одном дыхании, буравя взглядом стол, выпалила я. — Пожалуйста, простите её и позвольте нам остаться.

И, не сдержавшись, с тоской напомнила:

— Я же просила вас помочь, чувствовала, чем всё обернётся, но вы не пожелали.

— Потому что это твоя мать, ты за неё и в ответе. Плохо извинялась, кстати, — мстительно добавил Истван и, насвистывая, распахнул окно, впустив в комнату вечернюю прохладу.

— Ну что мне ещё сделать! — взвыла я. — На колени встать, инферна убить, на кладбище все могилы разрыть?

Некромант промолчал. Он пристально смотрел на небо, упершись руками в подоконник.

Я подождала немного и со вздохом начала собираться.

— Оставайся, — ответ прозвучал неожиданно, когда я уже не чаяла его услышать. — Только учти, если твоя мать хоть раз откроет рот…

Истван не договорил и вышел.

Слышала, как громко хлопнула дверь внизу, и повернулся в замке ключ.

После трудного разговора стало жарко. Хотела вернуть вещи на место, даже склонилась над сундуком, но вспомнила, проблемы ещё не закончились. Сейчас мама приведёт солдат, устроит разбирательства. Андор же наверняка приведёт магов. Вот, Авалон уже весточку прислал — не сомневалась, пытался увещевать Иствана именно он, — скоро явится сам… А ведь ещё кладбище — некромант так и не рассказал, что там нашёл. И не расскажет после всей этой свистопляски.

Женские плечи, несомненно, хрупки, но придётся взвалить на них тяжёлую ношу.

Ополоснула раскрасневшееся от волнения лицо и поспешила вниз. По моим расчётам, толпа ввалится с минуту на минуту, и лучше бы оказаться рядом с Истваном. Со мной он хотя бы разговаривает, даже успокоился немного…

В голове опять всплыло произнесённое без тени издёвки 'Ренаточка', странная откровенность в ответ на бестактные вопросы, пусть и неохотная, но не послал ведь, как прежде, когда я вела себя куда вежливее. Разум подсказывал: это неспроста, нехарактерно такое для Иствана. Как и нехарактерно прощать. Значит, меня перестали считать чужой.

Прислушиваясь, замерла у двери некроманта, и постучалась. Истван не ответил. Постучала ещё раз, настойчивее, и крикнула:

— Это я, Рената, пустите, пожалуйста!

Никакого движения. Упрямый! Ничего, зайду с другой стороны.

Отворила входную дверь и поняла: времени в обрез. Ту толпу с огоньками наверняка возглавляет матушка.

Зачаровав дверь, поспешила к окну Иствана. Оно оказалось открыто, и я завозилась, пытаясь залезть внутрь, но не смогла. Нет, не из-за сломанной руки, а из-за защитных чар, которые болью пронзили пальцы. Вскрикнула и запрыгала среди кустов, дуя на ладонь. Вереск оказался колючим, оставив на память о себе царапины.

Толпа приближалась, теперь я различала голос мамы: 'Скорее, скорее! Там моя девочка, одна с этим чудовищем!'.

Превозмогая боль, сотворила весточку для некроманта — надеюсь, прочитает — и поспешила встречать гостей. Надеюсь, среди них есть маги, иначе Иствана упекут в тюрьму. Пусть всего на день-два, пока всё не прояснится, но от этого не легче. Где-то рядом бродит некромант в овечьей шкуре, опять же инферн, а наш, верешенский, властелин зомби сидит за решёткой. И если бы за преступление — за банальную грубость.

— Рената! — завидев, мама поспешила заключить меня в объятия и расцеловала. — Милая, как ты? Он тебе ничего не сделал?

— Мама, Истван не злодей! — ужом вывернулась из её рук и выловила взглядом хмурого Авалона. Рядом с ним стояла Ядвига. Судя по взлохмаченным волосам и поджатым губам, её выдернули из дома в самое неподходящее время, и Ядвига пребывала не в лучшем настроении.

Заверив родительницу, что цела, невредима и, более того, никуда не переезжаю (тут мама заявила обратное: 'Ноги твоей в том доме не будет!'), отвела Авалона в сторону.

— Ну, что случилось? — маг бегло осмотрел меня и удовлетворённо вздохнул. Однако складка на лбу разгладилась. — Я решил, будто Истван напился до белой горячки и напал на вас обеих. Так, во всяком случае, сказала госпожа Балош и показала синяки. Это правда, Рената?

— Нет, — торопливо ответила я, оглянувшись на дом. — Мама обидела Иствана, тот вспылил, выставил за дверь и велел нам обеим проваливать. Но, — предупреждая встречный вопрос, добавила я, — всё улажено, я извинилась. Поверьте, Истван никого не бил и вполне вменяем.

— Вменяем?! — взорвалась мама. — Рената, его нужно изолировать от общества! А ты… Зачем ты перед ним унижалась?

— Затем, — отрезала я, не вдаваясь в подробности. Зачем она лезет? Родительская любовь и мнительность иногда раздражает. Вот и теперь хотелось скорее купить маме место в дорожной карете до Межена.

Не сдержавшись, таки спросила в сердцах:

— Зачем ты приехала, мама? Перессорить меня со всем Верешеном?

Родительница всхлипнула и отвернулась. Я тут же ощутила себя виноватой, но решила извиниться потом, когда всё уладится. Заодно серьёзно поговорю с мамой. Увы, не впервые! Разговоры наши неизменно заканчиваются фразой: 'В кого ты родилась такой неблагодарной, Рената?!'.

— В любом случае, нужно разобраться, — заметил Авалон. — Андор сказал, Истван перегнул палку. То, что не ударил, это хорошо, но…

Кивнула и сняла защиту с двери.

Первыми в дом вошли маги. Авалон решительно отстранил рвавшегося вперёд капрала, посоветовав успокоить несчастную женщину. Судя по выражению лица, последний не жаждал остаться наедине с мамой и поспешил допросить меня. Оказывается, родительница успела написать сразу две жалобы и обвинить Иствана в покушении на двойное убийство.

— Мама, как ты могла? — от переполнявшего меня возмущения не находила подходящих слов, просто стояла и в упор смотрела на виновницу переполоха. — Почему… По какому праву… Ты же знаешь, он этого не делал!

Мама заголосила ещё громче, твердя о детях, которых 'растишь, растишь, всю себя отдаёшь и получаешь в ответ чёрную неблагодарность'.

Капрал сочувственно глянул на меня и продолжил расспросы.

Терпеливо, подробно изложила свою версию событий. Приходилось то и дело прерываться, чтобы отвечать на эмоциональные комментарии мамы.

— Похоже, нас напрасно потревожили, — цокнул языком капрал и обернулся к маме. — Нехорошо, госпожа Балош, вводить правосудие в заблуждение. Вон, дочка у вас цела, невредима, защищает обвиняемого…

— Запугал он её! — тут же нашлась мама. — У второго господина спросите, как себя вёл тот… каторжник. И на синяки гляньте. Вот, смотрите! — она закатала рукав.

Капрал велел подчинённому посветить и внимательно осмотрел увечья. Я тоже. Действительно, синяк. Откуда он взялся? Истван за воротник хватал, не за руки… Или всё-таки хватал? Но в любом случае это не побои.