Бежать за чистым снегом и промывать рану было некогда, поэтому перевязала просто так, а руку трогать не стала. Пусть это сделает лекарь, а то неправильно срастётся или ещё больше поврежу. Я бы и ребро Иствана не тронула, если бы оно не мешало дышать.

Винс лежал там, где я его оставила.

Увидев меня, парень обрадовался, засыпал вопросами, как остальные. Обманывать не стала, рассказала всё, как есть, и попросила послать Авалону магическую весточку.

Силы у Винса нашлись, только подсказывать, как правильно сплести заклинание, пришлось мне: от пережитого у парня все не боевые чары из головы вылетели.

Всё, теперь оставалось сидеть, ждать и молиться, что помощь подоспеет вовремя.

Разом навалилась усталость, организм требовал отдыха.

Я рухнула рядом с Винсом, прикрыла глаза и сама не заметила, как погрузилась в тяжкий, глубокий сон.

Оказывается, можно спать и в таком месте: посреди Гнилой гати и горы трупов. Лежать, не в силах пошевелиться, ни о чём не думать и ничего не чувствовать.

Я очнулась на пропахшей табаком дохе. Рядом, тоже на чьих-то тёплых вещах, явно с крестьянского плеча, вповалку лежали настрадавшиеся мужчины. Все бледные, кто с зелёным, кто с серым, кто с синим отливом кожи.

В руку упирался нос Винса. Парень сладко посапывал. Это хорошо, значит, живой.

Занималась заря. Робкие лучи солнца румянили верхушки деревьев. Щебетали птицы, поскрипывали колёса.

Телегу трясло на ухабах. Да так, что иногда казалось — дух вышибет. С такой ездой врагов не надо! Понимаю, дороги такие, но раненым от этого не легче.

Видимо, маги без сознания, потому что стонов не слышала.

А Винс спит себе, ничего не замечает. Мне бы так!

Телега в очередной раз подпрыгнула, и я, набив пару синяков, села, потирая затылок.

— Проснулись? — с участием спросил сидевший боком ко мне мужчина.

Я его не знала, поэтому с интересом рассматривала. Немолодой, толстенький, с 'гусиными лапками' у глаз, он напоминал моего учителя словесности в Межене.

Зато лицо живо обернувшегося на голос Миклоса не могла не узнать. Он тут же начал выспрашивать, не болит ли чего, и всё недовольно косился на спутника.

Третий мужчина, возница, оказался простым горожанином.

Странно, я думала, нас заберёт сам Авалон. Или он занят Гнилой гатью?

Заверив, что не пострадала, только безумно устала, обессилила и перенервничала, спросила о тех, кому повезло меньше.

Вспомнился слабый пульс Джено, полные боли глаза Иствана. Дожили ли они до утра?

— Выживут, — авторитетно заявил мужчина с 'гусиными лапками'. — У меня не умирают.

Значит, он целитель. Раз так, волноваться, наверное, не стоит. Вряд ли Авалон послал за коллегами недоучку. Смерть двух сильных магов — невосполнимая потеря для Верешена.

— А где остальные? — вопрос я адресовала Миклосу.

— Скоро вернуться должны, — уклончиво ответил тот. — Ты ложись, поспи.

Странно, если они обследуют гать, почему нельзя прямо сказать об этом?