– Входите, – пригласила Джейн. – Я заканчиваю занятия, но вы не помешаете.

Вернон последовал за ней в длинную комнату с окнами, выходящими на реку, роялем, диваном, парой стульев и стенами, оклеенными обоями с колокольчиками и нарциссами. Впрочем, на одной из стен были одноцветные темно-зеленые обои, а также картина, изображающая голые древесные стволы и чем-то напомнившая Вернону его детские приключения в лесу.

На табурете у рояля сидел маленький человечек, похожий на белого червячка.

Джейн придвинула к Вернону коробку с сигаретами, властно скомандовала: «Ну, мистер Хилл!» – и заходила взад-вперед по комнате.

Пальцы мистера Хилла проворно забегали по клавиатуре, и Джейн стала петь, большей частью вполголоса. Отдельные фразы она выпевала полным звуком, а пару раз останавливалась с раздраженным возгласом, и мистеру Хиллу приходилось повторять несколько тактов.

Внезапно Джейн прекратила пение, хлопнув в ладоши, подошла к камину, дернула шнур звонка и, обернувшись, впервые обратилась к мистеру Хиллу как к человеческому существу:

– Вы останетесь к чаю, не так ли, мистер Хилл?

Аккомпаниатор ответил, что, к сожалению, не может остаться, несколько раз виновато поклонился и выскользнул из комнаты. Горничная принесла черный кофе и горячие тосты с маслом, которые, очевидно, соответствовали представлениям Джейн о вечернем чае.

– Что это вы пели? – спросил Вернон.

– «Электру» Рихарда Штрауса[17].

– Мне понравилось. Похоже на собачью драку.

– Штраус был бы польщен. Впрочем, я понимаю, что вы имеете в виду. Музыка действительно воинственная. – Джейн придвинула к Вернону тост и добавила: – Ваша кузина была здесь дважды.

– Знаю. Она мне об этом написала.

Вернон чувствовал себя скованным. Он так хотел прийти сюда, а теперь не знал, что сказать. Общество Джейн его смущало.

– Скажите откровенно, – заговорил он наконец. – Вы бы посоветовали мне бросить работу и целиком посвятить себя музыке?

– Как я могу вам советовать? Я ведь не знаю, чем вы хотите заниматься.

– Вы говорили так же в тот вечер. Как будто все могут заниматься тем, чем хотят.

– Могут. Конечно, не всегда, но почти. Если вы хотите кого-то убить, вас ничто не остановит, хотя потом вы, разумеется, попадете на виселицу.

– Я не хочу никого убивать!

– Да, вы хотите, чтобы ваша волшебная сказка имела счастливый конец. Дядя умирает и оставляет вам все свои деньги. Вы женитесь на вашей возлюбленной и живете с ней в Эбботс… как бишь его… счастливо до конца дней.

– Не смейтесь надо мной, – сердито сказал Вернон.

Помолчав, Джейн отозвалась другим голосом:

– Я вовсе над вами не смеюсь. Я просто пыталась вмешаться в то, что меня не касается.

– Что вы имеете в виду?

– Я пыталась заставить вас глянуть в лицо реальности, забыв, что вы моложе меня лет на восемь и ваше время для этого еще не наступило.

«Я мог бы говорить с ней о чем угодно, – внезапно подумал Вернон, – хотя не уверен, что она всегда бы отвечала так, как мне хочется».

– Пожалуйста, продолжайте, – попросил он. – Конечно, с моей стороны эгоистично все время говорить о себе, но у меня на душе так неспокойно. Что вы имели в виду, сказав тем вечером, что из четырех нужных мне вещей я могу получить любую, только – не все вместе?

Джейн задумалась.

– Понимаете, чтобы получить то, что вы хотите, приходится платить или рисковать – иногда и то и другое. Например, я люблю определенную музыку, но мой голос для нее не подходит. Это камерный, а не оперный голос – он годится только для самых легких оперных партий. А я наперекор своим возможностям пою Вагнера, Штрауса – все то, что мне нравится. Платить мне, может быть, и не пришлось, но я иду на страшный риск, зная, что могу сорвать голос в любую минуту. Я посмотрела этому факту в лицо и решила, что игра стоит свеч. В вашем случае речь шла о четырех вещах. Во-первых, мне кажется, что если вы будете участвовать в дядином бизнесе еще несколько лет, то разбогатеете без особого труда, но это не слишком интересно. Во-вторых, вы хотите жить в Эбботс-Пуиссантс – вы могли бы поселиться там хоть завтра, если бы нашли богатую невесту. Далее, девушка, которую вы любите и на которой хотите жениться…

– Могу я получить ее завтра? – со злой иронией осведомился Вернон.

– По-моему, запросто.

– Как?

– Продав Эбботс-Пуиссантс. Ведь вы имеете право его продать, верно?

– Да, но я не могу…

Джейн откинулась на спинку стула и улыбнулась:

– Предпочитаете продолжать верить, что жизнь – это волшебная сказка?

– Должен быть какой-то другой способ.

– Конечно – возможно, самый простой. Ничто не мешает вам обоим пойти в ближайшую контору по регистрации браков. Для этого нужно только воспользоваться вашими конечностями.

– Вы не понимаете. Тут сотня препятствий. Я не могу просить Нелл согласиться жить в бедности. Она этого не хочет.

– Или не может.

– Что значит «не может»?

– Только то, что вы слышали. Некоторые люди не могут быть бедными.

Вернон встал и прошелся по комнате, потом опустился на коврик перед камином возле стула Джейн и посмотрел на нее:

– А как насчет четвертой вещи – музыки? Думаете, я могу чего-нибудь добиться?

– Этого я не знаю. Одного хотения тут может оказаться недостаточно. Если же это произойдет, то поглотит все ваши остальные желания – Эбботс-Пуиссантс, деньги, девушку. Вряд ли вас ожидает легкая жизнь. Уф! Вас не коробит моя откровенность? А теперь расскажите об опере, которую, по словам Себастьяна Левина, вы сочиняете.

Когда Вернон закончил свой сбивчивый рассказ, было уже девять. Они поужинали в ближайшем кафе, а когда прощались, к Вернону вернулась прежняя робость.

– По-моему, вы – одна из… самых приятных женщин, с которыми мне приходилось встречаться. Вы позволите мне прийти снова, если я вам не слишком наскучил?

– В любое время. Доброй ночи.

Майра писала Джо:

«Дорогая Джозефина!

Я очень беспокоюсь из-за женщины, к которой Вернон часто ездит в Лондон, – кажется, она оперная певица и гораздо старше его. Ужасно, когда – такие прожженные львицы гоняются за мальчиками! Просто не знаю, что делать. Я говорила об этом с твоим дядей Сидни, но от него мало пользы – он только сказал, что мальчишки всегда – останутся мальчишками. А я не хочу, чтобы это относилось к моему сыну. Как ты думаешь, Джо, не следует ли мне повидать эту совратительницу детей и попросить ее оставить моего мальчика в – покое? Даже дурная женщина прислушается к матери. Вернон слишком молод, чтобы губить свою жизнь. Но у меня не осталось на него никакого влияния.

Твоя тетя Майра».

Джо показала письмо Себастьяну.

– Думаю, речь идет о Джейн, – сказал он. – Хотел бы я присутствовать при их беседе. Джейн это бы наверняка позабавило.

– Все это глупости! – горячо воскликнула Джо. – Я бы очень хотела, чтобы Вернон влюбился в Джейн. Для него это было бы в сто раз лучше, чем носиться с этой дурочкой Нелл.

– Тебе не нравится Нелл, не так ли, Джо?

– Тебе она тоже не нравится.

– В некотором роде нравится. Нелл меня не слишком интересует, но я понимаю, что в каком-то смысле она очень даже притягательна.

– Да, в том же смысле, что и коробка конфет.

– Ну, меня в ней ничего не привлекает. Нелл еще, можно сказать, не реализовалась. Возможно, этого никогда и не случится. Но некоторых такой тип приманивает.

– По-моему, Джейн стоит целой сотни таких, как Нелл. Чем скорее Вернон справится с этой глупой привязанностью и влюбится в Джейн, тем – лучше.

Себастьян закурил сигарету.

– Не уверен, что согласен с тобой, – задумчиво промолвил он.

– Почему?

– Ну, это не так легко объяснить. Понимаешь, Джейн реализовалась полностью – она настоящая женщина. Любовь к ней может потребовать времени. Мы ведь с тобой согласны, что Вернон, по-видимому, гений. А гении не жаждут жениться на настоящих женщинах. Им подавай что-нибудь незначительное, что не будет им мешать. Это звучит цинично, но как ты думаешь, что произойдет, если Вернон женится на Нелл? В данный момент она представляет собой… не знаю, как это назвать… нечто вроде яблони в цвету. А после свадьбы Нелл станет просто хорошенькой девушкой, которая никогда не будет становиться между ним и его работой. Чего не могу сказать о Джейн, она могла бы это сделать, сама того не желая. В Джейн привлекает не ее красота, а она сама как личность. Для Вернона эта любовь могла бы стать роковой…