Миссис Верекер явно была недовольна Верноном – ее манеры, когда она прощалась с ним, выглядели просто оскорбительными.
Но Вернона это не заботило. Ему не терпелось поскорее уйти отсюда и погрузиться в сладостные воспоминания.
Он все-таки сказал ей – осмелился спросить, любит ли она его, и Нелл не стала смеяться над ним, а ответила: «Не знаю».
Значит… Нет, это невероятно! Нелл, похожая на фею, такая прекрасная и недоступная, любит его – по крайней мере, готова полюбить!
Вернону хотелось бродить до самого утра, в зеленой шляпе и с волшебной свирелью – как принц из той сказки. А вместо этого нужно было торопиться на полуночный поезд в Бирмингем. Проклятье!
И внезапно все это представилось ему в музыке – высокая башня, принцесса с каскадом золотых волос, призрачная мелодия свирели принца, вызывающего принцессу из башни…
Правда, эта музыка больше соответствовала общепризнанным канонам, чем первоначальной концепции Вернона. Она была приспособлена к традиционным рамкам, но внутреннее видение оставалось неизменным.
Вернон слышал музыку башни, округлые мотивы драгоценностей принцессы и веселую, бесшабашную мелодию странствующего принца: «Выходи, любовь моя…»
Он шел по пустым и скучным лондонским улицам как по зачарованному миру. Впереди маячил черный силуэт вокзала Пэддингтон.
В поезде Вернон не спал, а писал на конверте микроскопические ноты с указаниями инструментов: «трубы», «валторны», «английский рожок», рисуя рядом значки и линии, воплощающие то, что он слышал.
Он был счастлив…
3
– Мне стыдно за тебя! О чем только ты думаешь?
Миссис Верекер была очень сердита. Нелл понуро стояла перед ней.
Ее мать, произнеся еще несколько резких и язвительных слов, круто повернулась и вышла из комнаты, не пожелав ей доброй ночи.
Однако через десять минут миссис Верекер, закончив приготовления ко сну, удовлетворенно усмехнулась.
«Не стоило так сердиться на девочку, – подумала она. – В конце концов, Джорджу Четвинду это только на пользу. Его нужно было немного подтолкнуть».
Она погасила свет и заснула, довольная собой.
Нелл лежала с открытыми глазами. Она снова и снова переживала прошедший вечер, пытаясь вспомнить каждое слово и каждое чувство.
Что сказал Вернон? Что ответила она? Странно, что ей никак не удается вспомнить…
Он спросил, любит ли она его, а что она на это сказала? Нелл не могла припомнить, но в темноте вся сцена стояла у нее перед глазами. Она чувствовала на своей руке дрожащие пальцы Вернона, слышала его хриплый неуверенный голос. Нелл закрыла глаза, погружаясь в сладостные мечты.
Все-таки жизнь прекрасна…
Глава 5
1
– Значит, ты не любишь меня!
– Люблю, Вернон! Если бы ты только постарался понять…
Они с отчаянием смотрели друг на друга, ошеломленные пропастью, которая внезапно возникла между ними по прихоти судьбы. Еще минуту назад они были так близки, а сейчас словно находились на разных полюсах, рассерженные и обиженные взаимным непониманием.
Нелл отвернулась с беспомощным жестом и опустилась на стул.
Что же это такое? Почему все идет не так, как надо? В тот вечер в Рейнлаф-парке и в ту ночь, когда она не могла заснуть, погруженная в сладостные мечты, ей было достаточно знать, что Вернон любит ее. Даже резкие слова матери не задевали Нелл, будучи не в состоянии проникнуть сквозь сверкающую пелену грез.
На следующее утро миссис Верекер казалась довольной и больше не ругала дочь. Поглощенная тайными мыслями, Нелл занималась обычными делами – болтала с друзьями, завтракала, пила чай, танцевала. Она была уверена, что никто не замечает никаких перемен, но в глубине души ощущала, что все изменилось. Иногда, на мгновение теряя нить разговора, Нелл вспоминала лунные блики на темной воде, пальцы Вернона на ее руке и его слова: «О, Нелл, я так люблю тебя…» Вздрогнув, она быстро приходила в себя, продолжая болтать и смеяться. Как же она была счастлива!
Нелл пришло в голову, что Вернон может написать ей. При стуке почтальона ее сердце начинало учащенно биться. Письмо пришло на второй день. Она допоздна прятала его в самый низ пачки, а когда легла, вскрыла конверт дрожащими руками:
«Дорогая Нелл!
Неужели это правда? Я написал тебе три письма и разорвал их, боясь, что они могут тебя рассердить. А вдруг ты имела в виду совсем не это? Ты так прекрасна, Нелл, и я так люблю тебя. Я думаю о тебе не переставая. Из-за этого я вчера в офисе наделал грубых ошибок. Как же я хочу тебя увидеть! И когда только я смогу вырваться в Лондон? Я должен столько тебе сказать – в письме я не могу выразить все, да и боюсь тебе наскучить. Напиши мне, когда мы сможем встретиться. Пожалуйста, пусть это будет поскорее. Я сойду с ума, если долго не смогу тебя видеть.
Всегда твой Вернон».
Нелл прочитала письмо несколько раз, потом спрятала его под подушку, а утром перечитала снова. Она была безумно счастлива, но смогла ответить Вернону только на следующий день. Взяв ручку, Нелл долго не могла решить, что писать.
«Дорогой Вернон!..»
А может быть, написать «любимый Вернон»? Нет, так нельзя…
«Дорогой Вернон!
Благодарю тебя за твое письмо…»
Нелл надолго задумалась. Она грызла ручку, устремив полный муки взгляд на стену.
«В пятницу мы собираемся на танцы в «Хауард». Может быть, ты пообедаешь здесь и пойдешь туда с нами? Жду тебя в восемь».
Она вновь задумалась, чувствуя, что должна что-то добавить… Нелл быстро написала:
«Я тоже очень хочу тебя видеть. Твоя Нелл».
Ответ не заставил себя ждать.
«Дорогая Нелл!
С удовольствием приеду в пять. Спасибо за приглашение.
Твой Вернон».
Нелл охватила легкая паника. Неужели она обидела его? Может быть, он считает, что ей следовало выразить в письме гораздо больше? Счастья как не бывало. Она ненавидела себя, опасаясь, что все испортила.
Однако, увидев Вернона в пятницу вечером, Нелл сразу поняла, что тревога ее напрасна. Их взгляды встретились, и мир снова засиял счастьем.
За обедом Нелл и Вернон не сидели рядом. Только во время третьего танца в «Хауарде» им удалось по-настоящему поговорить друг с другом. Они кружились в сентиментальном вальсе по переполненному залу.
– Я не слишком часто с тобой танцую? – шепнул Вернон.
– Нет.
Странно, когда Нелл была с Верноном, она словно лишалась дара речи. Музыка прекратилась, а он не торопился отпускать ее. Нелл смотрела на него и улыбалась. Оба были безумно счастливы. Через несколько минут Вернон танцевал с другой девушкой, а Нелл – с Джорджем Четвиндом. Пару раз их глаза встретились, и оба улыбнулись, радуясь своему секрету.
Когда они снова танцевали друг с другом, настроение Вернона изменилось.
– Нелл, дорогая, где бы мы могли поговорить? Я тебе столько должен сказать. Что за нелепое место – просто деться некуда!
Они поднимались по лестнице все выше и выше, но везде было полно людей. Наконец они увидели маленькую железную лестницу, ведущую на крышу.
– Давай поднимемся туда, Нелл. Или ты боишься испачкать платье?
– Меня не заботит платье.
Вернон поднялся первый, открыл люк, выбрался наружу и опустился на колени, помогая выбраться Нелл.
Они стояли рядом, глядя на Лондон. Вернон взял девушку за руку.
– Нелл, дорогая…
– Вернон…
Хотя они были одни, она могла говорить только шепотом.
– Ты действительно меня любишь?
– Я люблю тебя.
– Это слишком чудесно, чтобы быть правдой. О, Нелл, как же я хочу тебя поцеловать!
Она обернулась к нему, и они поцеловались, робко и неуверенно, а потом сели на маленький выступ, не обращая внимания на грязь и сажу. Вернон снова заключил Нелл в объятия.
– Я так люблю тебя, Нелл, что почти боюсь к тебе прикасаться.
