– Уходишь?

– Да.

Она внезапно обняла Хонор, причем достаточно сильно, так, что той стало нечем дышать. Ее шелковистые волосы касались щеки Хонор, окружая знакомым запахом клубники и чего-то горелого, как тост.

– Извини, – прошептала она, и Хонор почувствовала на коже тепло ее дыхания.

Она подняла руки, чтобы обнять Лидию, и ощутила ее молодость и нежную силу. Подумала обо всех тех годах, когда боялась прикоснуться к внучке, боялась любить ее слишком сильно, а теперь девочка почти выросла.

– И ты меня извини, – сказала Хонор.

Лидия поцеловала ее в щеку. И ушла.

Маркус дважды звонил вчера вечером и еще раз сегодня утром, перед завтраком. Джо не брала трубку. Это был первый раз, когда она не прослушивала его сообщений с дрожью предвкушения – его имя на экране телефона вызывало лишь шквал вины. Хонор была очень добра, сказав, что нормально относится к роману Джо, особенно с мужчиной моложе, но Джо знала, что нарушила свое обещание Лидии. Знала, что молчание и обвинения были ее наказанием. Если Лидия испортит свое будущее, завалив экзамены, Джо никогда себе не простит.

Девушки в детском саду – как всегда, очаровательные – встретили детей улыбками и объятиями, но Джо была на взводе. Зазвонил телефон, и она ответила моментально.

– Лидия только что ушла, – сказала Хонор, и Джо выдохнула с облегчением.

Она поехала в Вейтроуз. Лидия насмехалась над ней за то, что Джо считала, будто еда может все решить, но им сегодня нужно будет о многом поговорить, и, судя по ее опыту, разговор шел намного лучше с шоколадным тортом. Через полчаса, когда она как раз пыталась удержать в руках коробку с тортом, пластиковый пакет с молоком, хлеб и ключи от машины, телефон зазвонил снова. Пришлось пристроить коробку на бедро, чтобы ответить.

– Миссис Меррифилд? Это Тина Хатчинсон из школы Вудли Грув. Я звоню, чтобы поговорить о присутствии Лидии на экзаменах.

Миссис Хатчинсон, завуч. Джо испугалась, хотя до этого момента у нее не было никаких причин бояться. Она поставила коробку для торта на капот машины.

– Да, миссис Хатчинсон, спасибо, что позвонили. Мне очень неприятно из-за вчерашнего. Мы с Лидией сядем и серьезно поговорим об этом. И, надеюсь, сможем утрясти этот вопрос. Я бы хотела записаться на прием, чтобы поговорить о пересдаче экзамена, который она пропустила.

– Конечно, но мы также обеспокоены из-за сегодняшнего экзамена. И, конечно же, нас волнует благополучие Лидии.

– Сегодняшнего?

– Да. Было бы лучше, если бы вы позвонили нам, зная, что она собирается пропустить экзамен, чтобы остальные ученики не страдали от ненужных задержек.

– Она… – Джо прислонилась к машине. – Она не явилась на сегодняшний экзамен?

– Нет.

– Но она… – Джо сглотнула. – Мне нужно бежать.

– Миссис Меррифилд…

Джо сбросила звонок и тотчас позвонила Лидии. Вызов переключился на голосовую почту. Джо завела двигатель и сняла машину с ручника, не заметив, что коробка с тортом осталась на капоте.

Дорога проходила мимо школы. Джо смотрела на тротуар, выглядывая Лидию, а подъехав к дому, выскочила из машины и побежала внутрь.

– Лидия дома? – спросила она Хонор, которая вытирала стол после завтрака.

– Она ушла, – ответила та, нахмурившись.

– Но куда она пошла? Она сказала, что идет на экзамен?

– Наверное, она…

Джо пробежала два лестничных пролета наверх. Дверь была открыта, комната пуста: кровать заправлена, одежда развешена, книги и ручки аккуратно сложены на столе. В воздухе висел запах гари. Даже зная, что Лидии здесь нет, Джо зашла в комнату, будто она могла подсказать, куда ушла дочь. На пурпурном покрывале лежал блокнот: толстая голубая тетрадь, какими она обычно пользовалась в школе. К обложке был приклеен желтый стикер, один из тех, которые Джо купила ей, чтобы помочь с подготовкой.

«Простите» было написано круглым почерком Лидии. Джо похолодела.

Почти все страницы были исписаны почерком дочери. Она просмотрела первую страницу. Все началось с йогурта… Но читать дальше было слишком большим вторжением. Она сунула дневник под мышку и поспешила вниз, к Хонор.

– Что она вам сказала? – требовательно спросила Джо, и ее голос напоминал писк. – Что она сказала сегодня утром перед уходом?

Она никогда еще не видела Хонор взволнованной.

– Она… она просто сказала, что уходит. А потом поцеловала меня. И попросила прощения.

– Прощения. Как здесь? – Джо сунула дневник с приклеенным к нему сообщением Хонор.

Свекровь провела пальцем по обложке.

– Что это?

– Думаю, это дневник. Она оставила его на кровати. Хонор, она не явилась на сегодняшний экзамен!

– Куда она могла пойти?

– Прочитаете? – спросила Джо. – Я не хочу читать ее дневник. Это ее личное, и я не хочу, чтобы она злилась на меня еще больше. Но если прочитаете вы, она не будет сильно возмущаться. Пожалуйста! Просто скажите, не говорится ли там о том, куда она могла пойти.

Хонор вложила дневник обратно ей в руки.

– Тебе придется читать, – спокойно сказала она. – Я слепая.

Джо уставилась на нее. Этот неподвижный взгляд…

– Вы…

– Читай. Время дорого.

Записи шли страница за страницей, без дат, но если там и могут быть какие-то подсказки, то, наверное, ближе к концу. Джо перелистывала исписанные страницы, выхватывая по слову здесь и там, – Аврил, а еще Гарри, Бейли, Дарен… Кто все эти люди? – пока не остановилась на последних записях. Они были написаны ручкой, почерк был более неразборчивым, чем обычно, так что Джо пришлось потрудиться, чтобы расшифровать некоторые слова.

Сообщения все продолжали приходить. Одно за другим, без остановки.

Джо ничего не могла понять. Аврил, ложь, Facebook… Я это заслужила. Сжигание бумажных журавлей…

Я знаю, что нужно сделать, чтобы прекратить все это.

А затем шла последняя часть, написанная очень аккуратно на отдельной странице. Было видно, что слова вдавливались в бумагу, словно вытисненные. Я постоянно об этом думаю, – писала Лидия. Осознанно, будто уже приняла решение. Так, будто она просто ждет подходящего момента, делая это напоследок. Меня там не было, но я знаю, что это произошло именно так.

– Она написала о Стивене, – задыхаясь, сказала Джо. – Последним, что она написала, были слова о Стивене. О господи… Я знаю, где она.

Джо бросила блокнот и повернулась к двери. Хонор схватила ее за руку.

– Я еду с тобой, – сказала она.

– Но вы же…

– Да, я слепая и бесполезная, но я еду с тобой. Тебе может понадобиться помощь.

– Поедем на машине, – решила Джо. – Тут недалеко, но так будет быстрее.

Ее руки дрожали, когда она заводила двигатель, и теперь скользили на руле. Она резко сдала назад и, разбрасывая гравий, выехала с подъездной дорожки.

– Что тебе удалось узнать? – спросила Хонор, пристегиваясь ремнем безопасности. На ощупь. Как Джо могла не заметить, что она все делает на ощупь? – Что она написала?

Джо вдавила педаль газа в пол.

– Она влюбилась в Аврил. И ее затравили. В школе и онлайн. За то, что она лесбиянка. Она нетрадиционной ориентации. Почему она мне не сказала?

– Она не была готова к тому, чтобы ты об этом узнала.

Джо повернула слишком быстро.

– Откуда вы знаете?

– Потому что она мне сказала. И пока ты не успела возмутиться… Я не рассказала тебе только потому, что уважаю ее секреты. Точно так же, как не открыла Лидии твой.

– Или кому-то из нас свой, – горько сказала Джо. – Как давно вы ослепли?

– Несколько месяцев назад. Перед падением с лестницы.

Еще поворот, и потом они ехали мимо домов и заборов, матерей, гуляющих с детьми, пожилого мужчины с двумя терьерами. Из машины, едущей навстречу, посигналили, отреагировав на их скорость.

Джо никогда не ездила по этой дороге. Она объезжала ее за милю. И все же она знала точное место, где дорога поворачивала, где заканчивались дома и начинались деревья, защищающие это место от шума и дождя. Их ветви склонялись над дорогой, создавая туннель из зелени. А потом машина оказалась у моста.