– По крайней мере, трезвым, – сказал Эрик. – Если бы ты не был за рулём, я бы предложил тебе выпить.

– Всё равно спасибо, – ответил Тим.

Развернув чек, Эрик рассмотрел его.

– Я так понимаю, ты по-прежнему в шкафу?

– Это другое, – сказал Тим. – Я думал, что Альфа-Тета-Сигма[7] прогрессивные только из-за того, что в их рядах гей - я, но никто из них, на самом деле, не знает обо мне. Это глупо.

Эрик пожал плечами.

– Мне никогда не нужна была помощь, чтобы сделать поспешные выводы. – Он поднял взгляд от чека, чтобы посмотреть на Тима. – Для кого-то такого скрытного, тебе, кажется, очень комфортно со своей ориентацией.

– У меня было много практики, – отсалютовал Тим. – Горжусь собой с семнадцати лет!

Эрик жестом попросил его продолжить.

Тим покачал головой.

– Это долгая история.

– Тогда, у тебя всё же есть время для пива.

И когда Эрик вернулся с ледяной бутылкой и бокалом вина для себя, Тим рассказал ему всё. Когда он снова говорил о Бене, даже произносил его имя вслух, открывалось очень много старых ран. Эти старые эмоции, хорошие и плохие, никогда не оставляли его насовсем. Хоть он и старался убить их, – превратить своё сердце в лёд – на самом деле, он нашел успокоение лишь в хрупком отрицании. Сейчас он не душил свои чувства. Как с тупой пульсацией ноющего зуба, Тим медленно научился жить с этой болью.

– Знаешь, какая часть хуже всего? Я по-прежнему помню это чувство, когда мы только переехали в Техас. Тот потенциал, который я видел, как моя жизнь станет больше и лучше. Когда я был с Беном, так оно и было. Всё остальное оказалось вторым актом Канзаса. Дэррил был просто ещё одним Броди, Стейси – очередной Карлой. Единственным новым был Бен. Как только он исчез, повторился тот же скучный узор. Даже сейчас. Квентин тоже мог бы быть Дэррилом или кем там ещё.

– Кроме того, что теперь у тебя есть Трэвис.

Тим не ответил на это. С Беном нельзя было сравнивать. Вместо этого он сделал глоток пива и произнёс, – Что можно сказать о человеке, который знает, что у него есть проблема, но ничего не делает, чтобы её исправить?

Эрик улыбнулся.

– Что он человек.

Тим поёрзал на своём месте и потянулся, разминаясь после долгого сидения.

– Боже, я болтал только о себе. Прости.

– Не за что извиняться. Я рад.

– Но ты только слушал. Расскажи мне о своей жизни.

– Ну, обычно к этому времени я уже сплю, – сказал Эрик.

– Оу! Прости.

– Но если ты позволишь мне завтра сводить тебя на ужин, я тебе все уши прожужжу.

Тим сделал паузу.

– Ты приглашаешь меня на свидание?

– Думаешь, ты в достаточной степени мужчина, чтобы справиться со мной? – подмигнул Эрик. – Нет, безо всяких условий. Просто хорошая еда и старик, бубнящий обо всех своих сожалениях.

Почему-то Тим сомневался, что это будет хоть в какой-то степени скучно.

– Тогда это не свидание! – произнёс он, вставая.

Эрик проводил его к входной двери, волнуясь из-за того, сможет ли Тим вести машину, но тот выпил всего одно пиво. Жизнь в братстве означала, что у него высокая сопротивляемость алкоголю. Она всё равно была ниже допустимого уровня.

– Можешь забрать его назад, – сказал Эрик, протягивая чек.

Тим покачал головой.

– Они этого не заслуживают.

– Ты один из них, а я думаю, что ты заслуживаешь. Кроме того, разве никто не заметит, что он пропал?

– Мне плевать.

– А мне нет, – сказал Эрик, пихая чек ему в руки. – Пожалуйста. Я не выношу мысли, что ты будешь жить без кондиционера или без крыши над головой.

Они рассмеялись, и Тим сдался. Он примет пожертвование, но не позволит своим братьям снова сплетничать об Эрике. Может быть, он мог бы найти способ остановить их от пересказывания этой ужасной истории. Конечно, сначала ему нужно будет узнать правду.

– Ловлю тебя на слове, что это не свидание, – сказал Тим.

– Ты называешь время, я выбираю место.

– Хорошо. – Тим шутливо толкнул его локтем. – Не продинамь меня!

– Красавчики всегда самые неуверенные, – поддразнил Эрик.

Они попрощались, и несмотря на то, как дерьмово начался день, Тим улыбался большую часть дороги до дома.

Тим дремал, когда что-то с глухим стуком ударилось о дверь в его комнату. Судя по фырканью и свистящему смеху, которые последовали за этим, компенсировать ущерб должен был Трэвис. Его возлюбленный последние пару дней появлялся редко. Тим совсем не видел его в понедельник и во вторник, хотя в их комнате присутствовали маленькие знаки того, что Трэвис приходил поздно и вставал рано, просто чтобы избежать встречи с Тимом.

Но сейчас Трэвис нарушил эту тактику, завалившись в комнату, с громким звуком захлопнув за собой дверь и протопав к кровати Тима. Лежа спиной к комнате, Тим был намерен игнорировать возню, но сверху на него упало тяжёлое тело.

– Ты спишь? – произнёс Трэвис, обвивая его рукой. Его дыхание отдавало медицинским спиртом.

– Нет, – ответил Тим, напряжённо дыша. Трэвис был тяжёлым!

– Прости. – Трэвис поцеловал парня в шею, его губы были скользкими и мокрыми. – Я просто немного испугался. Я хочу быть с тобой.

То, как он прижимался пахом к спине Тима, не оставляло вопросов о том, чего он хотел. Они заходили на знакомую территорию, но Тим не испытывал желания туда возвращаться.

– Дай встать. Мне нужно отлить.

– А потом ты вернёшься? – несвязно спросил Трэвис.

– Ага.

Вес с него скатился. Тим выбрался из постели, удивлённый тем, каким помятым выглядел Трэвис. Его волосы были в беспорядке, на одной щеке размазалась грязь, и к рубашке прицепилось пару листьев, будто он только что вылез из канавы. Тим начал расстёгивать рубашку Трэвиса, местами ткань была пропитана чем-то крепким, как виски.

– Ты тоже раздевайся, – сказал Трэвис.

Тим был в одних фланелевых боксерах, так что ему не придётся долго трудиться, но вместо этого он сосредоточился на том, чтобы раздеть Трэвиса. Затем, увернувшись от нескольких поцелуев, Тиму удалось перетащить Трэвиса в его собственную кровать. Трэвис не ложился полностью, вместо этого он попытался притянуть Тима вниз, к себе.

– Мне нужно в туалет, – напомнил ему Тим. – Я сейчас вернусь.

– Поторопись. – Трэвис беззаботно упал на спину.

– Потороплюсь.

Тим вышел из комнаты и соскользнул на пол, прислонившись спиной к закрытой двери. Трэвис был достаточно пьян, так что должен был быстро отрубиться. Тиму нужно только подождать.

Они больше не могли это делать. Ничего не изменится, если Тим позволит Трэвису использовать алкоголь в качестве оправдания, чтобы делать то, что ему хочется, быть тем, кем он был на самом деле. Кроме того, его не радовало быть с кем-то, кто будет спать с ним только по-пьяни. Хоть тело Тима хотело сдаться, он отшивал Трэвиса. Они могли быть вместе трезвыми или не быть совсем.

Когда Тим был уверен, что прошло достаточно времени, он тихо вернулся в комнату под шум храпа. Трэвис по-прежнему лежал на одеяле, так что Тим взял покрывало со своей кровати и укрыл его. Затем он лёг рядом со своим соседом и обнял его – совсем ненадолго.

Когда Тим подъехал к дому Эрика во вторник, на подъездной дорожке ждала ещё одна машина. Припарковавшись рядом со старой «Хондой Цивик», он задумался, не присоединится ли к ним кто-нибудь за ужином. Он прошёл половину пути к дому, когда из дома вышла женщина средних лет с кудрявыми каштановыми волосами и округлыми формами. Она казалась отвлечённой, пока копалась в своей сумочке в поисках ключей, держа под мышкой манильскую папку, заполненную бумагами.

– Привет, – произнёс Тим, по большей части для того, чтобы она в него не врезалась.

– Ох! Здравствуй!

Она оглядела его разок, её лицо слегка покраснело, прежде чем она продолжила свой путь.