Трэвис часто говорил о своей семье в Кентукки, особенно о своих младших сёстрах. Он казался таким парнем, который станет хорошим отцом, семьянином. Или хорошим бойфрендом, если сможет принять себя. Настоящий Трэвис показывался только когда был пьян. Однажды он даже сказал Тиму, очень несвязно, что любит его.

Но он не любил. Тим знал, каково быть любимым, и это было не так.

Трэвис не вернулся в комнату после душа. Он будет избегать Тима весь день, может быть, дольше. Затем он переступит через это, будет вести себя так, будто ничего не произошло, до следующего раза, когда решит напиться. Быть в шкафу - одно дело; быть в отрицании - совершенно другая игра. Судьба нашла кого-то ещё более неуверенного, чем Тим, чтобы он прочувствовал всё на своей шкуре. Если бы только Бенджамин сейчас его видел.

Тим закатил глаза и вздохнул. Мысли о Бене только сделают его утро ничтожнее, так что он закрыл глаза и попытался поспать. Ему только удалось задремать, когда его разбудил гудок.

Гудок издавал примотанный к рупору пневматический клаксон, такой, какие обычно используют на спортивных мероприятиях. Результат был мучительно громким. И раздражающим. Когда созывались собрания братства, какого-нибудь бедного болвана отправляли ходить по коридорам, трубя гудком, чтобы привлечь всеобщее внимание. У них было пять минут, чтобы добраться до главной общей комнаты, если они не хотели получить выговор, а это значило убирать рвоту после вечеринки или делать другую ужасную работу, которую нельзя было заставить выполнить даже горничных. Быть частью братства было так же весело, как находиться в армии, особенно учитывая то, как Квентин управлял домом.

И конечно, это Квентин созвал собрание. Он стоял за трибуной, которую они обычно вытаскивали для ритуалов, ожидая, когда все братья заполнят комнату. Квентин был непревзойдённым членом братства: белый, как местные - несмотря на искусственный загар - и одетый в рубашку-поло, облегающую его мускулы. Когда он улыбнулся, его зубы были такими же яркими, как золотая цепочка на его шее. Такую всецело-американскую внешность разделяло большинство других товарищей по братству Тима, достаточно, чтобы они могли быть клонами. В последнее время, когда Тим смотрелся в зеркало, он чувствовал скорее беспокойство, чем гордость.

Это еще одна причина, по которой ему нравился Трэвис. Его энергетика Гека Финна[6] действительно выделялась. Трэвис уже был в общей комнате, единственный человек, кроме Квентина, который принял душ и был готов. Все остальные по-прежнему восстанавливались после злоупотребления алкоголем и наркотиками прошлой ночью. 

- Сбор средств, - сказал Квентин, его гремящий голос вызывал много стонов, среди которых был и стон Тима. - Прекратите скулёж! Крыша не соответствует требованиям безопасности, один из кондиционеров перестал работать, и пол у нас, ребятки, конченый. Если вы, заморыши, хотите продолжать здесь жить, то пойдёте и принесёте бабло. Нет братского дома - нет братства.

Тим продолжал поглядывать на Трэвиса, надеясь поймать его взгляд. Он был уверен, по тому, как Трэвис слегка двинул головой, что тот видел его. Обычно тогда Трэвис отворачивался, что по предположению Тима было единственным ответом, в котором он нуждался.

- У нас в этом году много планов, - продолжал Квентин. - Некоторые из вас будут ходить по улицам, продавать лотерейные билеты. Люди не выиграют денег, но в некоторых билетах приглашения на наши лучшие вечеринки и мероприятия, так что не забывайте напоминать им, как много у нас здесь выпивки и кисок. Сшибайте девушек с ног своим обаянием, чтобы всё продать, но, ради Бога, не отдавайте билеты просто так. Я знаю, сколько их, и вы заплатите из своих кошельков, если что-то пропадёт.

Тим позволил Квентину бубнить дальше. Он знал подготовку. Квентин всегда придумывал оправдания тому, почему им нужны деньги. Дело всегда было в крыше, что достаточно любопытно, но никто здесь, казалось, не помнил, что он говорил это год назад, и не спрашивал об этом. Правда состояла в том, что большинство денег уходило на вечеринки, но плевать. Поработать одну неделю за все преимущества, которые они получали, было не так уж плохо.

И Тим знал, что ему не достанется одна из дерьмовых работ, как продажа билетов или мытьё машин. Квентин вышел из длинного ряда братьев Альфа-Тета-Сигмы и относился к этому серьёзно. Большинство парней здесь просто хотели статуса, но Квентин поддерживал традицию, начатую его прадедом. То, что отец Тима тоже был братом, заработало ему главные очки.

- Каждый из вас будет в паре со своим соседом по комнате. Отчитываться за ваше задание будет только один. Разберитесь, кто будет со мной говорить. Не поднимайтесь сюда оба, меня это выбесит.

Тим посмотрел на Трэвиса, который нехотя пошёл на зрительный контакт. Тим указал на себя, и Трэвис кивнул. Теперь Трэвису придётся сегодня с ним пересечься, если они собираются вытрясти деньги из выпускников. До сих пор это была самая простая работа для сбора средств. Они должны были только поговорить с несколькими старикашками и выслушать их самые тёплые воспоминания или что-то ещё, прежде чем получат внушительный чек.

Тим ждал позади нескольких других парней, и действительно, когда он поговорил с Квентином, то получил именно то задание, о котором думал.

- Езжайте туда сегодня, - сказал Квентин. - Многие из этих парней ещё работают, так что выходные - ваш лучший шанс. Вы должны справиться с тем, чтобы объехать их всех до конца завтрашнего дня. - Он протянул Тиму список, на который сначала бросил взгляд и ухмыльнулся. - Там есть Эрик Конрой. Начните с него. Он при деньгах и всегда счастлив поделиться наличкой.

- Без проблем.

Тим просмотрел список имён и адресов, радуясь, что все они были в Остине. В прошлом году ему потребовался час, чтобы съездить за паршивым чеком на сотню долларов. Он поднял взгляд, когда подошёл к Трэвису, и усмехнулся.

- Хорошие новости! Мы проведём выходные вместе!

Салон 3000GT казался будто забитым ватными шариками, тишину разбавляли только приглушённые звуки движения снаружи. Каждое движение казалось неторопливым и неловким. Тим перепробовал всё, чтобы разговорить Трэвиса. Музыка не помогла, так как Трэвис не будет её перекрикивать. Любой разговор, который он пытался начать, встречался ворчанием или тишиной.

Трэвис не был в упадке. В последнем доме, который они посетили, он был как никогда оживлённым и обаятельным. Выпускники там были тоже из Кентукки, что дало им множество тем для разговоров и чек на пятьсот долларов. Но как только они вернулись в машину, Трэвис снова ушёл в себя.

- Как ты думаешь, какая обменная стоимость этой машины? - спросил Тим. - В смысле, мне интересно, принесла бы её продажа больше денег.

Он не совсем планировал избавиться от своей машины. Он заботился о ней как можно лучше. Не то чтобы он не возражал обменять её, но сомневался, что его родители отстегнут денег на что-то новое. Трэвис был автомобильным энтузиастом, без умолку тараторил в первый раз, когда ехал в машине Тима, говоря о манипуляциях, которые мог бы проделать с двигателем, или о машинах, которые водил у себя дома.

- Что ты думаешь?

- Всегда удаётся продать больше, - сказал Трэвис, глядя в пассажирское окно. - Если сделаешь всё правильно.

Ладно. Это уже начало.

- Проще тупо пойти в автосалон. Как думаешь, какую мне взять машину?

Никакого ответа. Тим ждал, надеясь, что Трэвис обдумывает это, но ничего. Они были всего в минутах от дома, который Квентин предложил им навестить первым. По пути они заехали в несколько других, так как Тим не хотел тратить время на то, чтобы ездить туда-сюда по городу. Плюс, Тим не хотел рушить хорошую перспективу угрюмым настроением Трэвиса. Теперь мысль о том, что он вернётся к своему обычному бодрому настроению в следующем доме, была раздражающей.

- Слушай, я не понимаю, почему ты не можешь быть собой рядом со мной, ведь рядом больше никого нет. - Когда ответа не последовало, Тим съехал на обочину дороги. Они были в районе Вест Лейк Хиллс, где на домах висели многомиллионные ценники. Дом впереди представлял собой размашистое одноэтажное ранчо, вокруг которого было столько земли, что соседей не было и в помине. - Трэвис! Ты посмотришь на меня, чёрт возьми?