Когда явились два человека с другой клеткой, Бубба сразу понял, что это значит. Но даже не возражая против отъезда, он не видел причины идти навстречу человеческим желаниям, и, когда клетки составили вместе и открыли обе дверцы, он не двинулся и только крепче вцепился в насест. Люди долго уговаривали его перейти в другую клетку, и чем больше они просили, тем больше он упрямился. Когда им надоело и они пошли пропустить по рюмочке, он спокойно сдернул свое большое тело с насеста и перешел в новую клетку. Буббе очень понравилось, как они лаяли друг на друга, когда вернулись.

Один из новых людей запер дверцу новой клетки. Она оказалась гораздо более хрупкой, чем та, в которой его держал бородатый человек. Это была клетка для перевозки птиц по воздуху. Бубба побывал когда-то в такой, давным-давно, когда мать забрал его из темного душного леса и привез сюда, в страну кроликов и зайцев.

Значит, его опять повезут по воздуху?

Очень странно — летать без помощи крыльев. Хотя тогда он был одурманен, он понимал, что летит. Птица знает, когда она в воздухе, когда под ней поворачивается земля, она ощущает это каждой своей клеточкой, каждым нервом. И не только телом ощущает полет, но и душой тоже.

Бубба надеялся, что его отвезут обратно, туда, где растут гигантские деревья и текут широкие реки. Так было бы лучше всего. Здесь он почти всех поел. А в лесу будет много добычи, ведь там прыгают по деревьям твари, что похожи на людей, но с хвостами. Эти леса последнее время виделись ему в снах все отчетливее.

Клетку подняли в кузов грузовика. Машина поехала по дороге. В ушах Буббы гулко отдавался шум двигателя. Он смотрел вокруг. Поля и изгороди летели навстречу гораздо быстрее, чем раньше, когда он парил над землей. Скоро дом бородатого человека остался далеко позади. Ни лицемерную собаку, ни гибкотелых тварей у ручья, ни коршуна убить так и не удалось. Это было единственное, о чем он жалел.

Кувырок всю ночь кормился свежими пшеничными побегами, а потом часа два поспал. Он устал и чувствовал себя разбитым. Когда солнце начало сильно пригревать и в норе стало слишком жарко, он вылез и первым делом проверил, как там Большеглазка с Беглянкой. Они крепко спали, прижавшись друг к другу в ямке, которую его зайчиха предпочитала норе. Кувырок смотрел на них, и ему делалось тепло в животе.

Поблизости бродили и другие страдающие бессонницей зайцы, лениво, то тут то там, пощипывая травку. Кувырку есть не хотелось, и он подошел к краю бетонной полосы. Зайцам нравилось тут лежать. Когда самолеты садились или взлетали, они поднимали ветерок, который приятно ерошил заячий мех. Это, наверное, было небезопасно, но все зайцы так развлекались. И тут Кувырок заметил у другого края полосы нечто такое, от чего у него волоски поднялись на спине. Он подумал, не подобраться ли поближе, чтобы лучше рассмотреть чудное зрелище, но уж это наверняка было бы очень опасно. После всего пережитого у него больше не лежала душа к опасным безумствам.

Кувырок увидел штабель бумажных тюков. Один тюк лопнул, и содержимое — ярко-белые кубики — просыпалось на землю. Кувырок знал, что это такое. Жена бородатого человека однажды, когда пила черную горячую воду, дала зайцу такой кубик, а другой положила себе в чашку. Кубик был сладкий-сладкий, Кувырок в жизни такой прелести не пробовал. Он с удовольствием съел бы еще один.

Он все-таки поборол искушение. Самолеты садились и поднимались все время, а их громадные колеса запросто раздавили бы кабана, не то что зайца. Пусть уж сладкие кубики лежат где лежат. Кувырок удовольствуется свеклой, она тоже вкусная — в ней чувствуется слабая тень сладости белых кубиков. Не пойти ли в поле да не поискать ли свеклы? Честно говоря, признался он себе, идти никуда не хочется. Лень! На него напала апатия. В такие минуты хотелось только одного — спокойно лежать, почесывая пострадавшее ухо.

Поля обтекали Буббу, скользя навстречу грузовику, который приближался к аэродрому. Бубба видел снующих в воздухе железных птиц и знал, что чувствуют сидящие в них люди. Некоторые боятся, но большинство ощущает радостное возбуждение, счастье полета. Как ужасно было бы, если бы Бубба не смог летать! И вдруг ужасная мысль пронзила его. А что если его вовсе не собираются везти в жаркие джунгли? Что если его отправят совсем в другое место и посадят там в клетку? Мать, когда был жив, иногда показывал Буббу другим людям и наслаждался их изумлением. Люди в восторге рассматривали Буббу, глаз не могли от него оторвать. Что если эти двое с грузовика везут его туда, где его посадят в клетку, не обращая внимания на то, что он сам почти человек, и он будет сидеть на насесте до конца жизни, а толпы людей ходить и пялиться на него?

Бубба вздрогнул. Мысль была нестерпима. Нет, лучше умереть!

Но зачем думать об этом? Его ведь посадят в железную птицу, а железные птицы всегда летают в джунгли и обратно. Бубба точно это знал, потому что и сам однажды проделал такое путешествие. Зачем же он без нужды истязает себя кошмарами?

Высоко над летным полем парила в небе пустельга. Бубба смотрел, как она вдруг упала, словно падающая звезда, и схватила кого-то в траве — какую-то мелкую тварь, которая секунду побарахталась в когтях и обмякла с остановившимся от ужаса сердцем. Пустельга поднялась на сильных крыльях, взмыла в бескрайнюю лазурь, царство птиц, страну облаков и потоков ветра. Бубба позавидовал пустельге — он сам хотел бы сейчас парить высоко в небе. Бубба с удовольствием сделал бы с пустельгой то, что она сделала с маленьким зверьком.

Кувырку даже с зайцами не хотелось общаться. Он отошел к дальнему концу бетонной полосы. Там была площадка, где ездили механические тележки, груженные плоскими кожаными ящиками, мешками и прочим скарбом, который люди складывали в брюхо железных птиц. Смотреть на это было интересно, но Кувырок уже привык. Он лег, опустив голову на лапы, и только вполглаза посматривал на суетящихся людей.

Грузовик остановился. Вокруг сновали люди, толпы людей с вещами, многие были нарядно одеты. Всевозможные машины подъезжали, отъезжали, разгружались, загружались. Бубба понял, что сейчас клетку снимут с грузовика. Он чувствовал в груди возбуждение. Он сейчас полетит! Без помощи крыльев, но полетит.

Клетку с птицей сняли с кузова и поставили на тележку, чтобы подвезти к железной птице и погрузить в нее. Бубба зорко осматривался по сторонам. Он заметил на летном поле множество зайцев. Они разгуливали по короткой траве и горя не знали — эх, был бы Бубба свободен, он бы им показал!

Человек на сиденье тележки включил мотор. Тронулись! Клетка задрожала, Бубба внутри покачнулся. Я не боюсь, напомнил он себе, разве что слегка волнуюсь. Я отправляюсь в дальний путь, в жаркую страну…

И тут он заметил зайца — того самого, волшебного. Гнусная тварь лежала у самого бетона и нагло пялилась на Буббу. Бубба встрепенулся и сразу стал другим. Куда делось апатичное существо, покорно позволяющее везти себя, куда решили люди? Ярость и возбуждение охватили его огнем.

Что-то щелкнуло у него в голове. Да ведь это же унизительно донельзя, это нестерпимо! Заяц, отравивший ему жизнь, заяц, который умер от голода и снова восстал, видит Буббу в неволе, смотрит, как его увозят. Чудовищно!

Гигантская птица, охваченная гневом, словно яростным пламенем, решила: будь что будет. Или поймать зайца, или погибнуть! Бубба разорвет его на мелкие кусочки — пусть тогда воскресает! Бубба расколет его кости на мельчайшие щепочки, съест его без остатка — пусть возрождает свое тело из того, что попадет Буббе в живот!

Бубба бросился на дверь клетки, расшибаясь о металлическую сетку, невменяемый от ярости. Он заметался, раскачивая клетку.

Человек на сиденье механической тележки испугался, но не остановился, а прибавил скорость. Наверное, ему хотелось поскорее избавиться от опасного груза.