Свита Раджа согласно закивала головами и заулыбалась. Сари и вправду было чудесное — бледно-зеленое с мелкими серыми цветочками и золотистой каймой полотнище шелковистыми складками облегало стройную фигуру девушки. Короткая кофточка чоли, надетая под сари, была подобрана с большим вкусом, и все вместе это составляло прелестный наряд — очень женственный и поэтичный.

Даже Радж тоже не мог этого не признать. В национальной одежде эта девчонка выглядела еще лучше, чем в европейском платье, в котором она разбила ему предыдущую машину.

— Гоните деньги! — непреклонно сказал он, не позволяя ей окончательно себя очаровать.

— У меня их нет, — Джанеки чуть не плакала, поняв, что и сари не помогло.

— Раз нет, зачем садиться за руль? — заметил Радж тоном зануды-автоинспектора. — Прежде чем врезаться в кого-нибудь, загляните в кошелек — какую аварию вы можете себе позволить!

В этом, конечно, был резон, но Джанеки никогда не убеждали резоны.

— Сэр! Вы каждый день меняете машины, а такой скряга, — скривилась она.

Скрягой Раджа не называли не разу в жизни, а вот поэтом как раз частенько. «Хм, подумал он, — неужели? Если быть скрягой, то можно с кого угодно требовать по полторы тысячи? Не попробовать ли всерьез на этой малышке, которая покупает себе сари за такие деньги?»

— Любой заплачет кровавыми слезами, когда калечат его машину, — ответил Радж, приняв сокрушенный вид.

— Что-то я не вижу слез, — ехидно заметила Джанеки. — Одной машиной больше, одной меньше — для вас ведь это пустяки.

— Какая наглость! — искренне возмутился парень.

Она бьет его машину, отказывается платить, да еще выступает с подобными заявлениями!

Крипал, корчась от хохота, наблюдал за их беседой. Последняя сцена переполнила чашу его терпения, и, стирая слезы, он отозвал друга в сторону.

— Ты что, не понимаешь, что она считает все эти машины твоей собственностью? Давай подыграем, свое возьмешь потом.

— Зачем это нам? — удивился Радж. — Только денег лишимся.

— Уж очень смешная девчонка, сроду такой не встречал. Давай-давай, не прогадаешь, — стоял на своем Крипал.

Радж несколько растерялся, не понимая, что может выйти из такого розыгрыша и нужно ли ему, чтоб она считала его миллионером.

Увидев признаки нерешительности на его лице, Джанеки подумала, что он готов смягчиться и решила воспользоваться моментом.

— Будьте же великодушны, сэр! — застонала она, закатывая глаза. — Я так рассчитываю на то, что вы настоящий джентльмен и не станете доводить меня до отчаяния.

— Все устроится к лучшему, — второй парень приобнял Раджа за плечи, подталкивая его к девушке. — Скажите лучше, дорогая автолюбительница, как вас зовут?

— Джанеки, — ответила она, не понимая еще, что может означать такое резкое потепление в их отношениях.

— А какой у вас рост?

— Пять футов шесть дюймов, — испуганно сказала Джанеки, подозревая подвох в этих расспросах.

— А у Раджа — восемь! — торжественно объявил низкорослый Крипал, гордясь незаурядностью своего друга.

— А какое у вас образование? — не унимался парень.

— Университетское, — прошептала девушка совсем упавшим голосом.

Приятели Раджа переглянулись, не зная, что противопоставить такому козырю.

— А у Раджа размер ноги — сорок пять! — догадался один из них.

На это Джанеки сказать было нечего. Размер ее ноги ни в коей мере не смог бы соперничать с Раджевым размером.

— Давайте-ка рассчитаемся, мисс! — вдруг закричал Радж, вырываясь из цепких объятий друга.

Это прозвучало полным диссонансом всеобщему согласию, будто пьяный гость на вечеринке, внезапно очнувшись, объявил танцы, когда все гости уселись играть в нарды.

— Да отстань ты от нее! — возмутился Крипал, бросаясь на расходившегося друга. — Девушка, мы вас отпускаем, можете идти.

Джанеки сделала несколько быстрых шагов к машине, не веря своему счастью, — неужели удастся отделаться от них просто так во второй раз? Но не тут-то было. Тяжелый ботинок пострадавшего стоял на крае полотнища ее сари. Она подергала его, но Радж не собирался расставаться с ней так быстро. Джанеки с мольбой посмотрела на его друзей.

Поймав ее просительный взгляд, они, объединив свои усилия, с трудом сдвинули приятеля-тяжеловеса с завоеванных им позиций. Впрочем, им ни за что бы не удалось это проделать, если бы он решил всерьез сопротивляться. Но Радж и сам не был уверен, чего именно он хочет больше — денег или продолжения знакомства с симпатичной сумасбродкой.

— Чего ты к ней прицепился? — кипятился Крипал. — Что для тебя парочка машин — ну разбила, ну помяла, у тебя же еще есть!

— Эй, ты думай, что несешь? — закатил глаза Радж. — Как я выпутываться-то буду? И вообще, ты на чьей стороне?

— Джанеки, в машину! — скомандовал Крипал, не слушая причитания друга. — Села? Дверь закрыла?

— Сейчас, сэр! — заторопилась Джанеки, не забыв, впрочем, назвать сэром парня, оказывающего ей такое неожиданное покровительство.

— Теперь опусти стекло и протяни руку! — Крипал полностью овладел ситуацией и теперь создавал мизансцену по своему сценарию. — А ты, Радж, пожми ей руку. Давай, давай, не тяни, а то девушка уедет, и ты не получишь и этого удовольствия.

Согласившись с этим доводом, Радж пожал протянутую руку. Ему это очень понравилось, и Крипал вынужден был вмешаться, чтобы прекратить затянувшееся рукопожатие, — он теперь окончательно вошел в роль распорядителя на свадьбе.

— Можете ломать его машину как хотите, — сообщил он Джанеки на прощание и мило помахал рукой отъезжающему «рено».

— Ах так! — угрожающе покачал головой Радж и наградил друга ударом, в котором с удивительной полнотой выразились все чувства, испытанные им за последние полчаса.

— Все ясно! — заявил Крипал после того, как ему удалось подняться. — Бьешь друзей. Не успел влюбиться — и мы уже не нужны.

Когда Джанеки проснулась на следующее утро, на душе у нее был какой-то разброд. Она долго лежала в постели, раздумывая, ехать ли в библиотеку или лучше остаться дома, но так ни на чем и не остановилась.

— Эй, ты еще спишь? — заглянул в ее спальню уже выбритый и одетый отец. — Никуда не торопишься?

— Сама не знаю. Может быть, и тороплюсь, но не придумала куда, — вздохнула дочь.

— Позавтракаешь со мной?

— Аппетита нет.

— Сейчас будет, — пообещал отец, доставая из кармана солидную пачку денег и выбирая из нее несколько бумажек покрупнее. — Знаешь, что это? Корм для канарейки, чтоб пела веселее. Можешь немного покуролесить на Чауринги, только выбирай самый фешенебельный из магазинов — моя дочь должна быть лучше всех.

— Сколько раз говорила тебе, что наличными расплачиваются только в деревнях, — заметила дочь. — Заведи чековую книжку.

— Нет уж, сама заводи, — махнул рукою отец. — Я люблю видеть деньги и трогать их руками. Ну что, встаешь?

Он помахал в воздухе купюрами и сделал вид, что собирается сунуть их обратно.

— У вас, адвокат, удивительная сила убеждения, — рассмеялась Джанеки, вскакивая с постели и подбегая к отцу.

— То-то. Заказывай завтрак, — он обнял дочь и легонько подтолкнул ее в сторону ванной комнаты.

— Кофе, тосты, масло и парочку рисовых пирожков с апельсиновым соусом.

— Парочку идли? — отец с сомнением наморщил лоб. — Не много ли? Еще растолстеешь? У вас ведь это, кажется, не модно? Новые стандарты красоты? Тощая — значит красивая. И где — в Индии! Мир сошел с ума!

— Мир сошел с ума вовсе не сегодня утром, так что тебе нет никакой необходимости разоблачать его немедленно. Это подождет, — ответила Джанеки из ванной.

Она не утерпела и посмотрела, какую сумму отец сунул в карман ее пижамы, и сразу от ее плохого настроения не осталось и следа.

Однако когда она после завтрака уселась за руль своего автомобиля, ехать в центр уже не хотелось — и это напугало ее. «Если у меня пропало желание покупать — значит, что-то не так, — сказала себе Джанеки и пощупала лоб: может, температура? — Странно, ничего не болит. Уж не влюблена ли я? В последний раз именно это было причиной моего тяжелого душевного состояния. В кого же на этот раз? Конечно, в этого миллионера, меняющего машины, как перчатки, Раджа, или как там его зовут».