— Не лопну, уши держат! — расхохотался сын, корча смешные рожицы, как мальчишка.

— Будешь огрызаться, я их оторву, — толкнула его кулачком в бок Нирмала, чувствуя, что сама поддается его настроению.

— Проживу и без них! — Радж схватил коробку с надписью «Осторожно, стекло!» и бросил ее матери.

Нирмала, охнув, едва успела поймать ее, боясь услышать звон бьющихся бутылок, и тут же поняла, что он пуст. Ее сын проделал с ней одну из своих штучек, на которые был большой мастер. И, как всегда, она попалась!

— Ты над кем смеешься?! — закричала она в отчаянии, понимая, что с воспитанием Раджа опять ничего не вышло и придется принимать его таким, какой он есть.

— Над женщиной, которая дала мне царское имя! — крикнул он, влезая на крышу машины, чтобы танцевать свой твист там. — Обо мне можешь не беспокоиться: за что Радж ни возьмется все удачей обернется!

— Ах, хвастун! — махнула рукой Нирмала и пошла к дому.

Вслед ей неслась песня, которую сын сочинил еще в школе и с тех пор распевал каждый день, а вместе с ним и вся округа:

Машины, машины, машины… Главное — избегать столкновения, не врезаться как можно дольше, — о том, чтоб совсем не врезаться, она и не мечтает. Риск и гибель разделяет один только фут. Единственное спасение — не отстать от других, не дать смять себя. Все должно двигаться предельно быстро: ноги (и зачем только она надела туфли на гаком каблуке!), педали, колеса. Опасность подстерегает на каждом шагу, принимая различные обличья: то она постукивает по мостовой копытами ослика, то уставится крутыми рогами буйвола, то закружится колесами бесчисленных повозок и велорикш. Опасность сигналит из каждой машины, дребезжит звонком велосипеда, крутится где-то совсем рядом: спереди, сзади, справа, слева — со всех сторон.

А светофоры! Вот уж враги так враги, непредсказуемые и вероломные, подмигивающие злобными красными и желтыми глазами, когда только и мечтаешь, что о зеленом!

Автобусы и трамваи тоже не лучше. Только пристроишься в ряд — у них опять остановка. Они резко тормозят, втягивая людей с одного конца и выплевывая из другого. Стой и жди, когда им снова вздумается поехать, издевательски подмигнув тебе задней фарой.

Ох, есть же счастливые женщины, которым не надо водить эту проклятую машину, вздохнула Джанеки. Вот они, красавицы, идут себе по мостовой в сари, с чудесными сумочками, высоко держат голову — беззаботные и высокомерные пешеходы, жизнь которых — сплошное наслаждение. А она? Разве девушка из хорошей семьи может позволить себе не водить автомобиль? Это же позор! Что подумают о достатке их дома и о нраве ее отца! Она просто обязана говорить по-английски лучше, чем на хинди, носить короткую юбку в подходящих случаях, водить машину и время от времени пропускать стаканчик чего-нибудь покрепче! Так поступают все ее подруги, и она, конечно, не будет белой вороной.

Ко дню окончания колледжа папа подарил ей эту машину — серый «рено» — так, не Бог весть что, на первое время, чтоб не жалко было бить в процессе обучения. Этот «рено» и стал ее ночным кошмаром. Может, она устроена иначе, чем большинство людей, — ведь вот едут же все куда-то, и многие из них совершенно добровольно обрекли себя на эту вечную муку — крутить баранку.

Сейчас ей предстоит сделать самое сложное — подъехать к дому. И как это она раньше не замечала, насколько неудобен и опасен подъезд к их особняку. Какое все-таки легкомыслие со стороны отца поселиться здесь, рядом с этим безумным портовым Кхидирпуром, где шныряет столько тяжело нагруженных машин! Чего стоит один автоматический мост: восемь полос, да еще сложный режим работы. Впрочем, до него надо еще добраться, а до этого проехать по Лейбл-кроссинг — улице, которая каждый день преподносит ей какой-нибудь сюрприз.

Через несколько минут уже было ясно, что и этот день не стал исключением. Из какого-то пыльного переулка выскочил шикарный серый «бентли», — конечно, для того, чтобы она тут же в него врезалась. Понятно, ей следовало притормозить, выясняя, нет ли у нее конкурентов на этом пути, но ведь не может же она держать в голове сразу все правила из этого отвратительного «Свода правил дорожного движения». Нет, ну до чего же она несчастна!

Джанеки сжалась, будто пытаясь спрятаться от того, что сейчас произойдет, но предательница-машина не собиралась предоставлять ей убежище — девушка, собравшись в комочек, нажала локтем на гудок, и «рено» ответил кошмарным и оскорбительным воем.

Из покалеченного «бентли» вышли пассажиры — два молодых парня и водитель — здоровенный франт в белых брюках и пестрой рубашке. «Как с таким разговаривать», — с ужасом подумала Джанеки. Он подошел к радиатору своей машины и стал его осматривать. Девушка высунулась из окошка и забормотала скороговоркой:

— Не надо меня ругать, пожалуйста, лучше скажите, сколько стоит ремонт — я заплачу. Договоримся по-хорошему, а?

Парень повернулся к ней, но ничего не сказал.

Джанеки показалось, что в его взгляде она прочла что-то угрожающее, и, с опаской уставившись в громадные ручищи парня, она пошла в атаку:

— Почему вы так смотрите? Учтите, мой отец — адвокат, и я вас не боюсь.

— Ах, она его не боится — парень посмотрел на нее на этот раз с явным интересом. Он вдруг перемахнул через капот, опершись о него руками, и оказался рядом с нею.

— Полиция! Хулиганы! — закричала Джанеки изо всех сил, предварительно зажав ладонями уши, чтоб не оглохнуть от собственного крика.

Это взбесило парня окончательно. Изо всех сил сдерживаясь, он тихо произнес:

— Постой! Разве я сказал или сделал что-нибудь плохое?

Он со злостью ударил рукой о дверцу ее машины.

Джанеки подняла на него испуганные глаза:

— Нет, но вы… похожи на хулигана…

Это прозвучало так жалобно, что неожиданно все три парня расхохотались.

— Эй, Радж, — крикнул один из них, — если уж эта крошка нас так быстро раскусила, придется и впрямь похулиганить!

Тот, кого называли Раджем, открыл дверцу «рено» и жестом пригласил Джанеки выйти. Она не посмела ослушаться и покорно вылезла.

— Сэр! Сэр! — запричитала она. — Не стоит хулиганить. У меня нечаянно вырвалось.

Она просительно сложила руки и без конца повторяла свое «сэр!». Девушка при ближайшем рассмотрении оказалась такой хорошенькой, что всю злость Раджа как рукой сняло. Тоненькая, в белом свободном платье, стянутом в талии цветным платочком, с аккуратно приглаженными волосами, она глядела на него такими чистыми глазками, затененными густыми ресницами, и бормотала свои глупости таким прелестным ротиком, что растаяло бы любое сердце, а не только его, сделанное из воска.

— С «сэра» и надо было начинать, — сказал он, снисходительно меняя гнев на милость.

— Не сразу выговорила, — кротко объяснила девушка.

Ей показалось, что грозный противник смягчился наконец, но он вдруг вытащил ключи зажигания и позвякал ими перед самым носом Джанеки.

— Ой, ключи, ключи, ключи! — заголосила она.

Ответом ей был новый взрыв хохота.

— Как она защебетала! — веселились парни. — Ну, забавная девчонка, и в кино ходить не надо!

— Права есть? — спросил Радж.

— Есть… В полиции, — Джанеки решила быть честной.

— Навсегда? — поднял брови парень.

— Временно, — неуверенно ответила она, и на всякий случай прибавила: — сэр!

— Вы же не умеете водить, — вздохнул Радж.