Джавар тоже попрощался со слугой. Раджа сел за руль нового «джипа», взятого им напрокат, разумеется, за счет фирмы. Мотор заработал, и машина быстро скрылась за поворотом.

Добрый Раму еще долго стоял один у раскрытых ворот и смотрел перед собой невидящими от слез глазами…

Зарегистрировав билеты и сдав багаж, Ананд с дядей оставили при себе лишь ручную кладь. До отлета оставалось всего несколько минут, и они стали прощаться с Раджой.

— Я надеюсь на тебя, молодой человек! — серьезно сказал Джавар.

— Раджа! Можно тебя на одну минуточку? — спросил Ананд. — Извини, дядя.

Молодые люди отошли в сторону.

— Раджа!.. — начал Ананд и помолчал.

— Да, Ананд, я тебя слушаю!

— Ты мне друг?!

— О чем ты, Ананд?! Ты просто обижаешь меня.

— Так вот, друг мой Раджа, я открою тебе одну тайну. Но ты, надеюсь, понимаешь, что не должен говорить об этом никому ни слова.

— Клянусь!

— Мой сын жив! — резко сказал Ананд, оглянувшись. — Я не буду сейчас рассказывать все подробности, на это у меня не хватит душевных сил и времени.

— Как жив!? — явно оторопев, воскликнул Раджа.

— Да тихо, ты! — прикрикнул на него Ананд. — Я отдал его женщине, у которой ребенок умер от этой же катастрофы. Она родила мертвого ребенка преждевременно. Мужа она потеряла, как и я Деваки. Для нее ребенок был последним шансом, чтобы выжить. И я отдал ей своего. Она ничего не заподозрила. Из газет ты знаешь, что это случилось под Агрой, в большом поселке строителей. — Ананд перевел дыхание. — Это все, что я могу тебе сказать. Ты меня не осуждай, все это очень сложно. Пройдет время, и мы с тобой поговорим обо всем. Но у меня к тебе просьба. Родители погибшего мужа Ешоды живут здесь, в Бомбее. Я не знаю, где именно. Ее мужа звали Викас, он был пилотом вертолета, служил в аэропорту в Сринагаре, что в восьми милях от города. Ты, пожалуйста, позвони Али Шаху. Пусть он найдет адрес родителей погибшего летчика Викаса. Запомнил?

— Да, Ананд!

— Когда ты узнаешь адрес, выбери время и понаблюдай. Это, я думаю, несложно. Ее родители имеют собственный дом, значит, есть и сад, веранды, террасы… Посмотри, как воспитывается мой сын. Короче говоря, мне нужно будет знать все обстоятельства, связанные с ним. Мало ли что может случиться!

— Мне более, чем понятно, Ананд. Я сделаю все, о чем ты просишь и даже больше.

— Спасибо, дружище. Только — никому! Ясно?

— Могила.

На лице Ананда появилась гримаса, напоминающая улыбку.

Подошел дядя.

— Ананд, нам уже пора. Объявили Посадку.

— Ананд! — воскликнул Раджа. — А ты вернешься?

— Не знаю, друг, — сухо ответил Ананд.

Раджа бросился ему на шею.

— Прощай, Ананд. Пиши, звони. Мне будет очень плохо без тебя. Я… я… я люблю тебя, Ананд. Крепись и будь здоров! Все еще образуется! Ты не переживай! — отрывисто говорил Раджа, его руки дрожали от волнения. Затем он попрощался с Джаваром.

Миновав таможню, Ананд и его дядя прошли на посадку.

Раджа впервые на собственном опыте ощутил, что означает фраза, так часто встречающаяся в художественной литературе: «он ощутил слабость в коленях».

«Тоже мне, писатели! Слишком мягко сказано!» — подумал Раджа, так как ему показалось, что он вообще без ног, что он отделился от тела и что душа его, как невинное облако, стоит посреди огромного зала аэропорта.

Прошло несколько минут, прежде чем душа Раджа вернулась в свое временное, бренное тело. Он оглянулся вокруг себя и увидел пеструю, шумящую, движущуюся толпу людей, услышал крики носильщиков, продавцов прохладительных напитков и фруктов, словно кто-то внезапно включил телевизор и на полную мощность врубил звук. Вдруг он ощутил себя совершенно одиноким в этом мире, где жил уже тридцать три года, и медленно побрел к стоянке автомашин, где припарковал «джип-лендровер». Включив зажигание, он увидел, как в небо взмывает белый реактивный лайнер. Из его черных, продолговатых, как ракеты, сопел винтообразно вырывались дорожки дыма. Рев турбин со свистом наконец медленно угас, и небо за аэропортом «облегченно вздохнуло».

Раджа тоже вздохнул и осмотрелся. Затем отпустил сцепление и нажал на газ.

Через сорок минут он был уже в офисе. Его помощник — «крепыш» сидел за рабочим столом.

Самолет из Бомбея мягко приземлился в аэропорту Эмбакаси.

Туристы шумно направились к выходу. Было утро, а для туристов это время «сафари» — этим суахилийским словом в Восточной Африке называют любую поездку. Если турист поедет на запад, в глубь горной Кении, он увидит наиболее экономически развитые районы. Изумрудные чайные плантации чередуются здесь с бархатистой зеленью кофейных ферм, огромные животноводческие ранчо — с пестрыми коврами огородов. Мимо них тянутся прекрасные дороги, вдоль которых расположены уютные чистые городки, где африканцы к воскресной заутрене надевают галстук и шляпу.

Джавар и Ананд взяли свои чемоданы и вышли из здания аэропорта, миновав таможенный досмотр. Воздух был прозрачным и синим. Видно было далеко вокруг. Перед зданием аэропорта под огромнейшим баобабом пестрели шумные закусочные.

Дядя и племянник сели в такси, и через полчаса их уже встречал Дараян. За его спиной возвышался с неизменным острым копьем в руке сын Африки — Мумба.

Встреча была шумной. Мумба был чрезвычайно обрадован тем обстоятельством, что сюда, в Найроби, приехал племянник его хозяина.

— Он будет моим заместителем, — громко сообщил Джавар, представляя слугам племянника, — по всем вопросам. Вам ясно?

— Как этот день, господин, — ответил Дараян на пенджаби и, погладив бороду, поклонился Ананду.

— Добрый день! Здравствуйте! — сказал Ананд, сразу определив, что Дараян — сикх.

Мумба, восторженно сверкая глазами, пожал руку, протянутую ему племянником Джавара.

— Будем ходить на охоту, сафари, — сказал он, блеснув белозубой улыбкой и ударяя копьем по щиту.

Потом племянник и дядя поплавали в бассейне, отдохнули немного и расположились на террасе пить кофе.

— Завтра, я думаю, съездим в контору, и я познакомлю тебя со служащими, а потом покажу Найроби, заедем в несколько знаменитых клубов и так далее, — отпивая кофе, сказал Джавар.

— От тебя, дядя, я давно уже слышал о клубе «Маунт-Кения сафари клаб» — клубе для богатых туристов и местных бизнесменов.

— Посетим и это заведение! А потом мы с тобой будем охотиться. Это главное. Через охоту ты мгновенно постигнешь африканскую природу, — вдохновенно заговорил дядя, зажигая сигару. — Это постижение почему-то происходит в состоянии полной мобилизации нервов, психики, душевных и физических сил. — Он выпустил дым в потолок и закончил, подчеркнув свои слова жестом левой руки: А это бывает только на охоте.

Когда, гуляя по саду, они остались вдвоем, Ананд спросил:

— Дядя, откуда у тебя великан Мумба? Кто он?

— Это масай! Нилоты и масаи — самые свободолюбивые племена. Они скотоводы. А при наличии такого животного мира поневоле станешь охотником и воином. Защищаться от хищного зверя всегда было необходимостью и обязанностью мужчин масаев. — Джавар взглянул на притихшего и внимательно слушающего племянника и продолжал: — Их основная пища — молоко, смешанное с кровью. Натренированной рукой они вонзают в вену коровы или быка стрелу или нож и нацеживают в сосуд из тыквы строго определенное, как у донора, количество крови, чтобы животное не ослабло. Ранку замазывают глиной. Масаи подолгу кочуют в безводных районах, и такая своеобразная смесь служит им напитком, утоляющим жажду и восстанавливающим физические силы.

— А откуда они? — с интересом спросил Ананд.

— Этнографы говорят, что их предки пришли то ли из Саудовской Аравии, то ли из Египта. Это самые высокие люди на Земле. Постепенно, дорогой Ананд, ты все узнаешь и увидишь сам.