— Этого тигра ты видел? — спросил он у секретаря, едва сидящего на стуле в полном изнеможении.

Тот с опаской посмотрел на инспектора, предчувствуя, что эта фотография лишит его последних сил, но ослушаться не посмел. На карточке не оказалось ни полосатой спины, ни хвоста, но лицо имело слишком много общего с тем, которое украшала недавно клетчатая кепка. Новая встреча с этим существом не прошла для парня даром. Он коротко кивнул Ананду и тут же свалился со стула, потеряв сознание.

Слава Раджа в их квартале, и без того солидная, достигла зенита в дни после потасовки. Улица просто бредила Раджем. Все разговоры, с чего бы они ни начинались, хоть с международного положения, заканчивались непременно им; любители порассуждать о политике сходились на том, что, будь их герой премьер-министром, дела Индии пошли бы куда лучше.

Мальчишки постриглись и теперь щеголяли прическами «а-ля Радж», а те, кто мог себе позволить, — еще и кроссовками, «как у Раджа». Девицы на выданье стайками гуляли по два раза в день мимо ворот его мастерской, за что получали по вечерам трепку от мамаш, боявшихся, как бы слух об этом не дошел до ушей нареченных женихов, а особенно их родни. У продавцов газировки резко увеличился спрос на «пепси», которую предпочитал новый кумир, и они мечтали теперь только об одном, — чтобы вкус его изменился, и он выбрал что-нибудь подороже.

Самому Раджу было не до того, чтобы наслаждаться известностью, так как теперь он сполна ощутил и оборотную ее сторону: на него, как из ведра, посыпались заказы, от которых не хватало духу отказаться, а потому он целыми днями торчал в мастерской, не успевая даже пообедать. Однако Нирмала купалась в лучах его славы с величайшим наслаждением. Она всегда знала, что лучше, сильнее и храбрее ее мальчика нет никого на свете, а теперь с радостью наблюдала, что это признается буквально всеми, кроме, конечно, ее соседки Акки, с которой последние двадцать лет шла не прерываемая никакими, даже пятиминутными, перемириями борьба. Последним нанесенным Аккой ударом был диплом Института мореходства, который получил, наконец, ее тощий сын Джавара. Но теперь это жалкое событие было просто забыто перед лицом той чести, которой собирались удостоить Раджа жители квартала — праздника в ознаменование его победы над чужаками.

Когда Акка услышала об этом, глаза ее полезли из орбит. Нирмала чуть в окно не выпала от хохота, наблюдая, как исходит паром ее соседка у калитки, собрав вокруг себя идущих с рынка женщин и пару скучающих коров.

— Да где ж это видано, устраивать праздник в честь подзаборного мальчишки? Кто его отец? Кто его мать, брахманка она, что ли? На каких медных табличках это записано, покажите мне! Почему люди должны преклоняться перед этим недоучкой и его сумасшедшей мамашей! — кричала Акка, красная, как мак. — Давайте зажжем лампы и светильники, устроим фейерверк! Это будет наш праздник Дивали, только вместо Рамы — Радж, а вместо Ситы — драгоценная Нирмала! А мы все вместо тех обезьян, что помогали Раме против демона!

Соседки слушали и сочувственно кивали, однако на праздник явились все, оставив свою подружку Акку в одиночестве захлебываться злостью.

С утра по улице ходили мальчишки-глашатаи с барабанами, извещавшие всех, что в пять часов вечера будет музыка, танцы и угощение, на которое раскошелился квартальный совет. Автомобильное движение перекрыли, в связи с чем ни на минуту не прерывался скандал, который устраивали водители, не соглашающиеся на объезд. На площадке у почты парни ставили бамбуковые шесты для пандала — навеса из сплетенных пальмовых листьев, приносили столы, укрепляли жаровню для пап-пара — тоненьких лепешек из бобовой муки, которыми славилась их улица. Старики готовили угощение: резали ломтиками вяленую баранину, густо обмазанную пастой из чили, варили рис в огромном котле, начищенном до блеска специально мобилизованными для этого мальчишками. Хозяин бакалейной лавки, у которой происходила историческая драка, расщедрился на ящик пакетиков с орешками, а из овощных магазинчиков несли корзины с фруктами и зеленью. Женщины же, каждая на своей кухне, пекли к столу сладости по старинным и тщательно скрываемым друг от друга рецептам, мечтая о том, что именно у нее получатся самые вкусные, и все будут спрашивать, кто именно приготовил эти необычные чуры или печенье.

Раджа едва удалось вытащить из мастерской и заставить умыться к назначенному часу. Он с содроганием думал о том, что ему предстоит принять на себя шквал народного обожания, но не бежать же из собственного квартала. Нирмала специально к этому дню прикупила для него черный костюм, в который и облачила сына, невзирая на его вопли о том, что родная мать жаждет его смерти от теплового удара.

Сопровождаемый сияющей Нирмалой в праздничном сари, он вошел под пандал, растерянно кланяясь всем подряд. Сидящие за почетным столом старики повесили ему на шею несколько гирлянд, причем каждый из них сгибал перед Раджем спину и делал намаскар. От одного этого Радж покрылся красными пятнами и не знал, куда девать глаза, а когда вышел глава Квартального совета и произнес речь на пятнадцать минут, в которой не было только сравнения Раджа с Вишну, тот почувствовал себя просто придавленным тяжелой рукой всеобщей благодарности.

Единственным спасением показался ему в этой ситуации добрый стакан виски со льдом, который и был выпит до дна сразу же после окончания торжественной части. Тут уж Радж снял пиджак, поел впервые за день, и теперь ничто не казалось ему преувеличением. Тем более что и остальные скоро забыли о том, по какому поводу они сидят за этим столом и едят вкусные блюда, поданные на листьях банана, пьют и наслаждаются общением с друзьями. Молодежь устроила танцы под музыку свирели и долу, Радж с увлечением отплясывал с матерью, а после второго стакана виски даже не очень отнекивался, когда Нирмала предложила им с Крипалом показать всем соседям уморительную сценку «Охота на тигра», которой они оба прославились, еще учась в школе.

Радж с трудом влез в совсем уже тесный ему костюм тигра, прикрутил хвост из обтянутой тканью гибкой проволоки, вымазал лицо белилами и нарисовал черным полоски и усы.

Крипал тоже сделал себе усы, но не черные, а рыжие, какие и должны быть у офицера колониальных войск, который в свободное от завоевания новых индийских земель для Ее Величества время решил немного поразвлечься и отправился на охоту со слугой — его должен был играть Начча.

Когда перед пандалом появился Крипал в светлом кителе и солдатских шортах британской колониальной армии, в пробковом шлеме и принялся ходить с ружьем взад и вперед на согнутых ногах, изображая выслеживание добычи, толпа покатилась со смеху. Крипал старался из всех сил: ползал, выискивая следы на мостовой, доставал из кармана пенсне и разглядывал сквозь него оставшиеся после коровы лепешки, ронял свой шлем и ружье на ноги себе и Начче, пыхтел трубкой, прятался за всех подряд, испугавшись каких-то звуков. Потом появился Радж — на четвереньках в образе трусливого и истеричного тигра, который напуган не меньше охотника. Он метался по площадке, сбивая стулья и мальчишек, попутно стягивал со стола кусочки баранины и строил глазки девчонкам посимпатичней. Больше всего публике понравилось, как тигр залез та колени к главе Квартального совета и выпил виски из его стакана, удовлетворенно крякнув при этом. Старики стирали слезы, женщины толкали друг друга, призывая не пропустить вот этого — ну самого смешного! — момента, мальчишки визжали, а Радж разошелся не на шутку.

Теперь уже тигр, убедившись, что охотник еще трусливее него, не прятался, а усиленно делал вид, что ищет с ним встречи, выбирая для этого, однако, именно те места, где в этот момент точно не было ни самого офицера, ни его ружья. При этом он еще встал на задние лапы, кружился и пел хвастливую песню о своей легендарной храбрости: